Олег Дивов - Выбраковка
– Это неправда!
– Что неправда?
– Он получает образование. Прекрасное образование.
– Чему вы его учите? – спросил Гусев, стараясь не морщить презрительно нос. – Ботанике и зоологии?
Женщину слегка передернуло. Тяжело ощущать, что некто знает всю твою подноготную. И вдвойне тяжело, если это человек с правом на убийство.
– Он читает. Он прекрасно читает.
– Замечательно. Но он совершенно один. Никто кроме государства не вправе изолировать человека, особенно ребенка.
– Он не один! – воскликнула женщина. – Вы ничего не понимаете!
– Да, он с вами. Но вы, педагог, должны знать, как важно для ребенка социализироваться. В кого вы хотите его превратить? В Маугли?
Женщина принялась истерично ломать себе пальцы, но с места не сдвинулась. У нее была очень сухая безгрудая фигура, и простенькое домашнее платье висело на ней, как на вешалке.
– Послушайте, Вера Петровна. Давайте для начала сделаем так. Я загляну буквально одним глазом, – Гусев ткнул пальцем через плечо. – А потом мы продолжим разговор. Уверен, вместе мы что-нибудь придумаем.
«Чем черт не шутит, – подумал он. – Вдруг тут какая-нибудь дикость, и парень еще не до смерти изуродован мамочкой. Что я понимаю в нервных заболеваниях? Да ничего. Я моментально вижу, псих человек или нет. Нахватался опыта. Но насколько псих – это для меня темный лес. Вдруг у нее парень от рождения нормальный, а мамаша просто по каким-то безумным соображениям решила спасти его от общества, в котором больше нет преступности и у каждого есть работа?»
– Нет! Я не позволю! – в голосе женщины не было уверенности, она произнесла это на голом импульсе, только чтобы обозначить позицию.
Гусев очень медленно достал игольник и положил его рядом с собой на диван. «Беретта» висела у него глубоко за пазухой, женщина не могла заметить пистолет. Гусев ничего такого не опасался, просто расстаться с обеими пушками сразу он не согласился бы даже за миллион «новыми», по курсу один рубль – один «юрик».
Да и за сто миллионов не смог бы, наверное.
– Видите, – сказал он. – Вот мое оружие. А я – встал и пошел. На секунду.
Женщина дернулась было, но тут негромко кашлянуло железобетонное изваяние Валюшка. И женщина сдалась. А Гусев крадучись прошел к детской, приоткрыл дверь и заглянул. Только на секунду.
Мальчику наверное достался красивый отец. Да и у самой училки, если присмотреться, черты лица были очень правильные. Чересчур, до совершенной непривлекательности. У нее мог бы родиться очень славный мальчик… Сейчас, резко повернувшись к Гусеву, он уронил слюну с уголка рта, что-то пробормотал и уставился на выбраковщика скошенными к переносице глазами. Сидя на ковре среди разбросанных игрушек – дорогих игрушек, вот почему так бедно в квартире, – мальчик не шевелился, но Гусев и без того знал, какие у него движения. Резкие, ломаные, с плохой координацией. Гусев уже видел таких детей. В прошлый раз был такой же пацан, только поменьше.
Но того мальчика родители не прятали от мира. Наоборот, они тянули его изо всех сил, как проклятые. Всячески пытались ввести в общество и само общество приучить к тому, что мальчишка в порядке. Им это почти удалось. Почти. Даже медкомиссия необычно долго тянула с решением – жалко было парня, настолько он перешагнул данные от природы возможности. Им откровенно восхищались. И будь он просто жертвой родовой травмы – оставили бы все как есть. Но дело оказалось в наследственной мутации. За мальчиком приехали врачи АСБ, забирать в интернат. Отец мгновенно обезумел, вытащил из-за шкафа двустволку и подписал этим приговор всей семье.
– Играй, малыш, – негромко сказал Гусев и прикрыл дверь.
«А что бы сделал ты, Гусев, на ее месте? Я? В первую очередь я бы выбрался из города. Много лет назад, когда ребенок был совсем маленький и не вызывал пристального внимания. Я бы забрался в деревню, в самую несусветную глушь, туда, где милиционера не видят годами, а о выбраковщиках знают только понаслышке. И там… Возможно, там у мальчишки появился бы шанс. К нему быстро привыкли бы, считали бы за своего, он вырос бы в какого-нибудь подпаска и спокойно прожил жизнь. Нормальным деревенским дурачком. Счастливым, наверное. Да, счастливым…
Но это – если бы я. Если бы у меня. Интересно, почему она так не сделала? Наверное я прав, и наша клиентка просто завела себе игрушку. Такую надрывную, трагическую, садомазохистскую игрушку. Ей-Богу, лучше бы она купила домашнее животное и мучила его. Морскую свинку какую-нибудь.
