Павел Дмитриев - Время собирать камни
Зато на работе в НИИ стало проще и свободнее. С появлением на столах "персоналок" до большей части сотрудников наконец-то дошло, к чему начальник их исподволь готовил предыдущую пятилетку, так что в "Интеле" наконец-то воцарились осмысленность и четкое понимание цели. Даже летняя ругань по поводу стандартов на протокол IP неожиданно пошла на пользу моему авторитету, оказалось, что как раз изрядной толики жесткости и самодурства коллективу не хватало в моем "директорстве". В общем, благодать, даже с традиционным ноябрьским цирком мне удалось разобраться без особых потерь — прошлогоднее "табло лозунгов с компьютерным приводом" в МЭПе не только сохранили для будущих демонстраций, но и усовершенствовали, а чуть позже, как крайне востребованный при социализме товар, запустили в серийное производство. Соответственно, могли хвастаться достижениями без моего участия.
Запланированные хозяйственные хлопоты по строительству в "Интеле" собственной столовой пришлось отложить до следующего обострения классовой борьбы. На фоне исчезающего продуктового дефицита и накатывающего частного общепита подобный бизнес среди директоров стал стремительно выходить из моды. Хлопотно кормить людей, куда проще сдавать площади в аренду, благо, обновленная нормативная база это скорее поощряла, чем запрещала. Руководитель соседской ТЭЦ не избежал подобного искушения, более того, он воспользовался моим советом, и вместо обычно практикуемого выделения части своего трудового коллектива "в кооператоры" сдал свою "рыгаловку" сразу двум сторонним предпринимателям.
Не сказать что перемены сильно повысили качество еды и обслуживания, но очереди практически исчезли, а чистота уборки столов и пола вполне добралась до уровня средней "кафешки" из "моего" 2010 года. Цены тоже подросли, но не сказать чтоб значительно, скорее в общем тренде — питание в СССР потихоньку дорожало, а промтовары, напротив, едва заметно дешевели. Так что забытая было привычка "обедать у соседей" быстро вернулась, и очередной поход в столовую не стал исключением.
— Кать, ты не видишь бифштексиков рубленых? — спросил я жену, не обнаружив на привычном месте черного от многолетних напластований подгоревшего масла жестяного поддона с полюбившейся вариацией на тему котлет.
— И не шукайте, не буде их больше, — равнодушно информировала меня раздатчица, не переставая здоровенной ложкой шлепать в тарелки кучки подозрительно жиденького пюре из бака. — Николавну-то, диетолуха нашего, уволили вчера, кажуть шибко жирна.
— Да ну! — от удивления я едва не расплескал тарелку куриного супа, водруженную на раритетный, отштампованный еще во времена культа личности, алюминиевый поднос. — Прямо так и выгнали?
— Ага, — тяжело вздохнула чему-то своему тетка, но вместо продолжения лишь сменила инструмент на лопатку.
— Возьми минтая в сметане, вроде симпатично выглядит, — в отличие от меня, Катю кадровые перемены совершенно не волновали. — Или что-нибудь новенькое, вон, тефтели к примеру…
— Думаешь оно съедобно? — я покосился на серые шарики мяса, парящие из нового узкого лотка.
— Ще горбуша мается, — раздатчица, похоже вполне разделяла мои опасения по поводу нового меню.
— Ну уж нет! — не выдержал я. И добавил, припомнив необъяснимое почтение советских людей 60-х к любой красной рыбе без разбора: — Этой розовой дрянью только камчатских ездовых собак кормить. Давайте уж минтай!
— Зря я повелся на ваши уговоры с диеткухней, — стоящий передо мной Анатолий так же расстроенно рассматривал не слишком впечатляющий выбор блюд. — Пойдем напротив, в обычную столовку, там сегодня свиную поджарку дают.
— Мальчики, не спорьте, — поставила точку жена. — Мне фигура важнее, и вообще, интересно же, что новый специалист с меню наизобретал!
— Ох-хо, — брат лишь тяжело вздохнул в ответ, и толкнул поднос дальше по направляющим вдоль раздачи. — Хоть на десерте отыграюсь…
Реально, забота советской власти о здоровье населения начала заходить слишком далеко. Года не прошло, как частным диетическим столовым объявили чуть не полную налоговую свободу. Многие не замедлили этим воспользоваться, вот только оборотной стороной оказалась необходимость безусловно следовать рецептурам "прикрепленных" государственных диетологов. Глупый диктат вместо свободы выбора, но по-другому коммунисты решать вопросы не умеют. Вдобавок оказывается, что этих новоявленных кулинарных надзирателей начали выгонять "за толщину", прямо как военных или милиционеров. Конечно, в логике не откажешь, принцип "врач, излечи себя сам" никто не отменял. Но теперь придется обходить это заведение стороной… "Если Катя позволит", — злорадно завершил мысль внутренний голос.
