Аристарх Нилин - Потерявшийся во времени

— Вроде того.

— Ну дай Бог, — и он налив наливки, сказал:

— Пока женщин нет, давай выпьем за то, чтобы звезды, падающие на погоны были за дела, а не за делишки.

— Я постараюсь.

— Во-во, ты уж постарайся. А то знаешь, как Островский говорил, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

Мы чокнулись, в этот момент в комнату с подносами вошли Ирина с мамой.

— Мам, ты смотри, как всегда они без нас втихаря.

— Так ведь тут как раз оставалось только на две рюмки, вам бы все равно не хватило, — шутливо произнес Анатолий Сергеевич.

— Вот и надо было по пол рюмочки. Пили ли то хоть за нас, за женщин?

— Конечно, — произнес я. Однако по-моему лицу было видно, что они вряд ли поверили, и потому обе дружно рассмеялись.

Мы засиделись допоздна и домой вернулись почти в двенадцать. Родители уже спали. Только утром, я рассказал им, что мы с Ирой скоро уедем и где будем работать. Отец спокойно воспринял это известие, а вот мать, почему-то расстроилась, посчитав, что я напрасно решил идти работать в эту организацию, что работа там сложная, нервная, и вообще все это ни к чему. Я не стал переубеждать мать, а только сказал, что сделанного не вернешь, и что каждый сам выбирает, как ему жить и чем заниматься. Матери лишь пришлось с этим согласиться, но в душе она была явно огорчена моим решением и потому осталась при своем мнении.

В понедельник утром, когда родители уже ушли на работу, а мы с Иришкой завтракали, раздался телефонный звонок. Я поднял трубку.

— Алло, это Алексей Михайлович?

— Да, я слушаю.

— Моя фамилия Круглов. Мне поручено вас встретить и согласно субботней договоренности сопроводить.

— Вас понял, — ответил я.

— За вами заедут через час. Из вещей возьмите только нательные вещи и что-то личное. Всего доброго.

— Всего доброго, — я повесил трубку и на немой вопрос Иры ответил, — Через час за нами заедут, так что давай собираться.

Все вещи мы уложили в чемодан, который я обычно брал, когда ездил в отпуск. Из личных вещей, мы взяли альбом с фотографиями, Ира положила свою любимую плюшевую куклу, у которой постоянно отрывалась рука и её приходилось то и дело пришивать, а я зачем-то взял шахматы, хотя играл в них плохо и довольно редко. Когда все было собрано, и мы были готовы, Ира вдруг присела на край кровати и сказала:

— Знаешь Алеша, мне почему-то так страшно, а тебе?

— Не очень, но волнение есть конечно. Не на войну же собираемся, в конце-то концов.

— Ты так считаешь?

— Ты даешь, на дворе семьдесят девятый. По крайней мере еще лет двадцать с лишним войны никакой не будет.

— Так ведь это в той, прошлой жизни, а какая она теперь будет, ведь история возможно уже изменилась, хотим мы того или нет. Ты сам запустил механизм и перевел железнодорожные стрелки.

— Скажешь тоже.

— А ты разве так не считаешь?

— Ну может быть, наверное, поживем, увидим.

В этот момент в дверь позвонили. Я пошел открывать. На пороге стоял человек в штатском. Он предъявил удостоверение и сказал, что машина у подъезда, мы можем ехать, и повернувшись, пошел вниз. Я написал записку и взяв чемодан, мы спустились к машине. Ни слова ни говоря, водитель открыл дверь, мы заняли места сзади и машина отъехала от подъезда.

Место, куда мы приехали, было другое, но очень похожее на предыдущее. Высокий глухой забор. Возле ворот будка с охранником. Только дом и участок, как мне показалось был значительно больше. Кроме того, на территории участка я заметил несколько охранников. Мы вышли из машины и прошли в дом. Внутри все было в том же стиле. Большие светлые комнаты, громоздкая казенная мебель, и очень много дверей, которые вели во всевозможные помещения. Я хотел было спросить где мы, но не решился. Сотрудник, который встретил нас на веранде дома, провел нас по коридору на второй этаж и показал нашу комнату, сказав:

— Располагайтесь. Я зайду минут через десять и введу вас в курс действий.

— Хорошо, — почти хором ответили мы.

Пока Ира раскладывала и развешивала вещи в шкаф, который стоял рядом с большой двуспальной кроватью, я осмотрелся. В комнате стоял письменный стол, тумбочка с телевизором и трюмо. Одним словом, это была простая, но вполне уютная жилая комната. Ира повесила в шкаф последнюю вещь, вынутую из чемодана, и в этот момент в дверь постучали, и послышался голос:

— Можно войти?