Интересно, а ты бы отдал своего ребенка в брак, Гусев? Ты, который знает правила игры изнутри? Ты, который так легко и даже с вызовом говорит: „Да, это я придумал“? Ну?! М-м… Новорожденного – да. А если аномалия открылась бы позже, годами позже?.. Так я и говорю – в деревню. И фиг бы его там нашли… Ладно, Гусев, расслабься. Перед тобой всегда стоял другой выбор. И ты честно его делал. Вот именно – честно. По справедливости. В чем она заключается на данный момент, ты знаешь. Справедливость ходит в белом халате. Вот и зови ее сюда».
Женщина все так же стояла посреди комнаты, выкручивая себе пальцы. Гусев уселся на прежнее место, с облегчением водворил в кобуру игольник и достал трансивер.
– Простите, Вера Петровна, этот случай вне моей компетенции. Разбираться должен специалист. С вашего позволения, я его вызову. Алло! Это Гусев. Медэксперта прошу ко мне.
– Вы его убьете… – прошептала женщина. – Вы же его убьете…
– Зачем? – удивился Гусев как можно более искренне.
– Я знаю, убьете. Не надо лгать! Вы их всех убиваете! Подонки!
– Он поедет в закрытую школу…
– Мерзавцы! Фашисты!
– У него будут наконец-то друзья. Вы сможете его навещать…
– Грязная сволочь! Педераст вонючий! – женщина наконец-то справилась со своими руками, теперь она держала их согнутыми в локтях, и пальцы целились Гусеву в лицо. А ноги согнулись в коленях для прыжка. – Убийца! Поганый ублюдок!!!
– Да вы же сами его чуть не угробили!!! – от души проорал Гусев. – А теперь он будет жить! Будет, черт возьми!
Валюшок успел выстрелить. Женщина упала головой на колени Гусева, и тот брезгливо спихнул ее на пол.
– В глаз целилась, – пробормотал он. – Вечно они целятся мне когтями в глаз.
Валюшок смотрел на женщину, а сам вжимался спиной в косяк. Никогда раньше его не окатывала с головой такая бешеная волна чужой ненависти. Женщина кричала вроде бы только на Гусева, она и прыгнула именно на него, но Валюшку тоже хватило.
Гусев зябко поежился. Нужно было вызывать поддержку, но сил не хватало поднять руку и снова нажать тангенту. Он чувствовал себя вымотанным до предела.
– Что с ребенком? – тихонько спросил Валюшок.
– Поживет еще, – ответил Гусев. – Надеюсь. Пусть хоть немного поживет… В принципе, мы ему задолжали. Либо десять лет жизни, либо никаких мучений. А сейчас его усыпить – это будет совсем уже несправедливо. С училки-то взятки гладки, сам видишь, она не в себе. Но ее страх перед выбраковкой… Косвенно перекладывает вину на нас. Как вы думаете, господин суперагент? Кстати, ты молодец. Спасибо.
Валюшок неопределенно шевельнул бровью, достал сигареты и прикурил сразу две. Видно было, что Гусев нуждается в помощи. Таким подавленным Валюшок его еще не видел.
Как ни странно, сам он никаких особенных угрызений совести не чувствовал.
Глава семнадцатая
Период плена – ключ к разгадке всей последующей жизни нашего героя. Какие чувства переполняли его сердце, когда он смотрел на предсмертные муки людей – жалость, ужас, гнев? Или, может быть, страстное желание применить что-нибудь подобное к тем, кто держит его в плену? Во всяком случае, Влад должен был скрывать свои чувства, и он в совершенстве овладел этим искусством. Ведь точно так же его отец в далекой Валахии, стиснув зубы, слушал надменные речи турецких послов, сдерживая руку, рвущуюся к рукояти меча.
Валюшок как раз завтракал (или скорее обедал), когда Гусев ему позвонил.
– Проснулся? – спросил он. – Прекрасно. Слушай, Леха, ты бывал когда-нибудь в штаб-квартире подпольной организации?
– Не-а, – ответил Валюшок с набитым ртом. – А это интересно?
– Да как тебе сказать… Террористов-бомбистов не обещаю. Но в целом будет поучительно. Чисто дружеский визит – посидим, чайку попьем. Наберешься свежих впечатлений.
– А мне это надо? – спросил Валюшок на полном серьезе. Мол сам решай, ведущий, тебе виднее.
– Думаю, да. По своей инициативе ты на этих людей не выйдешь. Просто не догадаешься, что такие бывают. И они с тобой не станут по доброй воле общаться.
– А с тобой?
– А я им интересен. Как наглядное пособие, каким не надо быть. Ну, заехать за тобой? Минут через сорок.
– Заезжай, – согласился Валюшок. – Поможешь шкаф передвинуть.
– Черт возьми, семейный человек… – пробормотал Гусев. – Шкафы, диваны, пластиковые окна, посудомойки. Есть, куда деньги тратить. Аж завидно. Ладно, жди.
