Англичанка г… - Андрей Готлибович Шопперт
Ветер трепал старенький пароходофрегат три дня. При этом свалился с грота и убился насмерть матрос. Потом ещё одного не досчитались. Решили, что смыло за борт волной. А после и вовсе несчастье произошло. Так-то Кох сам видел, как стоящие на палубе огромные пушки закрепили канатами и подпорками, но на третий день, когда шторм начал стихать, один из канатов развязался или перетёрся и орудие монструозное покатилось вдруг к противоположному борту. Сашке повезло, он стоял чуть не на траектории побега пушки, и оно эдаким паровозом мимо пронеслась. А у того борта три матроса натягивали канат от паруса или реи, не мореман Кох не разбирается в оснастке парусных судов. Это не помешало орудию превратить всех троих французов в фарш, припечатав к фальшборту, а потом вместе с фаршем ухнуть в пучину Средиземного моря, разнеся фальшборт в щепки. И на этом проблемы не закончились. То, чего троица тянула, освободилось и рея там, или хрень какая-то, понеслась вниз, парус захлопал и выкинул за борт ещё одного матроса. Боцманская дудка засвистела, капитан заорал, мичман этот врезал какому-то матросу в ухо, и тут судно легло на борт, и мичман с тремя матросам вылетели в проделанную орудием дыру в фальшборте. Сашке повезло. Его просто к ограждению колеса прижало. Поднялась суматоха, даже пробковые круги побросали за борт. Кое как судно удалось выправить и поставить нужные паруса. Только за это время ветер «Гомера» на милю оттащил. И возвращаться за сошедшими за борт ротозеями капитан Жюрьен не собирался.
Посмотрев на все эти приключения и переговорив с механиками, дархан Дондук решил, что нафиг ему эта развалина и ходячее бедствие не нужны. Ну и понятно, что уголь он на Дальнем Востоке не добудет. Только у тех же французов или англичан покупать. Так Гомер слишком приметное и известное всему миру судно. Это, как оказалось, самый первый в мире или во Франции, прихвастнул, наверное, капитан де ла Гравьера, военный пароходофрегат. Так что пусть плавает тут и калечит, и убивает французских моряков. От плана отправки на Дальний Восток обычных фрегатов отказываться не нужно.
Времени хватает, выберет новые хорошо вооружённые корабли Кох и только парусные, подгадает место и время, спланирует операцию, вот тогда…
Да сейчас захватить это недоразумение можно. Против двух с половиной сотен французов, совершенно не ожидающих нападения и лишенных любого оружия, у него под рукой сто одиннадцать диверсантов отлично вооружённых. Но нет. Не время. Да вон уже и марсель на горизонте показался. Прибыли, слава Богу. Осуществление плана приблизилось на тысячу миль. Теперь бы ещё как-то избавиться от французов. Ведь Сашке нужны англичане.
Событие тридцатое
Трудно поверить, что человек говорит вам правду, когда вы знаете, что на его месте вы бы солгали.
Генри Луис Менкен
Марсель встретил Великое посольство Великого ханства Джунгария вонью. Словно сто китов сдохло одновременно и выбросилось на берег прекрасной Франции, что показать всю её прелесть диким азиатам.
Приключения начались прямо с первых шагов на французской земле. Идёт себе Сашка с Бамбой и Мончагом по трапу за капитаном Жюрьеном, (интересно почему не жульеном?) и тут какой-то дрищ на пирсе говорит по-лягушачьи, мол ну и рожа у этих двух, как коровья лепёшка. Их туда регулярно и тычат, и он бы потыкал, было бы здесь коровье дерьмо. Смелый. Французы они все Д’Артаньяны. Мончаг не утерпел и на языке Франсуазы Саган сказал дрищу, что он сам кусок коровьего дерьма, и изо рта у него дерьмом и воняет, так как он его только жевал. И ослиной мочой запивал, так как осёл его папа. А чего — образно.
А дрищ, только они вступили на пирс, попытался десятника пнуть. Мончаг его за сапог поймал, вывернул ногу зарядил по бубенчикам и сбросил в воду. Там дохлой рыбы полно и всяких потрохов, что прямо тут и скидывают разделывающие рыбу торговцы. Суп прямо. Вот в суп и канул. Ну, и не всплыл дрищ. То ли яйца не железные, то ли плавать не умеет.
Те бравые Портосоатосы, с которыми он информацией про коровьи лепёшки делился, угрозы не оценили и бросились восстанавливать справедливость. Первым на пути был капитан де ла Гравьера, ему первому и прилетело. Второму тоже ему. Да и третьему — ему. Калмыки и Сашка себя бить не дали, увернулись пару раз, потом достали револьверы и Сашка пальнул из Драгуна в воздух. Портосоатосы отпрянули. Капитана Бамба из лужи, где плавали рыбьи кишки, поднял в вертикальное положение.
— Твоя весёлый. Твоя красивый падай. Твоя классный, — сообщил Жюрьену дархан Дондук.
— Анри!!! — завопил вислоусый капитан, стряхивая с уса длинного рыбью чешую.
Боцман толстопузый… но и здоровый, бугай такой, засвистел и вскоре с десятком матросов спикировал по трапу на пирс. Ага. Сейчас. Так его друзья захлебнувшегося рыбьими отбросами дрища и ждали, сдриснули.
— Анри!! — капитан увидел свой парадный мундир и осатанел.
Сашка дослушивать не стал, он оттащил чуть в сторону Мончага и засипел на него.
— Ну, ты же десятник! Мончаг. Какого хрена? Бить пожалуйста, надо — бей. Но вот показывать, что ты мать вашу, Родину нашу, полиглот, зачем? Я тут дурня изображаю, а ты без акцента на французском шпрехаешь.
— На французском — парлекают, по-итальянски — парлямкают, по-английски…
— Остановись, Мончаг. Ну, мы великое дело приехали делать. Давай, взрослей. Бамба, проведи инструктаж, выдай всем последнее китайское предупреждение.
— По-китайски шуакают.
— Всё! Пять нарядов вне очереди! — Чуть перед глазами чернота не образовалась. Выучил на свою голову.
Спустился второй раз капитан не такой парадный, переоделся в повседневный мундир. Он был красный и сразу направился к дархану Дондуку, стоящему в окружении калмыков.
— Мы сегодня же едем в Париж.
— Моя нельзя, — развёл руками Сашка.
— Как нельзя⁈ Ты же собирался встречаться с президентом Наполеоном⁈ — начал брызгать слюной капитан де ла Гравьера.
— Моя — Великий посол. Моя нельзя ехать. Моя нужно приглашение. Моя нужен вас посол. Тута. Не тама, — укоризненно покачал головой Дондук, и махнул на север, — Твой тык, тык, тык в Парис. Писи. Сообси. Пусть сюда посол едет. Моя встречай. Моя обнимай. Моя бумаг от