— Да, да.

Дверь приоткрылась и тот же сотрудник, который нас привел наверх, произнес:

— Если вы готовы, прошу за мной?

— Да мы готовы.

Мы вышли в коридор и, прикрыв дверь, остановились в ожидании, что скажет сотрудник.

— Меня зовут Олег Михайлович Гладышев. Мне приказано помочь вам обустроиться и решить проблемы, если таковые возникнут. Поэтому начну сразу с житейских вещей. Здесь на втором этаже две комнаты, ваша и моя. Ванная и туалет вон там, — и он показал рукой в конец коридора. В принципе полотенца и все прочее там есть, но если у вас свои, то можете там оставить, никто не возьмет. Далее пошли вниз.

Мы спустились по лестнице вниз. В большом холле было несколько дверей. Гладышев стал по очереди открывать их, и заглядывая в каждую комнату, он пояснял нам что где:

— Здесь кухня-столовая. Завтрак, обед и ужин по расписанию, но если захотите перекусить, то заходите в любое время. Здесь комната отдыха.

В ней стоял большой бильярдный стол и два небольших стола с креслами для отдыха. На столах стояли шахматы и шашки. Следующая комната была библиотекой. Вдоль стен стояли книжные полки, сплошь заставленные книгами и газетными подшивками. Она напоминала обычный читальный зал районной библиотеки.

— Здесь располагается зал для совещаний и комната связи, в которой постоянно нахожусь я и связист. Если пойти по коридору, упретесь в туалет, там же ванная и душевая и две жилые комнаты. Этот коридор, — он показал на противоположную сторону, — ведет во вторую половину дома. Там располагается непосредственно наше руководство, поэтому, как вы сами понимаете, проход туда по мере вызова, понятно?

— Вполне.

— Вопросы есть?

— Нет.

— Ну и отлично. Значит так, — он посмотрел на часы, — сейчас без четверти час, предлагаю пообедать, потом можете отдохнуть, а в три у вас назначена встреча. Если никаких изменений не будет, я приглашу вас. Так что мойте руки и к столу.

Мы так и сделали. Умывшись, мы с некоторым волнением вошли в кухню-столовую. Большая, метров двадцать пять комната была мечтой любой хозяйки. Вдоль стены стояла встроенная кухня с двумя холодильниками, мойкой, плитой и массой электрических устройств для приготовления пищи. Посредине стоял большой стол, за которым можно было усадить человек десять сразу. В комнате было три окна, что увеличивало объем и создавало эффектное впечатление от самой комнаты, тем более что прямо за окнами были высажены небольшие голубые ели. Кашеварила на кухне пожилая женщина, молчаливая с настороженным взглядом. По всему видно, что ей приходилось повидать немало людей самого высокого ранга, где малейшая оплошность могла стоить не только места работы.

Гладышев повернувшись к нам сказал:

— Это наш шеф-повар, Антонина Васильевна. Она во время войны была контужена, поэтому плохо слышит, если что, то ей надо просто писать, вон видите, висит маленькая школьная доска с мелком, — и он показал на доску, висящую напротив плиты, — зато готовит она, короче сами оцените. Лучше повара не бывает. Но сразу скажу, строга, так что панибратства не терпит, но при желании можно получить добавку, — говоря это, я впервые увидел на его лице подобие улыбки.

Мы уселись за стол. К нам присоединилось еще четверо, которых Гладышев представил просто, как сотрудников отдела охраны объекта. После обеда мы вернулись к себе и почти до трех никуда не выходили. Ровно в три в дверь опять постучали и Гладышев сказал, что Юрий Владимирович ждет меня у себя в кабинете. Я посмотрел на Иру и тихо сказал:

— Я пошел.

— Ни пуха, — произнесла она

— К черту, — ответил я и вышел вслед за Гладышевым.

Андропов сидел в кресле в полутемном кабинете. Шторы были опущены и горящая на столе лампа создавала полумрак, а языки пламени в горящем камине, отбрасывали на стены причудливые тени.

— Добрый день, присаживайтесь, — и он указал мне на кресло стоящее напротив камина. Встав из-за стола он подошел и сел напротив.

— Я проанализировал наш разговор, и у меня есть несколько вопросов.

— Я слушаю вас.

— На ваш взгляд, то что произошло, неизбежность или злой умысел?

— Смотря как рассматривать.

— Вот как, а почему вы так считаете?

— Если честно, я не очень задумывался над тем, что происходит. Жизнь человека вне политики и пространства, я имею сферу большой политики. Там свои законы и правила. Простому человеку этого не понять. Наверняка вам это знакомо.