Едва мы успели расположиться в удобных полукреслах из кожзама, как спокойствие дня было внезапно нарушено:
— Приятного аппетита, молодые люди! — рядом, с подносом наперевес стоял смутно знакомый товарищ в легкомысленном, явно импортном пиджаке в крупную клетку. — Не возражаете, если я составлю вам компанию? — так же избыточно вежливо продолжил он, ставя свой обед на свободную сторону стола.
— Разумеется, — начал я, вглядываясь в собеседника. Через несколько мгновений мозг сопоставил визуальный ряд, я и, едва справляясь с удивлением, добавил: — Присаживайтесь, Виктор Михайлович!
Черт возьми, где его тяжелые очки черного пластика, где прямые, неряшливо свисающие пряди волос, так неприятно болтавшиеся поверх ушей во время нашей прошлой встречи? Ученого можно смело тащить в диссертацию по новосоветскому стилю: тонкая стильная оправа, аккуратный ежик, крепкий, явно южный загар. Только непропорционально высокий, изборожденный морщинами лоб, густые брови и неизгладимые треугольные черты лица выдавали гения от кибернетики в интересном, модно одетом мужчине лет около сорока.
— Спасибо, Петр, — все так же степенно и неторопливо поблагодарил меня академик, — аккуратно пристраивая на край стола тонкую папочку с бумагами. — Я тут случайно на местный ВЦ заезжал по делам, и смотрю, знакомое лицо! — Он обезоруживающе улыбнулся, — и явно беря процесс общения в свои руки, закрепил знакомство: — А напротив наверно ваша супруга…
— Екатерина Васильевна, — послушно представилась жена.
— Очень приятно, — Глушков по старо-интеллигентски потянулся сложенными в щепоть пальцами вверх, как-бы стараясь приподнять сданную в гардероб шляпу.
— Да, а это, — я по возможности небрежно кивнул в сторону Анатолия, — ее брат, Анатолий, тоже у нас в НИИ работает, — и отвечая на вопрошающий взгляд майора КГБ отпустил тяжеловесный референс: — В нашу глушь заглянул один из самых выдающихся ученых СССР, академик Глушков!
— Ну вот, как всегда, — поморщился, а может быть еще шире улыбнулся Виктор Михайлович, — только собралась хорошая компания, нет чтоб по-простому о жизни нашей поговорить…
"Черта с два!" — легонько толкнул ногой под столом Анатолий. Да я и без него давно все понял, просто так академики по ТЭЦ не шарашатся. Человек явно хочет пообщаться напрямую, без административных нагромождений. Хорошего в такой известности, понятное дело, мало. С другой стороны, почему бы двум благородным донам, тьфу, советским директорам, не пообедать вместе?
Между тем гость не собирался упускать нить беседы:
— Чудесная прическа, — он перевел взгляд на мою жену. — Вам очень идет.
И как только догадался? Именно вчера Катя по случаю купила пластиковый флакон краски для волос DuBarry,[147] которая, к моему немалому удивлению, оказалась красящей пеной более чем приличного качества. Соответственно, весь вечер был убит на приведение в состояние "конский хвост" волос нового, вполне симпатичного рыжеватого оттенка.
Впрочем, галантности великому кибернетику хватило ненадолго, почти сразу же он перескочил на куда более животрепещущую тему:
— Как у вас дела? Может расскажете чем сейчас занимаетесь? Если, разумеется, это не секретные разработки?
— Крестиком вышиваем, — чуть не сорвалось у меня с языка. Впрочем, вслух получилось немногим лучше: — Принтер сочиняем.
— Принтер? Ах, да… — резко поджал губы Глушков. — Поразительно быстро американская зараза проникает в СССР!
— Не мы такие, жизнь такая, — я между делом вооружился ножом и вилкой для борьбы с салатом "Осенний". — Говорить "печаталка" еще хуже, "ПУ" звучит неприлично, а "печатающее устройство" произносить замучаешься. Так и привыкли понемногу.
— Эх-х-х! — только и смог возразить Виктор Михайлович.
Явно не приходилось товарищу сталкиваться со столько откровенным бытовым антисоветизмом. Уверен, лет эдак двадцать назад за такие речи вполне можно было схлопотать "заявление", а потом и путевку в места с крайне холодным и нездоровым климатом. Однако нынче в подобные вояжи куда чаще отправлялись злостны кредитные должники, и не думаю, что столь быстрые перемены легко принимают "настоящие" коммунисты. Так что надо бы с ним помягче, все же академик и вообще реальный математический гений, до уровня которого мне нипочем не дотянуться без бонусов послезнания.
