Валерий Ковалев - Левиафан
— Ну, коли так, прикажи нас чем-нибудь попотчевать, — лукаво подмигнул Мореву светлейший. — И хорошо бы водочки, очень уж мы продрогли в море.
Вскоре все трое, уютно расположившись в одной из комнат покоев, отдавали дань обильному завтраку и искрящейся в графине перцовке.
А еще через день в тронном зале Зимнего дворца чествовали победителей. По этому случаю, кроме первых лиц государства и царственных вельмож, на небывало пышную церемонию были приглашены послы всех иностранных держав.
Снова торжественно пели валторны, оглушительно гремела медь литавров, и в ослепительном сиянии люстр восседающая на троне Екатерина держала перед гостями речь. После этого начался бал, завершившийся изысканным ужином и взлетавшими за окнами огнями разноцветных фейерверков.
За отдельным столом, рядом с императрицей и светлейшим, облаченная в парадную форму и при кортиках, сидела команда ракетоносца. Заздравные тосты следовали один за другим, сопровождались криками «Виват!» и громом пушек на равелинах Петропавловской крепости.
— Да, Сашка, — изрек по этому поводу глубокомысленно Ксенженко, обращаясь к сидящему рядом мичману. — Если все пойдет так и дальше, в гробу я видел свою прошлую жизнь. Давай, брат, наливай еще!
За этот поход светлейший получил звание генерала-фельдмаршала, а Морев — вице-адмирала. Помимо прочего, всех участников операции наградили орденами Святого Георгия и выдали из казны по тысяче новеньких червонцев. Не осталось в стороне и именитое купечество. Оно преподнесло команде крейсера драгоценный сервиз и открыло неограниченный кредит в двух лучших ресторанах столицы.
Получил свое и победоносный корабль. По высочайшему повелению он был наречен «Левиафаном», и его рубку украсила соответствующая, выполненная из позолоченных литер надпись.
Спустя неделю, испросивши аудиенции у императрицы, удрученный посол Турции сообщил, что вся сумма подлежащей выплате контрибуции собрана и морем направляется в Россию. Кроме того, от имени султана он заверил, что впредь Великая Порта не будут чинить никаких препятствий в проходе русским торговым судам через Босфор и Дарданеллы.
— Было бы чем, — с сарказмом произнесла Екатерина. — Чай флота то у вас нет?
— На все воля Аллаха, — низко склонил голову посол.
— А что в Стамбуле, много ли разрушений?
— Да, ваше величество, — вздохнув, ответил турок. — Помимо флота уничтожен порт с арсеналом и продовольственными складами, а также все прибрежные строения.
— Вот как? — высоко вскинула брови Екатерина. — Ну что же, я отправлю в Стамбул несколько кораблей с пшеницей…
Глава 9
Виват Россия!
После аудиенции с послом Императрица, посоветовавшись со светлейшим, решила провести заседание Совета при высочайшем дворе. Созданный по ее указу в 1768 году, этот орган осуществлял практическое руководство внешней политикой России и ее военными операциями. Членами Совета являлись фаворит Императрицы, князь Потемкин, министр иностранных дел Панин, генерал-фельдмаршал Разумовский, вице-президент Военной коллегии Чернышев, вице-канцлер Голицын, генерал-фельдцехмейстер Орлов и генерал-прокурор Вяземский.
А посоветоваться было о чем.
С разгромом турецкого флота и начавшегося перевооружения армии, перед Россией открывались новые, грандиозные перспективы. Наконец-то Екатерина могла вплотную заняться своим Греческим проектом.
Эта кажущаяся утопической идея лет шесть назад возникла в романтической голове светлейшего и с воодушевлением была воспринята императрицей. Суть проекта сводилась к изгнанию турок из Европы и созданию на Балканах единоверной Греческой империи с возведением на трон внука Екатерины, великого князя Константина.
Заседание Совета состоялось на следующий день в Георгиевском зале Зимнего дворца. Открыв его, Императрица сразу же перешла к делу и поставила вопрос о необходимости реализации этого проекта.
— Сейчас Россия имеет все возможности для своего дальнейшего возвышения и создания на ее южных рубежах конфедерации славянских государств, — сказала она. — Дело это для нас первостепенное и мы незамедлительно должны предпринять дальнейшие шаги по изгнанию турок с Балкан. Время не ждет.
Ее поддержали светлейший и Чернышев, заявив, что с получением от турок причитающейся суммы контрибуции, необходимо продолжить строительство паровых фрегатов, а также оснастить армию новым стрелковым и артиллерийским оружием.
