Наталья Павлищева - Фаворитка
– Вы можете проверить сами.
Я рванулась к двери за гобеленом и потянула ручку на себя.
Та не поддавалась!
Снаружи стук:
– Анна, вы у себя? Анна?
Меня обуял ужас, а потом буквально затопила ненависть к Арману, по чьей милости я не только останусь здесь в XVII веке, но и вернусь в спальню к умирающему от туберкулеза королю!
Выругавшись шепотом, но от души, почти рванула дверь на себя и успела заметить, как кирпичи стенки на глазах тают, превращаясь в прозрачную пелену, за которой стоит ненавистный мне Арман.
А другую дверь в комнату уже открывали.
Я успела шагнуть и закрыть за собой переход за мгновение до того, как кто-то за моей спиной отодвинул гобелен, пытаясь понять, куда я подевалась из закрытой комнаты.
Уйти, чтобы вернуться…
Буквально плюхнулась в кресло и пару минут сидела, прикрыв глаза. Все вокруг казалось непривычным, только кресло было «своим». Запахи, ощущения, звуки… Они были другими.
Невольно попыталась схватиться руками за юбки и обнаружила, что сижу в джинсах и футболке, в которых когда-то пришла к Арману. Он сам присел на краешек большущего старинного стола, внимательно глядя на меня, совсем как в мой первый визит.
– Как вы? Кофе хотите?
А я даже не могла понять, хочу или нет.
Запах свежесваренного кофе вернул к действительности, хотя все равно ощущения были очень странными.
– Арман, что из этого сон, а что явь?
Он протянул мне чашку с кофе:
– А что вам больше нравится?
Ответить не успела, вдруг сообразив, что на сей раз он без парика и с маленькой бородкой. Большие внимательные глаза, узкое книзу лицо, нос с заметной горбинкой…
– Арман… вы…
Глаза стали насмешливыми. В ответ я почему-то развеселилась:
– У вас есть красная мантия и кардинальская шапочка?
– Нет, Анна. Достаточно и с него, – кивок в сторону закрытой двери.
– О, господи, неужели это были вы?!
Насмешка из глаз улетучилась:
– Нет, вы забыли, что оставшиеся там не умирают.
– Вы просто на него похожи?
– Это он на меня, – тон сухой и почти презрительный.
Обиделся? Нелепо. Кардинал на столько веков его старше. Или…
От этой мысли мне стало жутковато.
– Арман, сколько вам лет?
Он не ответил, начал объяснять:
– Вы вошли в эту комнату в середине вчерашнего дня. Сейчас вечер. Из ворот выйдете на улицу Вожирар, ваш дом совсем недалеко. Вас проводить или останетесь пока здесь?
Если честно, я с трудом возвращалась в Париж XXI века. Конечно, помнила, что впереди у меня две недели отпуска, что дома ждут книги, телевизор, что можно просто погулять по улицам Парижа, посидеть на травке Люксембургского сада, почитать современные газеты, до одурения пить кофе и есть мороженое… многое можно, кроме одного: вернуться в тот странный, страшный, но такой притягательный мир, в котором остались Мари и Луи.
Арман то ли умел читать мысли на расстоянии, то ли просто понимал мое состояние, тихо проговорил:
– Вам нужно прийти в себя и понять, чего же вы в действительности хотите. Хотите ли вы повторить судьбу Марии?
До меня дошло:
– Вы не сумели её вернуть?
– Нет.
– Почему?
– Она нарушила условия.
Я вдруг вспомнила еще об одной потере:
– Арман, письмо кардинала осталось там…
Он кивнул, взял со стола и протянул мне то самое запечатанное письмо, с которого все началось.
– Это точно оно?
Снова смех, хотя в голосе невообразимая усталость:
– Я ничего не подделываю, даже миры. Проводить вас до дома?
– Доберусь сама.
– Только не пытайтесь приседать в реверансах или разговаривать со знакомыми в стиле того века. Посидите пару дней дома, пока не прочувствуете переход.
– Спасибо.
– Это вам спасибо, за то, что выполнили свою задачу. – Он посмотрел на часы. – А ведь в вашем распоряжении оставалось всего полтора часа, дольше я держать дверь не смог бы. Если что-то решите для себя – приходите, только не спешите, прошу вас.
Долго не решалась открыть письмо кардинала.
Странно, ведь мы даже ни разу не поговорили, только несколько слов в присутствии Мари и других людей. Мари боялась, что Ришелье сразу поймет, что я не та, за кого себя выдаю. Но мне кажется, что он все равно понял.
