Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2)
— Я в дозоре постою, — сообщил Незнанский. — Днем в могиле уже належался!
— Я тоже пойду, займусь своими архаровцами? — спросил разрешения Платов. — Мне спать совсем не нужно.
— Конечно, Харитон, — ответил, зевая, Петр Семеныч. — Когда все успокоятся — позовешь меня. Только чтобы никто не слышал! — добавил он мысленно. — Есть у меня одно дельце…
Спустя час, когда в избушке все стихло, а ночная звенящая тишина нарушалась размеренным сонным дыханием и здоровым храпом сильных мужчин, Лич окликнул некромага:
— Спишь, командир?
— Черт! Почти уснул, — мысленно ответил Петр Семеныч. — Слушай меня внимательно, Харитон… — Министр нащупал в темноте приятный на ощупь деревянный артефакт.
* * *Металлическая десертная ложка, оставленная майором в алюминиевой кружке, противно дребезжала под самым ухом, нервировала, не давая досмотреть сладкий утренний сон. Сергей Валентинович открыл один глаз, с трудом поймал взглядом злополучную кружку — благо солнце уже встало, и вынул из нее ложечку.
— Сергей Валентинович, ты слышишь? — раздался в тишине взволнованный голос батюшки.
— Что? — не разобрав с спросонья слов старика, переспросил майор.
— Странный звук, — пояснил батюшка. — От него, кстати, и кружка дребезжала!
Сидоренко прислушался: действительно, где-то неподалеку раздавались ритмичные звуки.
— Словно рота солдат шагает в ногу на плацу! — ответил проснувшийся Вольф. — Вот что это мне напоминает!
— Может пехота? — предположил Сидоренко. — Или роты учебные гоняют. Из мобилизованных…
— Да не должно тут никого быть? — задумчиво произнес батюшка. — Все согласовано! Мне бы сообщили. Здесь же секретный объект!
— Да и Петер молчит, — обеспокоился Вольф. — Он-то точно бы нас разбудил, случись что…
Через секунду на ногах были все, за исключением бессовестно дрыхнувшего Петра Семеныча. Но на него никто уже не обращал внимания — шум нарастал, ветхая избушка уже ходила ходуном. По всей видимости, большая колонна пехотинцев уже вошла в деревню. Первым на крыльцо выскочил Вольф, за ним Сидоренко, следом, почти одновременно, растрепанные старцы со всклоченными бородами. В промозглом утреннем тумане во всю ширину главной дороги маршировала нескончаемая колонна мертвецов. Они словно сошли с полотна обезумевшего художника, увидевшего в своих кошмарах судный день. Мертвяки двигались синхронно, словно единый организм с тысячей рук, ног и голов. Живым никогда не добиться такой слаженности движений.
— Эт-т-то что такое?! — проняло даже всегда спокойного и уравновешенного Вольфа. Остальные его спутники следили за кошмарным парадом в немом изумлении.
— Это пробный смотр наших будущих «Эскадронов Смерти»! Или «Всадников Апокалипсиса»! — В дверном проеме, сжимая в руках «Полководца», стоя, сверкая, словно начищенный медный пятак, Петр Семеныч.
— Капитан Мистерчук! — потеряв самообладание, сорвался на визг батюшка Феофан. — Как это понимать?!
— Должен же я практиковаться? — с показным спокойствием ответил некромаг.
— Это уже переходит всякие границы! Почему не доложил? С тех пор, как тебе в руки попал этот посох, ты стал несносен… — батюшка неожиданно осекся и переглянулся с отцом Филаретом.
— Вполне возможно, — ответил на невысказанный вопрос волхв. — Не только хозяин меняет «Полководца»… Возможна и обратная реакция. Эманации предыдущих владельцев, остаточные ауры воскрешенной нежити… Для такой нагрузки ваш некромаг держится молодцом! С артефактом такого уровня легко сойти с ума…
— Извини, старика, Петруша! — попросил прощения батюшка. — Но! Впредь! Докладывай! Мне! О! Каждой! Своей! Затее!
— Так точно, товарищ генерал! — Петр Семеныч выпятил грудь вперед и щелкнул каблуками ботинок.
— Стой! Раз-два! — раздался в головах контрразведчиков бесплотный голос Лича, шагающего рядом с колонной.
Мертвое воинство остановилось, как вкопанное.
— Напра-во! — Лич, на голове которого красовалась раздобытая неизвестно где потрепанная заплесневелая фуражка, а на ногах сапоги со шпорами!!! подбежал к крыльцу, потешно шлепая свободными голенищами по голым костям. — Ваше превосходительство, полк к смотру готов! — он лихо козырнул и звякнул шпорами.
— И что я должен сказать? — повернулся к Петру Семенычу батюшка.
— Как обычно, товарищ генерал, — с трудом сдерживая улыбку, произнес Министр.
