Помощник ездового - Александр Вячеславович Башибузук
— Как ты говоришь, кобыле в гузно? — хихикнула Гуля. — Ага, пошел он. А тетя все равно хорошая, просто боится его…
Неожиданно сзади послышался женский голос, а через пару шагов их догнала маленькая полная женщина, до глаз закутанная в платок. Добежав, она упала перед Гулей на колени, обняла ее за ноги и со слезами запричитала на узбекском языке. Лешка ничего не понимал, но догадался, что это тетя и она просит ее простить.
Гуля ее сразу подняла, тетя ее расцеловала, сунула какой-то маленький узелок в руки, а потом, неожиданно чмокнула Лешку в щеку, посмотрела ему в глаза, что-то сказала и убежала обратно.
— Тетя… — Гуля всхлипнула. — Я говорила… она хорошая. Она отдала мне все, что от мамы осталось. Немного украшений, папа маме много дарил, любил ее. А хранилось у тети, потому что те, у кого я жила, сразу отобрали бы все.
— Что она мне сказала?
— Чтобы ты меня берег…
— Буду! — искренне пообещал Лешка. — Пуще всего на свете. Идем. Купим тебе что-нибудь. Ну… что тебе надо…
— Ничего не хочу себе покупать, у меня все есть, — Гуля состроила жалобную рожицу. — Потом как-нибудь. Пойдем просто погуляем?
— Пойдем, — послушно согласился Алексей.
И гуляли до самого вечера. Посмотрели на шахскую резиденцию, какие-то мавзолеи, облопались сладостями, просто бродили, держась за руки, а когда совсем выбились из сил, вернулись в казармы. Лешка чувствовал себя совершенно счастливым. В прошлой жизни так получилось, что он пропустил все эти моменты, а сейчас просто наслаждался жизнью.
Проводил Гулю в лазарет, а в казарме узнал…
Что Модя и Федот банально нажрались в увольнении, мало того, попались патрулю.
— Как?
— Вот так, — хмыкнул Костя. — Нахлебались и еще что-то там буровили.
— Кобылья сиська, — не сдержался Лешка.
— Ага, еще и сбежать пытались, полоумные, — Костик покрутил пальцем у виска. — Таскать им теперь дерьмо месяц, если вообще под трибунал не отдадут. Борух им лично рожу начистил. И поделом.
— И где они?
— Сидят в кутузке, убогие, — ухмыльнулся Фрол, ожесточенно ковыряясь в своем ухе. — А комиссар еще и на нас наорал зачем-то. Злой, как та собака. Накрылись наши увольнения. Выйдут, сам им сопатку сверну.
— Козлы, — в сердцах ругнулся Алексей и взял фуражку.
— Пойдешь просить за них? — догадался Костя.
— Угу…
— А стоит? — в один голос поинтересовались сослуживцы. — Пусть страдают, скоты повапленные.
— Стоит, — Алексей кивнул и вышел из казармы.
Насчет успешности мероприятия по смягчению гнева командиров он сильно сомневался, но, все равно, решил попытаться, так как привык всегда отвечать за подчиненных. И заранее приготовился к основательной взбучке, потому что прекрасно понимал — отцы-командиры такой возможности ни за что не упустят.
И не ошибся.
Из-за двери несся разъяренный рев комиссара.
— Что, повтори?
— Закончились… — промямлили в ответ.
— А любовь к партии и Ленину в тебе не закончились? — заорал Баронов. — Пошел вон, ишак ленивый. Делай что хочешь, но веники достань, иначе я тебя сам своими руками разорву…
Из канцелярии вымелся красный как рак Сенька Филиппов из второго взвода, при виде Лексы чиркнул ребром ладони по горлу: мол, лучше не суйся и убежал.
Алексей тяжело вздохнул, немного поколебался, но все-таки постучал в дверь.
В комнате витал густой табачный дым, командир эскадрона и комиссар сидели в нательных рубашках за столом, а на столе лежала расстеленная карта. И оба дружно встретили Лешку неприязненными, злыми взглядами.
— Разрешите…
— Что-то мне кажется, — резко перебил комиссар. — Что мы сильно поспешили с назначением тебя, красноармеец Турчин, на должность командира отделения.
Каменное выражение на лице комэска подтвердило, что он полностью согласен с комиссаром.
— Распустил личный состав, разгильдяй хренов! — заорал Баронов. — С людьми работать надо, а не сюсюкать!!! Это тебе не шашкой махать!
Лешка молчал, прекрасно понимая, что начальству надо дать выпустить пар. Что и случилось минут через пять.
Баронов еще раз зыркнул на Алексея неприязненным взглядом и буркнул.
— Последнее предупреждение, понял? За своих идиотов даже не проси, неделю черпать гавно будут и точка, а перед тем на гауптвахте насидятся вдоволь. И запомни, личный состав драть надо не вынимая, иначе добра не будет. Свободен!
Лешка откозырял, четко совершил поворот через плечо и уже возле двери услышал раздраженный голос командира эскадрона.
— Да, я понимаю, надо устроить засаду, когда басмачи будут возвращаться с набега, но пройти туда незамеченными не получится, сам знаешь, Муэтдин-беку сразу доложат. Не пройдешь туда незамеченными. А так мы его будем ловить до нового года, чтоб его…
— Десант высадите с самолетов, — неожиданно для себя вслух посоветовал Алексей и приготовился к очередной выволочке.
— Стоять! Вернись, — резко скомандовал комиссар. — Какой такой десант?
— Десант — это название операции по высадке войск, — пояснил Казанцев. — Но я слышал только о десанте личного состава с кораблей. А с самолетов нет. Турчин, откуда ты знаешь про десант?
— Читал в гимназии, — быстро соврал Лешка. — Это… морской пехотой вроде такие войска называют. Если можно с кораблей высаживать, почему нельзя из самолетов? Десяток хороших стрелков с пулеметами, если неожиданно, да в упор, положат любую банду.
— Ты идиот, Турчин? — хохотнул Баронов. — Выбросить людей из этого летающего гроба, как мешки с картошкой? Хотя… — он осекся. — Я что-то слышал о… как их… черт, забыл. Ну, что-то типа зонтика, на котором спускаются.
— Александровский на таком прыгал, — подтвердил Казанцев. — Но этих устройств здесь нет и не будет. Правда… — он посмотрел на комиссара. — Можно самолеты и посадить? Насколько я помню, в тех местах есть ровные площадки. Надо поговорить со Смирновым, смогут ли его архаровцы там сесть. Возможно, даже слетать на разведку. Турчин прав, подгадать момент, когда банда выдвинется и по воздуху перебросить им в тыл отряд. Никто в воздух смотреть не будет, а если и будут, не поймут ничего.
— Иди сюда Турчин, — комиссар ногой отодвинул табуретку из-за стола. — Садись. По карте читать можешь? Неважно, научим. Муэтдиновские ублюдки приходят отсюда, со стороны Маргелана и уходят вот так… — он провел тупым концом карандаша кривую линию на карте. — Ты возьмешься высадиться… этим… как
