Лирик против вермахта - Руслан Ряфатевич Агишев
- О награждении сообщить в «Правде», подробно описав подвиг. Специально повторяю, подробно и обстоятельно все описать. Пусть все знают.
Глава 13. Чем дальше в лес, тем больше... Нет, тем больше жести
***
Мишка открыл глаза и сразу же закрыл их. Яркий свет такой болью резанул, что слезы выступили.
- Б…ь, больно-то как, - с хрипом вырвалось у него. – Что еще за херня?
Когда же глаза чуть привыкли, то увидел над собой мельтешение веток. Похоже, его везли по лесу, и явно нехожеными тропами. Ветви орешника то и дело задевали его, стучали по доскам телеги. Раздавался назойливый скрип колес.
- Эй?! Здесь кто-нибудь есть? – позвал он, удивившись слабости голоса. Прямо куриный голосок. – Эй, дядя? – оживился, заметив краем глаза темную фигуру. – Слышишь? Где это я? Что это же за выезд на природу? Где немцы?
Посмеиваясь, к телеге подошел худой мужик в плаще и мятой шляпе. Винтовка за плечами намекала, что в лесу он не грибы собирал.
- Ха, племяш нашелся! Очнулся, паря? А то фельшарка сказывала, что тебе совсем плохо. Мол, почти того, - почесав козью бородку, он выразительно кивнул на верх. Шутник, чертов. – Слышь, племяш, тут болтают, что ты у нас герой?
Сам при этом хитро прищурился. Вид такой стал, словно подозревал в чем-то.
- Мол, на мосту уйму германцев положил, цельных два грузовика подорвал, и даже настоящего майора из СС подстрелил, - точно не верил, судя по голосу. - Брешут али нет, а? Может сказки рассказывают…
Мишка неопределенно качнул головой. Честно говоря, он и сам толком не знал. Недавние события в его голове сильно смазались, от стресса похоже. Что-то помнили, что-то не помнил.
- Черт его знает, - пробурчал парень, приподнимаясь на локтях. – Помню, как в дзоте хотел спрятаться. Больно сильно палили со всех сторон. Так страшно стало, что и вспоминать не хочется…
Мужичок тяжело вздохнул. Тоже знал, что такое страх, когда вокруг стреляют автоматы и пулеметы, разрываются снаряды. Бывалые мужики и те так в штаны гадят, что и неразумные младенцы позавидуют. А тут сопливый пацан.
- А потом на меня что-то нашло, - продолжал Мишка, выдавая мешанину из правды и лжи. Нечего из себя героя лепить. Пусть все видят, что он простой в доску парень. Глядишь, на будущее пригодиться. – Я схватился за пулемет и сжал со всей силы ручки. Раздался сильный грохот, пошел дым, аж смотреть стало больно. А потом, как все грохнуло…
Замолчав, Мишка откинулся на солому и стал глаза тереть, словно плакать собрался. Мужичок виновато закряхтел. Наклонился и ласково потрепал парня за волосы.
- Ничего, паря, ничего. Мы германцу еще юшку так пустим, что ему мало не покажется, - завздыхал он, смотря куда-то вдаль. – Нужно только немного потерпеть.
Мишка вновь заерзал, зашебуршив соломой. Похоже, контакт был налажен. А, значит, пришло время и ему задавать вопросы.
- А где это я? – негромко спросил он, дернув мужичка за рукав. - В госпитале? В тыл едем?
Скорее всего, так и было. Насколько он понял, от диверсантов они отбились. Мост сохранился, позволив перебраться остаткам нашей девятнадцатой армии во главе с генералом Коневым. Если это так, то он точно в обозе армейского госпиталя. Значит, нужно немного потерпеть и его, наконец-то, отправят в Москву.«Обмусолив» все это, Мишка улыбнулся. все идет путем, по плану.
- Конечно, в тыл, паря, - равнодушно бросил мужичок, подтверждая этим мысли парня. Правда, следом добавил такое, отчего у Мишки волосы дыбом встали. – К германцу, будь он неладен, проклятому идем. Пощупаем этого гада за волосатое вымя.
Мигом покрывшись липким потом, Мишка вновь привстал. Головой по сторонам закрутил не хуже пропеллера у самолета.
- Вот же б…ь, - прошипел, не хуже змеи. – К партизанам попал.
Новость, прямо сказать, не просто плохая, а очень плохая. Партизанский отряд – это не в Москве сидеть и в газету статейки пописывать, да перед пионерами выступать со стихами и песнями. Тут, как лось, нужно каждый день по дремучим лесам носиться, и немцев отстреливать, если повезет. А если не повезет, то, наоборот, они станут отстреливать. Сосед по лестничной площадке, партизан со стажем, ему в той жизни рассказывал, что второе случалось гораздо чаще, чем первое. Большая часть партизанских отрядов «жила» не больше одного-двух месяцев, а зимой и того меньше.
- Да, паря, к партизанам. Только не просто к партизанам, а в самый боевой Путивльский партизанский отряд. А вон и наш командир!
Мужичок с нескрываемой гордостью показал в сторону соседней телеги, из-за которой как раз выезжал всадник.
- Сидор Артемьевич Ковпак! А ты, паря, челюсть-то подбери…
Что челюсть?! Матерь Божья! У Мишки все упало! Ведь, он попал в партизанский отряд легендарного Ковпака, по сути родоначальника всего партизанского движения на Украине, начавшего с отрядом из двух десятков колхозников и закончившего с целым соединением в пять – семь тысяч штыков! Это именно Ковпак прошел всю Незалежную с востока на запад и с севера на восток, громя по пути немецкие гарнизоны и отряды специально подготовленных егерей. Вспоминая о нем, немцы икали, а полицая прятались по подвалам, моля Бога, чтобы их не нашли. Через какой-то год немецкое командование будет с фронта войска целыми дивизиями отряжать, чтобы блокировать партизанский отряд.
Каменная глыба, монолит, как называл его Мишкин сосед в далеком-далеком будущем. И встретившись сейчас с ним лицом к лицу, парень понял, что в тех рассказах не было ни капли преувеличения. Плотный, широкий в плечах, командир казался высеченным из камня. Сидел в седле, словно влитой. Крепкое туловище в сером кителе перепоясано командирской портупеей, с одного бока виден маузер еще с Гражданской войны, с другого – шашка. Настоящий былинный казак, которому только чуба не хватало для полной аутентичности!
Только было одно огромное «НО», особенно для Мишки, которое и портило все это героическое впечатление. Вместо роскошных усов на его верхней губе красовалась какая-то нелепица – крохотная щетка, отчетливо напоминающая усики одного весьма малоприятного кадра.
- Мать… как у Адика усики… Прямо один в один, - сдавленно фыркнул Мишка. Все восхищение от фигуры легендарного партизанского командарма тут же схлынула, как с гуся вода. Губы сами собой раздвинулись в улыбке. Остро захотелось пошутить, прямо аж зудело внутри него. Адреналин, похоже, так действовал. –Эй, дядя, хочешь, смешную историю про Гитлера расскажу?
Худой
