Наши уже не придут 2 - RedDetonator
— Это же о Революции, да? — спросил Климентьев.
— Как ты это понял? — поинтересовался Аркадий.
— Ну, вот, например «всё, о чём я молчал, превратится в слова — в первый день осени», — ответил красноармеец. — Понятно, что массы, до этого молчавшие, заговорили именно первого сентября.
— Ты читай дальше, — сказал Аркадий. — Надо будет обыграть интонации, чтобы звучало всё удобоваримо.
— А, вот ещё — «за кого умереть? Моя голова забита чужими вопросами», — произнёс Егор Климентьев. — Тоже ведь, об идеологии. «Чужие вопросы» — это, значит, буржуазные интересы Временного правительства и царского режима?
— Наверное, — пожал плечами Аркадий.
Вообще, это его любимая песня, одна из немногих у «Смысловых галлюцинаций». В детстве он «нашёл» её через умную колонку — как-то сама попалась в трек-листе. Алгоритм находил новые треки на основании того, что он слушал до этого — видимо, слушал он что-то подобное, но сейчас и не вспомнишь…
Текст он знает наизусть, но вот аккорды — с этим вообще всё плохо. Одна надежда — Климентьев сумеет что-нибудь наколдовать.
— Я понял, товарищ полковник, — произнёс красноармеец. — Стихотворение хорошее — можно обратить в песню. Но что стало с автором?
— Не знаю, — пожал плечами Немиров. — Пересекались несколько раз, но связь разорвалась сильно задолго до Февраля. В общем, пиши песню — дело нужное. И обязательно пиши везде, что на стихи Сергея Бобунца.
Аркадий видел Сергея Бобунца вживую лишь несколько раз, на концертах в Казани.
«Курсантская юность», — подумал он с ностальгией.
Едва ли эта песня станет популярной — сейчас слушают другое.
— Даю тебе две недели, — произнёс Аркадий. — Сделаешь хорошо — получишь пятьдесят рублей лично от меня. Как понял?
— Понял, товарищ полковник, — ответил удивлённый Климентьев.
— Всё, возвращайся в расположение, — приказал Немиров.
*4 июня 1918 года*
— «Виолончель-бета» — симфония первая, — приказал Аркадий.
Связист продублировал сообщение три раза.
Командирский «Гарфилд-Путилов» стоял в тылу боевого порядка готовых к старту броневиков. На рожон больше лезть не нужно, поэтому Аркадий, наконец-то, получил нормальные условия управления подразделением.
Немцы, это даже не подлежит сомнению, активно слушают эфир. Немиров решил, что пусть помучаются и попытаются понять — что за виолончель, что за первая симфония. Это всё условные обозначения подразделений и команд, которые будут использоваться только здесь, в эту операцию.
Конечно, сам факт непонятных переговоров может их напрячь и привести к каким-то далекоидущим мыслям, но это уже неважно — ударные батальоны орудовали тут почти две недели, совершая вылазку за вылазкой.
Австро-венгерские войска, как было известно изначально, не чета немецким, поэтому оборона у них гораздо жиже, что и создаёт благоприятные условия для действий красноармейских ударных групп.
В отличие от немцев, австрияки не сумели наладить адекватные ответные меры, поэтому борьба идёт в одни ворота, то есть, в ответ вражеское командование никого не посылает.
Опорники легко разбивались, восстановление их шло медленнее, чем у немцев, поэтому, когда пришло время для полномасштабного наступления, генерал Алексеев даже немного растерялся — атаковать можно было, в принципе, на любом участке. Австрияки, как оказалось, были плохи везде.
Выбран был участок «Бастион», то есть центр, через который можно попасть на шоссе и выехать в сторону Мукачево, которое стало новым логистическим узлом австро-венгерской армии.
Немцы заняты Северным фронтом, на котором начата живейшая активность 3-й и 4-й армий РККА.
Генштаб старался соответствовать прозванию «мастера обмана», поэтому Юго-западный фронт тоже начал серийную артподготовку и активизацию ударных батальонов.
Никто из противников не знает наверняка, где именно будет нанесён удар. Никто из противников не знает, сколько у РККА броневиков и будет ли её тактика зависеть от них.
Стратегический мрак скрывал поле боя, но Немиров всё видел.
1-я и 2-я бронеавтомобильные роты поехали прямо по «ничьей земле» — это двадцать «Джеффри-Немировых», способных проехать через пересечённую местность благодаря полному приводу.
Дождей не было последние полторы недели, поэтому почва относительно сухая и не создаёт лишних сложностей. Тем не менее, для остальной бронетехники инженеры собирают гать — без хоть какого-то подобия дороги «Гарфорды» и «Фиаты» никуда не проедут.
Ударники держат вражеские позиции и им срочно нужна помощь — для этого и нужны две роты броневиков. Австро-венгерские войска, вероятно, начали контрнаступление, поэтому на передней линии сейчас очень жарко.
Две бронеавтомобильные роты отправились в бой, прошло два часа неизвестности, а затем инженеры сообщили, что уже всё, можно ехать по гати.
Аркадий дал приказ и броневики, в заранее определённом порядке, поехали через «ничью землю».
Дорога не заняла много времени — тридцать шесть минут и 4-я рота прибыла на позиции.
Первое, что услышал Аркадий — грохот взрывающихся снарядов. Австрияки били по собственным позициям из тяжёлой артиллерии, что было необычно, но не невероятно — это правильное решение, если ты заранее знаешь, что твои позиции точно возьмут.
— Шкодами бьют, — произнёс Аркадий.
Кроме орудий фирмы «Шкода» у Австро-Венгрии ничего и нет. Немцы точно бы не дали свою осадную артиллерию, а больше взять неоткуда.
1-я и 2-я роты были уже далеко впереди, потому что разумнее всего было удалиться из зоны обстрела.
Тяжёлые снаряды, весящие под сто сорок килограмм, оставляли глубокие и широкие воронки, разрушающие блиндажи и траншеи. Это осадная артиллерия, специально созданная для уничтожения укреплений — и делает она это очень хорошо.
Аркадий крутил триплекс и изучал окрестности: минимум четыре броневика из двадцати выведены из строя. Причины неизвестны, но Аркадий был готов поспорить, что это были осколки.
Пришлось ехать по краю узла сопротивления, по которому продолжала лупить артиллерия, но это было лишь неудобством, не влияющим на исход дела.
— Осторожно, заграждения! — предупредил Аркадий.
Противник пытался усложнить пересечение своих укрепов техникой, поэтому вырыл противотанковые рвы. То есть, пытался вырыть что-то вразумительное, но видно, что рыли тут спустя рукава и не закончили в срок — есть множество путей объезда.
Только вот у одного из объездов стоит подорванный броневик, взорвавшийся и полностью сгоревший. Причины нужно будет обязательно установить, но это уже после боя.
Признаков минирования видно не было, а сейчас ещё не умеют нормально минировать — Аркадий приказал продолжать движение.
В броню прилетело что-то тяжёлое. Удар был гулким и отрезвляющим. Вероятно, это был осколок.
— Ускоряемся! — приказал Немиров.
