Анти-Горбачев 2 (СИ) - Сергей Тамбовский
— Ожидаются ли разного рода эксцессы со стороны экстремистских организаций? — напомнил Перес.
— Да, очень важный вопрос, — продолжил Романов, — все наиболее активные участники и руководители националистических объединений, как Армении, так и Азербайджана временно нейтрализованы…
— Каким образом? КГБ их в тюрьму посадил? — спросил сеньор Куэльяр.
— Ну что вы, — отмел это предположение Романов, — вы слишком негативно относитесь к нашим спецслужбам — их всего лишь частично разместили под домашний арест, а частично экстрадировали в Грузию и Дагестан соответственно. Только до конца голосования.
— Хорошо, — вздохнул генсек ООН, — а что будет после того, как подсчитают голоса?
— Потом начнется второй этап, — ответил ему таким же вздохом Романов, — самый трудный и мучительный… не исключаю того, что часть территории Карабаха проголосует за Азербайджан, а другая за Армению, и участки эти будут нарезаны, как шахматная доска, белая клетка — черная клетка.
— Да, это один из самых нежелательных исходов, — согласился Куэльяр. — А что будет на границах этих участков?
— Поставим там пограничников, — серьезно отвечал Романов, — на первых порах, думаю, это будет суровой необходимостью. А затем, возможно, ситуация сгладится…
— Переселение желающих лиц будет организовано?
— Да, конечно — и я надеюсь, что таких желающих найдется немного…
— Как долго вы намерены пользоваться услугами войск ООН?
— Если позволите, то хотя бы ближайший месяц… а лучше полгода. Все потребности персонала будут, безусловно, удовлетворены.
— Хорошо, я вас понял, — встал Перес, — с вашего позволения я тогда займусь своей культурной программой, а снова встретимся мы завтра в аэропорту, так?
— Совершенно верно, в 9 утра вылет из Внукова — желаю интересной прогулки по Москве…
Спецрейс Внуково-Степанакерт вылетел строго по расписанию в 9.00 и ни секундой позже. Кроме Романова и Переса де Куэльяра на борту находился и Евгений Примаков, как спецпредставитель ООН на предстоящих выборах.
— Как Большой балет? — первым делом поинтересовался Примаков у Куэльяра, когда они повстречались в аэропорту (никакого досмотра и проверки билетов на спецрейсах естественно не существует — элитных пассажиров сразу переправляют на борт воздушного судна).
— Благодарю за увлекательные 2,5 часа, — достаточно искренне ответил тот, — теперь я могу поставить еще одну галочку в личном кейсе в графе «современные чудеса света».
— А предыдущие галочки у вас напротив чего стояли? — заинтересовался разговором Романов, они уже сидели в просторном салоне, где одно кресло приходилось на три квадратных метра.
— Первая, наверно, — поддержал разговор Примаков, — это ваша национальная гордость, Мачу-Пикчу в смысле, так?
— Вы угадали, сеньор Эухенио, — улыбнулся Перес, — ведь как говорит ваша народная поговорка, всяк кулик свое болото хвалит (это он произнес по-русски с ужасным акцентом).
— А вторая и следующие? — продолжил настаивать Романов.
— Японский театр Кабуки и Пекинская опера, — выдал Куэльяр, — что первое, что второе — это феерия какая-то.
— Дэн пригласил меня в Пекин в следующем месяце, — задумчиво продолжил Романов, — наверно надо посетить эту оперу, раз вы так настоятельно рекомендуете…
— Обязательно, мистер Романов, — горячо поддержал Перес, — гарантирую, что не пожалеете.
— А Красная площадь вам как? — продолжил свои этнографические вопросы Примаков.
— Мавзолей вашего лидера больше всего впечатлил, — ответил Перес, — это прямая связь с древним Египтом — там умерших вождей мумифицировали в назидание потомкам.
— И это все, что у вас осталось от Красной площади? — усмехнулся Романов.
— Совсем не все, — начал защищаться Куэльяр, — собор этого вашего святого…
— Василия Блаженного, — помог ему Примаков.
— Да, Василия… весьма и весьма оригинальная постройка — причудливая такая смесь западной храмовой архитектуры с восточными традициями… в Багдаде я видел что-то похожее, но очень отдаленно.