В письме была только благодарность и… координаты спрятанного клада. Вот уж чего от Его Преосвященства никак не ожидала.
Ришелье писал, что, когда мне понадобится, я смогу найти и забрать эти тщательно спрятанные сокровища.
Я посмеялась, стоило ли почти жизнью рисковать из-за такой ерунды? Но письмо не порвала и не сожгла, оставила на память.
Потекли обычные дни, в которых не было риска, опасностей, но не было и Луи с его насмешливыми глазами…
Все чаще приходила мысль: как он там. Одним бы глазком взглянуть…
Сначала я вообще запрещала себе думать в первую очередь о Луи, потом вспоминать о Париже XVII века, не читала книг, которые так любовно отложила для отпуска, не пошла в выходные на Ле Пюс…
И поняла, что не могу оставаться здесь. Забыть Луи не удавалось. Каждый час, каждый миг я была там с ним, слышала его голос, смех, звон шпаги, его беспокойство, что что-то случится, что-то такое, что разлучит нас навсегда.
Сердце заходилось от боли, но такой, которую не лечат лекарства, которую не лечит даже время, а ведь оно лечит все. Эту боль могли вылечить только насмешливые голубые глаза…
Во вторник отправилась во флигель на Вожирар.
Арман встретил меня хмуро:
– Анна, вы решаете сгоряча.
– Прошла целая неделя.
– Это не срок. Зачем вы хотите снова перейти? Там прошло время, многое изменилось.
– Я только посмотрю, не пострадал ли из-за меня Луи.
Арман нахмурился еще сильней:
– А если у него семья? Если у него новая любовь? Анна, там прошли годы… – Все равно.
– Что будет, если вы не вернетесь? Вспомните Мари, она осталась по глупости, а теперь ничего не может исправить.
– Я только посмотрю, как он там, и вернусь. Мне не нужны годы, достаточно месяца. Вы сможете пустить меня туда на месяц? Тамошний месяц?
– Сейчас нет. Подумайте еще до конца своего отпуска. И подготовьтесь, в прошлый раз вы переходили к Мари, теперь у меня такой возможности нет. А в одиночку будет трудно.
Я понимала, что могу не вернуться, значит, надо быть готовой и к этому, вернее, подготовить все здесь.
Взяла на работе дополнительный отпуск, позвонила всем, кому только могла, перечитала немыслимое количество литературы о начале правления Людовика XIV (Арман же сказал, что там прошли годы), убрала все в квартире, оплатила счета, погуляла по Парижу…
– Решились?
– Да. Я только посмотрю, как там Луи, только посмотрю и обратно.
– Анна, смотрите на меня внимательно. Вы мне доверяете?
– Да.
– Я стал вашим другом, вашим советчиком?
– Нет.
– Почему? Я же столько для вас сделал. Что вы за неблагодарная, воспользоваться моими возможностями…
Чем больше он говорил, тем сильней я злилась.
– Арман, вам было нужно сорвать заговор Сен-Мара, вы для этого отправляли меня к этой чертовой мегере, я сорвала. Я выполнила все ваши условия, теперь вы не хотите что-то сделать для меня?
Он возражал, говорил, что ничего особенного я не сделала, можно сказать, пожила в свое удовольствие, даже роман покрутила, а теперь вот хочу, чтобы он открыл дверь перехода просто из моего каприза!
Мы уже почти орали друг на друга, я ненавидела Армана больше, чем ненавидела его тогда. Точно знала, что придушу, вот только схожу еще раз, чтобы посмотреть на Луи, вернусь и убью этого мерзавца, который так играет судьбами людей.
Взбешенная, я остановилась перед дверью:
– Или вы откроете, и я это сделаю сама!
– Да, пожалуйста! Только не забудьте, что в вашем распоряжении всего год, не больше. И можете проклинать там меня сколько угодно.
С этим смехом за спиной я и шагнула в комнату в прошлом. Конечно, не ту, что была в Малом Люксембурге. Мне еще предстояло понять, в какую и в чьем обличье.
Но это было неважно. Главное – найти Луи и убедиться, что у него все в порядке.
Конечно, из Интернета я знала, что он женился на старшей племяннице кардинала Мазарини, очень красивой девушке по любви… Я должна увидеть любовь своего любимого, должна…
Я не собиралась быть там год, всего лишь найти Луи и порадоваться его счастью…
Это очень больно – счастье твоего любимого с другой, но я верила, что справлюсь.
Сноски
1
С. Маршак.
2
С. Маршак.
