Авиатор: назад в СССР 12+1 - Михаил Дорин
— Пожар агрегата. Сбросил, — в эфире прозвучал голос Олега.
Совершенно ничего не понятно. Неразбериха полная. Со всех сторон начал срабатывать сигнал об облучении.
— Вниз! Вниз! — продолжал говорить я в эфир.
Надо сразу уходить на предельно-малую высоту, чтобы не дать противнику спокойно выцеливать. На фоне воды это будет сделать сложнее.
Поверхность моря приближалась. Вывожу самолёт из отвесного пикирования. Про каплю пота уже и позабыл. Ровное дыхание сбилось.
Сейчас я мгновенно вспотел от напряжения.
— Всем доложить… — попробовал запросить я в эфир товарищей, но тут же вынужден был прерваться.
Рядом со мной произошёл взрыв. Успел только отклонить ручку на себя, чтобы пройти выше. В зеркале увидел, как на месте ракетного катера ливийцев, на море возник огненный шар.
Ещё две ракеты слева! Резко меняю курс на 90°. Разбираться, в кого летят ракеты, нет времени.
— 2й, по мне ракета. Отстрелял асошки. Ушёл на обратный, — доложил Морозов.
Надо как можно быстрее выходить из этой зоны. Видимо, американцы начали свою операцию по Ливии. Вскоре появятся истребители, которые начнут сбивать всё, что попадётся.
И снова навстречу ракеты! Рычаг управления двигателями до упора вперёд. Ручку резко на себя, и ухожу вверх. Пошёл набирать высоту.
К креслу слегка придавило, маска прилипла, а голова непроизвольно откинулась назад, что аж заболело в районе шеи.
— Курс на Саламандру! — произнёс я в эфир, когда перевёл двигатели на максимал, но тут же получил ещё одну проблему.
Две ракеты направлялись в мою сторону. Всё бы нечего, но они явно предназначались мне. Сирена заработала сразу.
Включить отстрел. Переворот, и ушёл вниз на предельно-малую высоту. Взрыв произошёл рядом. Самолёт изрядно тряхнуло. Моргнула лампа включения форсажа. Изображение на одном из индикаторов пропало, но никаких повреждений.
— Саламандра! 323й, иду к вам. Были атакованы с севера в заливе, как приняли? — продолжал я слушать доклады Олега.
Снова я в нескольких десятках метров от воды. Осматриваю пространство вокруг и не вижу признаков вражды. Начинаю набирать высоту.
Экран локатора теперь заполнен различными метками, перемещавшимися в разных направлениях. Вдали можно было увидеть, как маневрируют парами самолёты американцев. Сразу не разглядеть, но это явно не «Хорнеты» или Ф-14.
— 1й, ответь 2му, — запросил меня Морозов.
— Отвечаю.
— Как у тебя обстановка? Подходим в район «коробочки».
— Нормально. Вышел из опасной зоны. Повреждения?
Поочерёдно каждый из ребят доложил, что всё в порядке, и они начинают строить заход. Олег сообщил, что у него высветилось на пульте управления агрегатом заправки табло «Пожар» и он сбросил УПАЗ.
— Правильно. Всем на посадку.
Главное, что все целые. На душе стало спокойнее. Не хотелось бы в рядовом полёте потерять кого-то. Напряжение спало.
Я посмотрел в сторону залива, откуда шёл чёрный дым. Давно не было столь красивого вечернего заката и ужасного вида на залив Сидра.
Всё указывало на то, что 6й флот одним ударом решил уничтожить малочисленную флотилию Ливии.
Вновь в ушах прозвучал предупредительный сигнал, и тут же исчез. И это была не сирена от станции предупреждения об облучении.
Появилась слабая вибрация справа. На табло один за одним стали высвечиваться отказы.
— Вибрация правого двигателя. Сбрось обороты… — заговорила «девушка».
Это не к добру! Начинаю следовать указаниям РИты, хотя и сам понимаю, что обороты нужно снижать.
Докладывать на корабль не спешу, чтобы раньше времени не паниковали. Других проблем нет. Точнее, не было…
— Топливо, зараза! — про себя выругался я.
Медленно, но верно, у меня начал уходить керосин. Всё больше начинаю понимать, что самолёт повреждён. Обороты правого двигателя уже на малом газу.
Самолёт начало кренить. Скорость падает произвольно, а горизонт начал передо мной проседать. Двигатель выключился.
— Приплыли.
И началось! Тут же падение давления в общей гидросистеме. Лампа «Запуск правого двигателя» высветилась вместе с сигналом ЗД на правом индикаторе. Ещё и лампа «К взлёту не готов» горит.
— Да уж, — сказал я, но при этом непроизвольно нажал кнопку выхода на внешнюю связь.
— Эм… 1й, борт норма? — прозвучал в эфире вопрос Олега.
Впереди очертаний и огней «Леонида Брежнева» не видно. Зато отчётливо просматривается неприятная перспектива покинуть самолёт.
— Саламандра, 321й, отказ двигателя, течь топлива. Остаток… 750, — доложил я.
— Выполняю проход! — прозвучал громкий голос Белевского.
Его намерения понятны. На Сашином Су-27К есть агрегат дозаправки. При отказе двигателя на палубу мне не сесть, а с таким остатком до Ливии не дотянуть. Только прыгать, что тоже не самый лучший вариант. Но и здесь, всё против меня.
— У меня штанга убрана. Правый двигатель в отказе, — произнёс я.
— Блин! 1й, только прыгать, — сказал в эфир Александр.
— Понимаю.
Первый раз так подвёл меня «гадкий утёнок» с бортовым номером 311. С другой стороны, не его вина, что мы попали под замес в заливе.
Казалось бы, все уже неприятности случились. Но появилась ещё одна.
— Бортовой 89311 на связь, — прозвучал в наушниках голос на английском языке.
Слева ко мне пристроился «Хорнет». В кабине тот самый пилот в красном шлеме. Ох, и без тебя сейчас хватает проблем!
— Бортовой 89311, на связь, — настойчиво повторил он.
Счёт идёт на минуты. Скоро предстоит катапультироваться, и последнее, что я могу услышать — будет английская речь. Да где ж я так провинился⁈
— Слушаю, — рискнул ответить я.
— Бортовой 89311, правый повреждён. Шлейф наблюдаю. Готов сопроводить на базу Сигоннела на Мальте. Расстояние менее 100 миль.
Ну, прям предложение, от которого невозможно отказаться!
На одной чаше весов — сохранность техники и здоровья. Ещё одно катапультирование может стоить мне лётной карьеры.
И на другой — вероятность того, что новейший самолёт, ещё и с перспективными ракетами и корректируемыми бомбами попадёт в руки вероятного противника. Про свою участь я уже и не думаю. Она будет предрешена. Никакие заслуги меня не спасут.
— 321й, Саламандре, — запросил меня руководитель полётами.
— Ответил.
— Решение?
Топливо уже на отметке 650 и продолжает убывать.
Глава 15
Что ж так у меня всё через задницу⁈ До убытия домой оставалось совсем ничего, и можно было бы забыть подачу воды по расписанию и ограниченное пространство каюты.
Вот чего, а воды сейчас у меня будет предостаточно, когда я катапультируюсь. В голове уже сформировалась картинка приводнения. Затем весь процесс
