Цивилизатор в СССР 1978 - Игорь Евгеньевич Кулаков
— Да, вторую ночь плохо сплю.
— Здоровье или погода?
— Поездка всё из головы не идёт.
— Да что там такое ты узнал? Присаживайся, сейчас почаёвничаем, спокойно всё расскажешь. Сейчас распоряжусь… — первый секретарь потянулся к трубке телефона…
— Спасибо, Борис Всеволодович, не откажусь. Мотает что-то всего. Крепкий чай — это всегда хорошо.
Дождавшись, когда перед ними появились полные заварник и чайник, кружки и бутерброды, они начали разговор, причём начал его Коноплёв, попробовавший пошутить:
— Что, много фантастичного услышал? Кто письма сочинял, прояснилось?
— Судя по разговору, сам ребёнок — Вяткин этот… — рубанул сразу главное Пичугин —… я про фантастичное пока погожу рассказывать. Как и то, что ещё выслушал. Главное другое… — он втянул воздух, словно готовясь к какому-то действию, требующему решимости и сосредоточения всех моральных сил и эмоционально воскликнул: —…первый раз в жизни видел ребёнка, причём совсем малолетнего, который рассуждает как многое знающий, повидавший и… злой взрослый. Про предсказания я его говорить обожду, там наворочено совсем! Но и то, что такое… такой из детского сада может быть, никогда бы не поверил, если бы сам с ним, с глазу не глаз не пообщался.
Николай Фёдорович подробно рассказал о своей поездке, пока не касаясь содержимого последнего врученного лично ему Вяткиным «послания» и всех его фраз в тиши читального зала детской районного библиотеки.
— … Про семью, значит, тоже узнал?
— Да. И с заведующей РайОНО плотно поговорил и немного с заведующей библиотекой посудачили до того, как отец того не привёл.
— Отец как тебе?
— Внешне никак не поймешь, что имеет ли какое-то отношение к письмам. Ребёнок утверждает, что всё — дело рук его.
— Что, и перефотографировал сам?
— Сам. Он мне схему всю расписал. Ловкач ещё тот. Словами жонглировал — фиксаж, бачки, кассеты, красный фонарь. Именно в тот момент у меня сомнения насчёт одарённости отпали… а дальше — всё больше ребёнком его не считал… ну только насчёт того, что тот как взрослый понимает, а не насчёт предсказаний его. Пояснил мне — летом, как у него успехи с чтением и рисованием прорезались, одарённость окружающим сознательно продемонстрировал, затем выпросил у родителей фотоаппарат «Смену» на День Рождения, успехи свои с ним показал. Его там вундеркиндом не только мамка с папкой считают, а все, кто его знают…
— Что, ты тоже уже?
— Да. Не знаю как, тело детское, внутри — взрослый разум. С опытом, понятиями о вещах, которые в детскому саду никто и никак знать не может. Ориентируется в разговоре без чьих либо подсказок! Борис Всеволодович, я же с ним тет-а-тет общался. Жутко на самом деле.
— Может… карлик какой?
— Мы с ним уже обсуждали тоже гипотезу эту. Не такой он. Ребёнок настоящий, да и знают ту семью в городе там. Они местные, не приезжие какие-то. Он же родился и рос у многих на глазах! Да и сам утверждает, что летом этим у него… всё прорезалось… память «о первой жизни», как он утверждает. Я пока специально про будущее и перенос оттуда памяти его не говорю, мы все эти утверждения проверить не можем, но то, что такого 5-летнего я вижу первый раз — это точно. Там столько слов взрослых, сравнений и понятий из него прёт, никакое дитятко заучить не заставишь и не настроишь заранее, чтобы правильно, в тему отвечал.
— Неожиданно как. Дай подумаю, переварить надо…
Первый секретарь, потягивая чай, задумался, взвешивая все обстоятельства занимательной истории с сомнительными посланиями, разворачивающейся у него на глазах.
Адресатом посланий, пусть отмалчивающимся пока, он был сам… вечно прятаться за Пичугина было нельзя.
Либо передавать дело по «принадлежности» в органы? Либо… всё же взглянуть самому «на предсказателя»?
Оба подхода были… скользкими. В глазах товарищей из комитета можно было свою репутацию уронить, да и если до ЦК история дойдёт… Всё же, похоже, не какой-то прожжёный антисоветчик пишет, а… действительно — ребёнок? Историю запомнят. «Товарищ Коноплёв в детсаде шпиона выискал!», злословить обязательно будут. Может, как Пичугин утверждает — просто ребёнок по развитию гениальный, газеты раз читает, нафантазировал много, каша у него в голове из прочитанного. и с… каким-то сдвигом на почве неясно чего? Может, дело, действительно — по медицинской части?
С другой стороны, главный редактор, пока демонстративно отстранившийся от высказывания своего мнения насчёт предсказаний «про 1991-й», явно даёт понять, что не всё так просто с ребёнком, который… «как взрослый».
Пичугина он знал давно — старый проверенный партийный кадр, да и лично, не по партийным делам, не раз общались. Никаких оснований не доверять его словам не было.
Вообще, тему детства за последние годы сам он лично точно подзапустил — разделы его речей и докладов, касающихся системы образования и вопросов там, вообще, вон начал недавно готовить инспектор в ОблОНО… да товарищ Старовойтов кажется его зовут. За большими стройками что-то упускается. Нехорошо. А ведь в следующем году в Перми, по расчётам статистиков, должен родиться миллионный житель!
Город станет миллиоником…
Борис Всеволодович, на мгновение отвлёкшийся, ухватил промелькнувшую и уже было уходившую «невостребованную» мысль — догадку и тут же высказал её главреду «Звезды»:
— Слушай, Николай Фёдорович, а может…это… я как-то то ли в журнальчике каком, то ли в газете какой уж не упомню, читал, что где-то за рубежом школьник один на другом языке, иностранном для него, после сотрясения мозга говорить стал… и учёные никакого объяснения дать не могут. Что, если у нас похожий в чём-то случай? Ну, фантазиями детскими, от чтения газет серьёзных отягощённый?
Пичугин улыбнулся и отверг предположение:
— Жёлтая пресса западная такое любит. Наши тоже часто не проверяемое пишут. Я в педагогическом, перед поездкой, насчёт вундеркиндов проконсультировался…
— …Да ты, смотрю, со всей серьёзностью к поручению отнёсся…
— Сейчас, Борис Всеволодович, после того, что от него услышал, и чтения того, что в четвёртом послании он мне лично вручил, там в зале читальном, с просьбой после, когда расстанемся, уже читать… мне что-то не весело.
Пичугин выложил на стол сложенный лист.
— Каков жук! Завлекал напоследок!
— О том и говорю. Внутри — взрослый человек. Точно. Не представляю как, а в его объяснение верить с переносом сознания из будущего… не могу!
— Меня вот что смущает — почему два письма из Перми, если он…
— А-а, это то он просто объяснил. Родственники в Железнодорожном живут, он часто на выходные к ним с родителями на пригородном приезжает, во время прогулок сам на соседнюю улицу, где ящик почтовый ближайший и бегал.
— Хитро. Да, там район на окраине считай,
