Алексей Селецкий - Когда наступит ночь
– Не позабыл… Олег, дело совсем серьезно. Получается, их «хозяин» все-таки забрал свою жертву. Это меняет все.
– Получается, что так. Сами можем и не управиться, – похоже, хозяина дома последняя новость привела в глубокую задумчивость. Александр ни разу не видел Главу Круга ошеломленным – по крайней мере, до такой степени. Олег смотрел куда-то сквозь стену, взгляд был пустым, остановившимся. – Вот теперь мы все, кажется, влипли. Пермяку такое и не снилось.
– Теперь уже снится, – проворчал Николай Иванович. – Раньше думать надо было. Если бы не его дурная возня, может, и обошлось бы. Ну, пусть не обошлось, но хоть лет сто, а то и двести подождало. Да, Шурик, это ты нам удружил… Впрочем, извиняюсь. Жертва все равно была бы, а так еще на сколько-то они ослабели. Хотя такой сорняк будет прорастать, пока не выкорчуешь. Работы нам, однако, все равно нынче прибавилось.
– Да объясните наконец, что тут происходит? К чему все готовятся, что за работа? И почему Пермяку сейчас не до нас?
– Ах, да, ты ничего не знаешь… В общем, твои старые знакомые попытались завербовать в свои ряды Пермяка, а тот, соответственно, надеялся приспособить их для своих великих планов. Не знаю уж, на чем они не сошлись, только господин Пермяк отказался сотрудничать, а у него в отместку украли дочку. Самое печальное во всем этом – даже не судьба девчонки, ее всего лишь держат как заложницу. Самое печальное и опасное – это глупость Пермяка. Этот крутой идиот, точнее, его верные и послушные кретины разболтали слишком много подробностей о нашем народе. Хорошо хоть ума хватило нам сообщить об этом. Выяснилось, что знают о нас эти черные приятели гораздо больше, чем можно предположить. Не иначе, кто-то из наших же и рассказал.
– Изгои?
– Не исключено. С этих как раз станется, особенно с молодых и обиженных на весь мир. Так что ты не особо языком трепи, мало ли где сейчас уши развешаны. И с Ириной своей в том числе! Что замялся, или уже успел?
– Нет, не успел. Олег, я как раз о ней хотел с тобой поговорить. Понимаешь, в ней явно наша кровь, и способности кое-какие есть. Ты же сам говорил, что каждый, в ком Древняя Кровь…
– Помню, говорил. И не отрекаюсь. Но сейчас, ты уж извини, не до того. По нашим данным, эта веселая компания опять что-то затеяла. Ребята сейчас рассчитывают, чего мы можем ждать и что надо сделать. Скорее всего, это произойдет не сегодня – завтра.
– Откуда такая точность? Свои агенты среди черных магов?
– Если бы… Все гораздо проще. Какое нынче число?
– Двадцать второе… Ну да, конечно же! Солнцеворот, зимнее солнцестояние?!
– Точно. Так что некогда, Саша, просто некогда. С Ириной мы обязательно разберемся, это я обещаю. Устроишь смотрины, жених? – Олег неожиданно озорно подмигнул. – Только чуть попозже. А пока даже не знаю, что тебе посоветовать. И ее береги, и сам не зевай. Все-таки чувство у меня нехорошее остается. Что-то не то в этой истории с жертвоприношением. Может, и вправду заблудшая какая-нибудь любительница мистики, а может, и нет. Посмотреть надо. Так что любовь любовью, а язык не распускай. И нервы тоже. Лучше всего… Пожалуй, для вас обоих лучше, если ты будешь относиться к ней как к нормальной девчонке. Самое умное, что ты сейчас можешь сделать – это быть с ней нормальным человеком. Как ты сам-то считаешь, любишь ты ее или нет?
– Н-не знаю… Пока, во всяком случае.
– Ну так иди и узнай. И помни: умными разговорами и увещеваниями ты ее «заскок» не исправишь. Сердцем это делается. Все, больше никаких советов и разговоров, время идет! Счастливо! Натанычу привет не забудь передать. Да, и еще – не забывай про маскировку, вечная твоя беда. Все на лбу написано. Ну да ладно, теперь тебя есть кому потренировать, авось еще успеешь научиться. С наступающим – в этом году вряд ли увидимся. Хотя… Знаешь, зайди двадцать пятого вечером, часов в шесть. Тогда или все наладится и поговорим, или и твоя помощь может потребоваться, всех будем собирать, кого сможем.
– Олег Алексеевич! – донеслось из-за двери.
– Иду, Женя, иду!
Провожал Александра старик-учитель. Уже в сенях ревниво спросил:
– А все-таки, Шурик, ты мне вот что скажи: когда ты все обратно восстанавливал, мои уроки пригодились? Или оно все само пришло?
– Пригодились, Николай Иваныч, еще как пригодились! И насчет огорода – чуть ли не в первую очередь! Да и себя когда перепроверял, все по вашей же методике.
– Ну, методика, положим, не моя… Но все равно ценно, очень ценно. А то учишь вас, учишь, а потом и гадай – то ли просто вызубрили и натренировались, то ли и вправду думать и
чувствовать по-нашему стали. Вот ты у меня чуть не первый такой случай, когда можно на мою науку посмотреть, как она с нуля может подняться. Так что ты у меня герой и опытный образец в одном лице. Будет время – готовься, я старик дотошный, заставлю все до мелочей вспомнить. Я по тебе еще диссертацию напишу. Жалко только, что таких наук в нашей академии еще нету, а то стал бы я сразу профессором. Ну, ступай себе с Богом, я тут покурю еще да работать пойду.
