Новичок 5. Кубок Канады 1989, часть вторая (СИ) - Риддер Аристарх
Арена в этот момент стояла на ушах. Когда Гейни добивал, то наши фаны, практически одновременно, вскрикнули от ужаса, а потом, от облегчения, яростно зааплодировали.
Скамейка же «Монреаля», да и все хоккеисты, бывшие в этот момент на льду, сгрудилась вокруг Бернса и Фрейзера, и что там говорил рефери — было совершенно непонятно. В отличии от того, что говорил весь «Монреаль».
И игроки, и тренеры «Хабс», возмущались произволом главного арбитра, отменившего, по их мнению, чистую шайбу.
И, само собой, никто и не подумал отменять решение, и счет остался без изменений.
Фрэйзер поехал в зону «Монреаля», и его окликнул Боумэн.
— Керри, что случилось? Почему ты отменил шайбу «Хабс». Отсюда мне показалось, что она уже в наших воротах, — в тот момент я даже задержался, чтобы послушать ответ главного арбитра.
— Тебе, как и всем, показалось, Скотти, — ответил Фрейзер, — лед толстый, а разметка наносится под ним. Это была оптическая иллюзия. А с моей позиции я все видел очень хорошо.
— Ясно, спасибо реф, — ответил Боумэн и, захлопав в ладоши, показал Фрейзеру большой палец. Ох и будет теперь досужих разговоров о заговоре против «Монреаля». Если мы выиграем конечно.
Остановка в игре была достаточно большой, и я успел отдохнуть чуть больше, чем планировалось. Встал на вбрасывание, Фрэйзер возобновил игру, и я обыграл своего визави, Гилкриста. Шайба пришла к Гагнеру, и тот, подработав ее, щелкнул по воротам Руа.
Патрик совершает сто первое, за сегодняшний матч, спасение и отбивает шайбу. Она отлетает к капитану «Монреаля» Гейни, и тот, верхом, пытается выбросить ее из зоны.
Успешно! Нам снова приходится начинать все сначала.
Вся «Миннесота» выходит из зоны «Монреаля». Такко пасует Гиллису, а тот отдает Гартнеру.
В этот момент сразу два игрока «Монреаля» пытались прессинговать, видать, в составе «Хабс», не только у Вальтера остались силы, но шайба, все-таки, доходит до Майка.
Который ускоряется и входит в чужую зону. Перед Майком сразу два защитника «Монреаля», и сам бы он не прошел. По науке ему бы притормозить и подождать остальных, как никак мы в большинстве, но нет. Он отдает поперечную передачу на другой фланг.
Шайба скользит точно по синей линии «Монреаля». Пара сантиметров влево и все, она бы точно вышла из зоны. Но нет, Майк все сделал исключительно точно, и шайба скользит.
Скользит мимо клюшки защитника «Монреаля», который пытается прервать эту передачу, и заканчивает свой короткий, но такой важный путь, у меня на крюке.
Я, как и Майк, побежал в эту незапланированную быструю атаку буквально на последних каплях горючего. И не зря.
Не опуская голову, подрабатываю шайбу, замахиваюсь и, что есть силы, щелкаю по воротам. Клюшка изгибается дугой, и шайба отправляется в полет. Лети, родная лети! Лети!
В зоне «Монреаля», помимо нас с Майком, еще и два защитника, и ни один не закрывает обзор Руа. Патрик отлично видит, как летит шайба. Падает на колени, вскидывает руку с ловушкой…
И не успевает! Не успевает!
Шайба со звоном попадает в крестовину и заканчивает свой полет в сетке!
Я подбрасываю вверх краги, клюшку, срываю с головы шлем и, через мгновение, попадаю под настоящую лавину из игроков «Миннесоты».
Парни едва не сбивают меня с ног, и уж точно никто не сдерживает эмоций. Их хлопки по плечам и спине точно оставят много синяков.
Но это не важно! Мы, только что, стали чемпионами! Чемпионами!
На трибунах царит форменное безумие. Для всех как и не было изматывающего хоккейного марафона, и фанаты «Миннесоты» будто сошли с ума.
Я в клубке игроков «Миннесоты» не вижу этого, но, наверняка, хоккеисты «Хабс» сейчас, со стеклянными глазами и отсутствующим выражением лица, стоят возле своей скамейки и смотрят на нас. Они сделали все, что могли и даже больше, чтобы победить сегодня.
Но мы тоже! И наше «даже больше» оказалось куда как значительнее, чем у «Монреаля». Да и не только сегодня — мы весь сезон были лучшими в лиге, а в финальной серии отдали всего один матч, толком не дав интриге завернуться.
