Игра по своим правилам - Герман Иванович Романов

Гордость «Страны Восходящего Солнца» — построенная в Англии на китайскую контрибуцию шестерка отличных броненосцев, про которые говорили, что они вышли лучше таких же кораблей, плававших под Юнион Джеком. Но их только полудюжина, в то время когда Россия могла собрать перед началом войны на Дальнем Востоке вдвое больше броненосцев — не семь, а двенадцать, причем исключительно за счет кораблей, что были возвращены с Тихого океана по решению контр-адмирала Рожественского…

Глава 23

— Ай, Петр Алексеевич, какой молодец, все видит! К нам отправился на своем «Громобое», оставил «Россию» добивать неприятеля! И правильно — нельзя упускать этих «недомерков»!

Степан Осипович ощерился, впившись взглядом в «Идзумо» и «Токиву», с которыми насмерть вцепились «Пересвет» и следующий за ним «Ослябя». Чуть в стороне шел ожесточенный бой между «Ивате» и «Якумо» с «Победой», к которой вовремя присоединилась «Паллада». Маневр японцев был понятен с самого начала — растянуть русские броненосцы по фронту, а там при удаче либо прорваться к транспортам, или постараться если не потопить, то серьезно повредить из броненосцев тот, что останется одиноким в схватке против двух «асамоидов».

Вот только впервые русские адмиралы действовали в бою самоотверженно, сами проявляли инициативу, как их просили — даже князь Ухтомский по собственному почину отправил за «Ясимой» в погоню «Императора Николая». И что особо ценно — все командиры отрядов не только вели свою схватку, но смотрели за обстановкой и сами старались помочь товарищу.Ведь когда самураи предприняли очередной хитрый маневр, отправив в обход пару «гарибальдийцев», им путь к транспортам преградил флагман Безобразова, к которому поспешил на всех парах «Богатырь», отправленный в помощь контр-адмиралом Виреном.

И как только появится «Россия», что пока топит флагманский крейсер Уриу, «итальянским покупкам» придется полным ходом бежать под прикрытие броненосцев Того — три русских крейсера им будут не по «зубам», как бы не были хорошо забронированные вражеские корабли. Но трое против двух есть трое против двух — к тому же каждый из больших русских броненосных крейсеров имеет в бортовом залпе намного больше стволов, а «Россия» так вообще утыкана двумя десятками 170 мм пушек, что мало в чем уступают восьмидюймовым русским орудиям.

Степан Осипович был настолько увлечен наблюдением за идущим сражением, что флаг-офицеру пришлось говорить громко, чуть ли не кричать, потрясая листком бумаги:

— Радиограмма от Вирена — «оба крейсера, „Нанива“ и „Такачихо“ потоплены „Россией“, Андреев спешит на помощь. „Собачки“ сбежали, преследую одного „англичанина“, за вторым гонится Эссен».

— Отлично, все правильно сделано! От «Баяна» и «Аскольда» с «Новиком» японцы на английских крейсерах не убегут. У «Эклипса» скорость при форсировании машин всего девятнадцать узлов, как мне помнится. А семидюймовые пушки «России» нужны здесь!

Адмирал Макаров снова стал всматриваться в сражение главных сил — полудюжина японских броненосцев медленно уходила к югу. Того явственно показывал, что намеревается прекратить сражение. И сберечь драгоценные для него броненосцы — не может же Британская империя отправлять ему постоянно подкрепления, провозгласив при этом нейтралитет.

Раз можно найти оправдание, два, в самом крайнем случае, клянясь и божась, но ведь не постоянно!

Японские броненосцы медленно отходили к югу, вот только наместник имел на этот счет свои соображения. Полудюжина русских кораблей не только не отставала, а медленно подходила к японскому отряду все ближе и ближе. И скоро адмирал Алексеев сможет диктовать выгодную для себя дистанцию боя. а вот Хейхатиро Того поставлен в сложной положение — ведь скорость любой эскадры определяется по самому тихоходному кораблю, каким и стал серьезно поврежденный «британец». Но так в том и заключалась ошибка — корабль с тонким броневым поясом без крайней нужды не стоит ставить под обстрел двенадцатидюймовых орудий.

— Камимура опять собрал свои крейсера, Степан Осипович — японцы ловко маневрируют, научились.

— У них скорость на полтора узла больше, Михаил Павлович, что мы тут поделать можем. Так, «Громобой» подходит, встанет концевым. Отправьте приказ на «Палладу» и «Богатырь» — пусть выходят из боя, нежелательно, чтобы они нахватались восьмидюймовых снарядов, нам еще предстоит отряд вице-адмирала Скрыдлова встречать. «Россия» и «Баян» в линии гораздо нужнее — пусть поторопятся! А японские крейсера, если те пожелают вернутся, «богини» отгонят, да и у контр-адмирала Иессена бронированные канонерки в охране транспортов, да Алмаз' с «Амуром» — отобьются вместе. А крейсера Вирена нужны здесь, да и миноносцам пора…

Степан Осипович не договорил — «Токива», единственная, которая седи японских крейсеров несла две трубы («гарибальдийцы» не в счет), выкатывалась из линии, причем на циркуляции — заклинило руль, не иначе. В результате идущие концевыми «Ниссин» и «Касуга» чуть отвернули, стараясь прикрыть поврежденный крейсер. В рубке «Пересвета», а потом по всему кораблю прокатилось волной ликующее «ура».

— На ней корма плохо защищена, вот и попали удачно. Теперь никуда не уйдет — Камимура к ней намертво привязан. Дать полный ход, надо сократить дистанцию — тогда главный броневой пояс пробивать начнем. Плиты всего в семь дюймов толщиной — с двадцати кабельтов! Дайте радио на «Россию» и «Баян» — пусть поторопятся!

Степан Осипович пытался сохранить хладнокровие, собрав волю — но момент стал знаковым, решающим — броненосец и броненосный крейсер противника представляли желанную «добычу», знаковую, можно даже так сказать. Их нужно было потопить во чтобы-то не стало, тогда ситуация на море вернется в прежнее положение, в «статус кво», словно и не было этой коварной помощи англичан своим азиатским союзникам.

— Немедленно поднять сигнал — «всем атаковать неприятеля с самой близкой дистанции»! Полный ход! Мы должны успеть — не дай бог на «Токиве» смогут быстро исправить повреждение!

Три русских броненосца и «Громобой» накатывались на крейсера Камимуры, к которым присоединились «гарибальдийцы». Четверо против пятерых, вот только поврежденный систершип погибший «Асамы» уже перестал кружиться на месте, как укушенная пчелой собака, а дергаясь из стороны в сторону, управляясь машинами, пошел почти по прямой, потихоньку набирая ход, который пусть