Хотя, если хочешь, постой тут, пока я дымлю. Эх, старею…
– Иваныч, а сколько вам лет на самом-то деле?
– Вот уж чего не знаю, так это по годам. Я тебе говорил или нет, что еще войну с Наполеоном застал? Так-то по нашим меркам возраст почтенный, хотя и не старческий, но вот поди ж ты… Видно, срок мой скоро подойдет. Вон как сегодня устал, раньше работа не в тягость была. Да и то, легко, что ли – смотреть, что случиться может. Подавай сведения по не знаешь точно кому, скоро и неведомо где, но с точностью до квартала… Ладно, разберемся с этой компанией, буду смену готовить. Пойдешь в ведуны? Сразу не говори, подумай сначала. И сильно в голову не вбивай, пока что тебе и без этого много сделать надо. Ступай давай, подруга ждет.
– Я ей не звонил еще. Она и не знает, что я приехал.
– Если любит – то знает. Чувствует. Кому-кому, а уж мне ты можешь поверить, я в таких делах еще что-то смыслю. Какая у вас там любовь-морковь – дело ваше, но что и ей ты интересен – это мне заметно. Ты когда о ней думаешь, сразу эхо откликается. Ну, ну, глаза загорелись, сейчас заноешь: «Дедушка, научи!» Это в тебе сейчас молодая кровь говорит. Вот как то же самое Древняя запросит – тогда придешь. Кстати, если не пойдешь сейчас же, то до Ирины своей будешь пешком добираться. Машину ты на улице оставил, а мне тот парень, что около нее крутится, ой как не по душе.
* * *«УАЗ» словно чувствовал, что ведет его не привычный ко всем капризам хозяин, а нечто, разместившеся в кабине временно. И не исключено, что не по праву. Машине, как и лошади, нужна властная, уверенная рука и внимательное отношение. Александр и раньше-то водителем был не лучшим, а с некоторых пор стал почему-то неприязненно относиться к движущимся железкам. Сейчас он предпочел бы не уютный и теплый (относительно, конечно) салон, а седло Гривны. Увы, увы. Да и жалко гонять лошадь в такую даль по морозу. Опять же: где ее прикажете парковать в городе? На платной стоянке? Или привязывать к ручке подъезда, пока на пару часов отлучаешься?
Колеса скользнули по наледи, руль попытался вырваться на свободу. Даже «русскому вездеходу», подкованному шипами, сейчас неуютно. Ворчит, временами взрыкивает так, что неприятно отдается где-то в животе. Уличное движение вообще непонятно какое. Оттепель, а потом мороз. Водители разделились на две неравные части: те, кто хочет доехать побыстрее, и те, кто хочет просто доехать. Александр относил себя к немногочисленным вторым. Утешало то, что он хотя бы не единственный. А вот эта улица, вот этот дом… Сейчас и до барышни доберемся.
А барышни дома и не оказалось. Иваныч, конечно, ведун, но тут он мог и ошибиться. Никто не ждет за этой дверью, не подскакивает нетерпеливо от звонка. Впрочем, мало ли какие дела могут быть. Торопиться сейчас некуда, можно и подождать. Но все равно немного обидно. На всякий случай и для убийства излишка времени сядем и напишем записку.
…Записка успела превратиться в письмо, потом у него появилась третья страница, четвертая… Мимо шли с работы люди. Потом те же местные жители, уже поужинав и малость передохнув, выходили гулять со своими собаками. Александр поймал несколько недоуменных и даже настороженных взглядов. Машина «чужая», торчит возле подъезда неизвестно зачем, а время нынче лихое. Мало ли. Успокаивали, видно, служебные номера. Один дед взглянул даже сочувственно – видно, принял за шофера, которого начальник оставил мерзнуть под брезентовой крышей, пока «шеф» гоняет чаи или что покрепче.
Ирины не было. Между прочим, время – девятый час, уж не случилось ли чего?! Дожидаться или ехать устраиваться на ночлег? Проблемы, у кого «кинуть кости на диван», не было, даже если не пользоваться готеприимством Древних. Как пели удалые мушкетеры, «но слава Богу – есть друзья». Заявись сейчас полгода не виденный Сашка «на пару ночей вписаться» – с радостью и чаями до утра. Хоть после полуночи ввались. Однако дружба дружбой, но и злоупотреблять не следует. Кое у кого дети, и визит наносить надо не позже десяти. Еще лучше – до девяти, но это он никак не успевает. Остается дописать письмо, поставить точное время – и увы, увы. Но все же – что могло случиться? Еще и эти туманные намеки Олега… С утра разберемся. Хотя нет, с утра в министерство надо. В бывшее облуправление. Вечером. Кстати, нынче у нас какой день недели? О, завтра у Коли должна компания собираться! Тогда еще и постскриптум добавим. Если даже Ирина туда не придет, можно будет хоть какие-то слухи узнать. На подобных тусовках «беспроволочный телефон» действует не хуже солдатского.