Мы работали на тренировках, терпели когда нас били, били в ответ, выкладывались на всю и, самое главное, играли в хоккей лучше всех в лиге!
И вот он результат, вот он! Трибуны скандируют мое имя, а по красной ковровой дорожке, предусмотрительно расстеленной на льду, выносят кубок Стэнли. Кубок, который «Миннесота» выиграла впервые в своей истории.
Но до кубка дело еще дойдет. Пока же мы, и игроки, и тренеры Миннесоты, отдали дань уважения нашему сопернику в традиционной церемонии рукопожатий. В которой, вместе с игроками, приняли участие и тренеры, и администраторы, и прочий персонал «Монреаля». И мне досталось особенно крепкое рукопожатие от двух человек.
— Вот мы с тобой и по разные стороны баррикад, жонглер, — сказал мне Третьяк по русски. Сначала Влад пожал мне руку, а потом, внезапно, крепко обнял и взъерошил волосы. — Молодец, Сашка. Ты сильно вырос за этот сезон, как игрок. Повторю то, что тебе Слава Фетисов сказал после Олимпиады. Только не вздумай начинать пить и заниматься другими глупостями. Узнаю, лично прилечу из Монреаля в твое захолустье и набью морду. Понял меня?
— Конечно понял. Не переживай. Не начну. Мне тут надо кучу рекордов переписать.
— Вот и молодец. Переписывай.
Вторым человеком, с кем я не ограничился дежурными фразами поздравлений и, наоборот, сочувствия, был главный тренер «Монреаля», Пэт Бёрнс.
— Поздравляю, молодой человек, — сказал он. — Я с самого начала видел ваш уровень и понимал потенциал. Сразу после драфта я разговаривал с вашим тренером, мистером Боумэном, и тогда сказал ему «Скотти, я уверен, что никто еще толком не понимает, кого „Миннесота“ задрафтовала на самом деле». И, сказать честно, я сам до сих пор так и не понял. У вас огромное будущее и вы можете стать лучшим в истории. И не просто лучшим, а величайшим. Только не снижайте требований к себе и не поддавайтесь соблазнам.
— Третьяк мне, только что, сказал тоже самое.
— Я ни на секунды не сомневался в его уме, Алекс. Нам с ним тоже очень повезло.
— Спасибо мистер Бёрнс, — ответил я.
— Еще раз поздравляю.
Ну, а потом, настала пора главного события вечера, утра и ночи.
Работники арены расстелили ковровую дорожку. Поставили импровизированный пьедестал и все те же, неулыбчивые ребята в темных очках, под аплодисменты, внесли на арену кубок.
Президент НХЛ, Зигер, взял в руки микрофон, и трибуны немного затихли. Мы, игроки «Миннесоты», в это время стояли в ряд, напротив официальных лиц и, теперь уже, нашего кубка. На головах у каждого уже были бело-зеленые бейсболки с вожделенной надписью, «„Миннесота Норт Старз“ обладатель кубка Стэнли сезона 1988–1989».
Прочистив горло, Зигер начал свою первую, на сегодня, речь.
— Миннесота, доброе утро! Первоначально я хотел всех приветствовать словами «Добрый вечер», но вот у этих парней, — Зигер театрально указал на нас, — было другое мнение на счет моей речи. Поэтому, доброе утро!
Сегодня для всей лиги особенной день. Миннеаполис становится десятым членом славной когорты городов, чья команда выигрывала кубок Стэнли. И с этим я хочу поздравить ваш замечательный город. Приезжать сюда для меня всегда приятно, а теперь, когда «Миннесота» вошла в клуб избранных, станет приятней вдвойне!
И все это благодаря вот этим бородатым парням и их лидеру. Я сейчас говорю об Алексе Семенове. Которому, с огромным удовольствием, хочу вручить его очередную, в этом сезоне, награду. Которую он, как и все остальные, получил совершенно заслуженно. Дамы и господа, в этом году Конн Смайт Трофи, приз лучшему игроку плей-офф кубка Стэнли, получает центральный нападающий первого звена клуба «Миннесота Норт Старз», Александр Семенов! Алекс, — это персонально мне, — прошу. Это твой приз!
Стоявшие рядом Беллоуз и Модано, само собой, что и Майк тоже был на арене и, как и все, стоял на льду в джерси и победной кепке, синхронно хлопнули меня по плечам. Я обнялся с партнерами по звену и Майком Гартнером, который достойно заменил своего тезку, и подъехал к Зигеру.