— Кх-хм, кх-хм, — откашлялся глава 16 отдела. — Здравия желаю… — батюшка вновь запнулся — какое здравие у мертвецов? Но нашел в себе силы продолжить приветствие: — бойцы!
Колонна неподвижно стоящих мертвецов ожила: бойцы, сжав правую руку в кулак, начали синхронно стучать себя в грудь. Завораживающий костяной стук звучал мощно и раскатисто.
— Скольких же ты поднял? — спросил Сидоренко. — На нашем кладбище столько покойников не было!
— Три заброшенных кладбища поднял! Мог бы и больше, но теми еще пользуются…
— Ох, Петруша, и натворил ты делов! — вновь недовольно заметил батюшка. — И что нам теперь с ними делать?
— Как что? — возмутился некромаг. — На передовую конечно! Вызывайте грузовики. Их же можно штабелями возить! Экономия какая!
— А ты что, с ними поедешь?
— А в чем проблема?
— Ты пока не готов! — отрезал батюшка.
— Тогда пошлем их с Харитоном, — предложил Министр. — Он мужик боевой, вон как жмурами лихо управляет!
— Нет! — батюшка стоял на своем. — Нельзя нам раньше времени светиться! Для фрицев наши… солдаты… должны быть неожиданностью! Значит так, машины я закажу. Два дня отдыху, и вылетаем к линии фронта. Силы будем собирать в непосредственной близости от Благовещенска… А там, как Бог даст!
— Харитон, пока будем ждать машины, гони своих бойцов на реку! Чтобы через час твои парни блестели как у кота… Ну, в общем, сам знаешь, чего там у него блестеть должно! Исполняй!
— Так точно, ваше превосходительство! — Лич вновь звякнул шпорами и умчался купать своих подопечных.
05.07.09
Дальний Восток.
п. Талакан
Амурской области.
Плотина, зажатая меж двух отвесных скал, была видна издалека. Мощная железобетонная конструкция, перегородившая реку, сразила Платова наповал. Он, дитя позапрошлого века, еще не отошедший после долгого перелета, с трепетом взирал на возвышающуюся перед ним плотину. Конечно, эти чувства не могли отразиться на лице, потому что никакого лица у Платова не было — только голая черепушка с пустыми глазницами, в глубине которых тлели едва заметные угольки.
— Ну как, Харитон, внушает? — По-привычке перекрикивая шум воды, спросил Лича Петр Семеныч. Он вообще мог бы обратиться к Личу мысленно, не открывая рта, и тот бы его услышал. Но, Петр Семеныч предпочитал перекрикивать шум плотины. Привычка…
— Поразительно! — раздался в голове некромага шелестящий голос Лича. — До чего люди додуматься могут… Машины, самолеты, и это… Столько всего чудного и необычного, словно в сказке! Свечи без пламени, ящики с движущимися картинками, которые не отличаются от настоящей жизни… Сказка!
— Да, чудно, — согласился с ним Петр Семеныч. — Для меня магия с колдовством тоже диковинкой поначалу казалось — привыкал долго. А ты спокойно все воспринял, почти не дергался. А вот технический прогресс… Ну, машины, телик, самолет тебе чудом кажутся.
— Возвращаемся в поселок, командир? — спросил скучающего Министра Лич.
— Все, насмотрелся на чудеса техники?
— Да.
— Тогда пойдем в поселок.
Лич набросил на проломленный череп глубокий капюшон форменной куртки, достал из кармана большие зеркальные очки-капли и застегнул молнию. Затем поднял воротник, закрыв им нижнюю часть лица до самых очков.
— Сойдет! — одобрительно произнес Петр Семеныч. — От живого чела не отличить!
Чтобы не пугать раньше времени обычных вояк, для Лича на базе сшили специальную униформу, в нужных местах заполненную силиконом, имитирующим мышцы — обычная одежда болталась на Харитоне, словно на вешалке.
В поселке, ставшую неразлучной парочку (Лич, словно верный пес, повсюду сопровождал некромага), уже обыскались.
— Вы где шляетесь? — набросился на них Сидоренко. — Сбор назначен на шестнадцать ноль-ноль…
— Чего суетишься, Валентиныч? У нас еще двадцать минут в запасе! — взглянув на часы, парировал Петр Семеныч. — Успеем. Нужно же было Харитону плотину засветить? Он такого в жизни не видел!
— Ладно, давайте за мной — ждем только вас!
Военные чины приспособили под Штаб большой кабинет директора Бурейской ГЭС. Когда контрразведчики вошли в кабинет, все уже сидели за большим длинным столом. В директорском кресле восседал тучный полковник, мрачно взирающий на вошедших налитыми кровью глазами. По правую руку от полковника сидел как всегда невозмутимый батюшка Феофан, по левую — два майора и молоденький капитан. По лицам вояк было заметно, что они пребывают не в самом лучшем расположении духа: один из майоров нервно курил, а капитан грыз авторучку.