— Вообще-то официально он называется «Храм Покрова на рву», — сообщил Примаков, — а Василий Блаженный это народное название… сделали его два русских зодчих, Барма и Постник, а царь Иван Грозный, увидев такую красоту, распорядился по легенде выколоть им обои глаза, чтобы не повторили подобное в другом месте.
— Когда жил ваш Иван Грозный? — справился Перес.
— В 16-м веке, — дал ему справку Примаков.
— Ну в том же 16-м веке нашу территорию осваивали испанские конкистадоры, Кортес, Писсаро, а еще де Кессадо и Вальдивия. Они и похуже творили вещи, чем Иван Грозный. А собор великолепный… на чудо света наверно не потянет, но где-то рядом.
* * *
А в то же самое время на южном склоне горы, примыкающей к Степанакерту, производили последние приготовления в стрельбе двое мужчин в натовской камуфляжной форме. Оба они были явно тюрко-арабского происхождения, оба без бород, но давно небриты, оба неразговорчивы. И еще от них исходили явные волны биологической угрозы, страха и ненависти Одного звали Рашид, второго Ахмад.
— Надо было сдвинуться правее, — сказал Рашид напарнику, — там зеленка гуще.
— Не надо, — угрюмо отрезал Ахмад, — оттуда пути отхода хуже… по открытой местности придется выбираться.
Один вытащил из вещевого мешка сложенную винтовку Драгунова, другой вынул из сумки разобранный Варрет М-82, а затем они споро и слаженно собрали свои устройства и начали обустраивать лежки.
— Давно работаешь с этой штукой? — спросил Рашид.
— Второй год, — ответил Ахмад, — а ты?
— А я с 79 года, как в Афган вошли, так и не расставался.
— На какую предельную дистанцию стрелял? — поинтересовался Ахмад.
— Километр, — пояснил Рашид, — вторым выстрелом, правда, попал при этом. А ты на какую?
— 800 метров… но убрал цель с первого выстрела. Тебе сколько обещали за успешное выполнение задания? — неожиданно перепрыгнул он в сторону.
— Десять тысяч зеленых, — честно ответил Рашид, — а тебе?
— Мне тоже десять тысяч, но саудовских риалов, — сказал, немного подумав, Ахмед, — риал к доллару сейчас примерно 3,5 к одному.
— Накололи, суки, — беззлобно выругался Рашид, — ну ничего, сочтемся как-нибудь. А как мы клиентов узнаем? Мне только очень косвенные данные сообщили.
— Очень просто, — отвечал Ахмед, — они будут втроем под усиленной охраной и на трибуне… вон ее уже поставили, — и он показал, что именно там поставили.
— Вижу… — отозвался Рашид, — начало митинга в 15.00 по местному?
— Так нам сказали, — согласился Ахмед, — но на практике начало может сильно сдвинуться.
— Давай договоримся — ты кого на себя берешь? — спросил Рашид.
— Давай я левого, ты правого, а того, что в центре будет, вместе сделаем, — предложил Ахмед.
— Договорились, — согласился Рашид, в десятый раз проверяя наличие патрона в стволе
* * *
Романов, Перес де Куэльяр и Примаков действительно должны были выступить на импровизированном митинге в Степанакерте, посвященном знаковому событию в жизни республики — голосованию по национальному размежеванию. Само голосование проходило буднично и без событий, никаких эксцессов отмечено не было. По самым предварительным итогам десять из двенадцати районов Карабаха проголосовали за Армению, а два за Азербайджан. И теперь по мысли организаторов этого действия неплохо бы было подбодрить жителей, собравшихся на главной площади города — для этого и сколотили временную трибуну прямо у стен республиканского обкома КПСС.
— Григорий Васильевич, — остановил троицу, готовившуюся взобраться наверх, неприметный сотрудник девятки, — есть непроверенная информация о готовящемся террористическом акте.
— И что дальше? — задал вопрос Романов.
— Есть мнение, что сейчас на трибуну должен подняться ваш двойник.
— А иначе что будет?
— Иначе возможен летальный исход, — медленно и печально пояснил охранник.
— А Куэльяр с Примаковым как же?
— На них у нас двойников нет, но можно задействовать примерно похожих типажей… одетых в пуленепробиваемые жилеты, конечно…
— Сейчас я посоветуюсь с коллегами, — пообещал ему Романов и повернулся к своим компаньонам…
Конец второй книги