— И делать это нужно весьма срочно, — заявил князь, — пока Турция не оправилась от столь ужасного потрясения. А по весне, с Божьей помощью, начать на Балканах военную кампанию по их освобождению от ига османов.
С этим согласились практически все члены Совета за исключением Панина и Голицына. Министр предложил начать дипломатические переговоры с турками на предмет добровольного вывода их армий с захваченных славянских территорий, а вице-канцлер осторожно заметил, что в случае затяжного характера предлагаемой кампании экономика страны может прийти в упадок.
— Сии возражения не принимаются, — категорично заявила Екатерина. — Переговоры с лукавой Портой ничего не дадут, она только постарается выиграть время, а кампанию мы проведем в возможно короткие сроки. Командовать армией, которая двинется на Балканы, будет генерал Александр Васильевич Суворов, он скор на руку и весьма достойно проявил себя во всех баталиях с турками. Ну а эскадру, во главе с «Левиафаном», поведет адмирал Морев. Общее же руководство я возлагаю на тебя, Григорий Александрович, — повелительно сказала Императрица Потемкину.
— Слушаюсь, матушка, — благодарно взглянул тот на императрицу.
— Ну а вам, господа, — обвела Екатерина пристальным взглядом остальных членов Совета, — я поручаю сделать все возможное для подготовки похода. И учтите, контролировать его ход буду лично. Теперь второе. Не пора ли нам поставить на свое место и Швецию, которая в предстоящей кампании может выступить на стороне турок. Что вы на это скажете?
На несколько минут в зале воцарила напряженная тишина, которую первым нарушил светлейший.
— Да, со шведами определенно нужно что-то решать, — сказал князь. — И, по моему мнению, они заслуживают той же участи, что и турки.
— «Левиафан»? — играя веером, негромко произнесла Екатерина.
— Именно, — качнул головой Потемкин. — Ему следует навестить короля Густава с аналогичной миссией.
— Однако для нападения на Швецию нужен весьма серьезный повод, — сказал Панин. — Иначе это вызовет недовольство Европы и в первую очередь Англии.
— Повод имеется, — хмыкнул светлейший. — Пускай возместят нам все убытки в прошлой войне, а они немалые.
— Но это невозможно! Такого нет в мировой практике, — выразил сомнение Панин.
— А теперь будет! — грохнул кулаком по столу светлейший. — И плевать я хотел на Европу, а тем паче Англию!
— Верно! — поддержали его Разумовский с Орловым. — Европа нам не указ. Пускай лучше разбирается со своими колониями в Новом Свете.
— Так каково будет решение Совета, господа? — прервала спор Екатерина.
— Я за ваше предложение, ваше величество, — первым сказал светлейший. — И, мне кажется, остальные тоже, — обвел он глазами сановников.
Те, в том числе и Панин, согласно закивали головами.
После окончания заседания, Екатерина со светлейшим вернулись в ее покои, и туда был приглашен ее личный секретарь, малоросс Безбородко, отличавшийся удивительной памятью, острым умом и приверженностью к всевозможным подсчетам.
— Александр Андреевич, — обратилась к нему Императрица, — меня интересует сумма убытков, понесенных нами в последней войне со шведами. Ты можешь ее подсчитать?
— А зачем считать, ваше величество? Она составляет шесть миллионов двести тысяч золотых рублей, — без промедления ответил будущий канцлер.
— М-да, ты действительно незаменимый человек, — улыбнулась Екатерина. — Подготовь мне официальную бумагу с обоснованием сей суммы.
— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился Безбородко и исчез за дверью.
Через неделю, взяв курс на Стокгольм, из Кронштадта вышел «Презент», а вслед за ним, ночью, в море призрачной тенью выскользнул «Левиафан».
На борту фрегата находился граф Панин, которому поручалось вручить королю Густаву очередной ультиматум России, предписывающий Швеции в течение месяца возместить ей шесть миллионов двести тысяч убытков в звонкой монете. В противном случае, ее ждала та же участь, что и Турцию.
Сия щекотливая миссия была поручена графу не случайно. Искушенный политик и дипломат, он в течение двенадцати лет был послом в Швеции и знал все ее особенности.
В этот раз, по предложению светлейшего, операция была спланирована несколько иначе. На следующий день после вручения королю ультиматума, фрегат должен был вернуться в Кронштадт, а ракетоносец нанести предупредительный удар по главной морской базе шведов — Карлскруне. Там, по имеющимся сведениям, находилась основная часть их флота во главе с флагманом, 74-пушечным линейным кораблем «Принц Густав».
