В зоне особого внимания - Дмитрий Валерьевич Иванов
Ишь, зарядить он мне захотел! Но раз Марту не обидел, то пусть живет. Всё же драться с местной охраной — не самое правильное решение. Да ещё эта шуба в руках! И положить негде, сразу ноги ей сделают. Зато Марта предмету своей любви (шубе, не мне) искренне обрадовалась.
Попрощавшись, мы уходим от гостеприимных советских парней-охранников. Уже в машине выяснил, что Марта устала меня ждать и хотела пойти искать, но не смогла никого найти, кто смог бы ей одолжить верхнюю одежду для этого. Лопоча на своем языке, она пристала к проходящей мимо девушке, просительно дергая ту за рукав, за что и была забрана охраной к себе для выяснения личности. Но сейчас я нашёлся! Поэтому, пока мы ехали в гостиницу, Марта довольно гладила то меня, то шубу.
На следующий день турнира после разминки и обязательного взвешивания я убедился что мир реально тесен! Поболеть за моего соперника пришёл… тот самый бородач из охраны «Метелицы», оказавшийся его старшим братом.
— Так ты не иностранец? А чего голову морочил? — удивился «дядя Костя», как он представился.— Какой, нахрен, дядя? Тебе лет тридцать…. А ты что, против?
Шубы в руках у меня не было, зато уже были надеты перчатки, и таких как этот бородач, мне и пятерых мало.
— Борзый ты, чемпион! — неожиданно без наезда заметил Костя, а значит, ему про меня и мои заслуги уже рассказал братишка.— Ты тоже боксёр? — не стал нагнетать и я.— Я спорт не люблю, — с интонацией Дюжева из «Жмурок» ответил Костя. — За брата поболеть пришёл.— На ринг вызывается Андрей Киселёв, красный угол и Анатолий Штыба, синий! — прокашлял динамик и мы бодро и почти одновременно вышли на ринг.
После представления нас публике я узнал, что у меня значительно меньше побед, чем у Киселёва. Всё-таки активно я не участвую в соревнованиях. Но зато и поражений только два против четырех у москвича. То, что я ему нарисую пятое, стало ясно на первых секундах боя. От желания победить мой соперник кинулся в атаку без разведки, а может, план такой был? Но в любом случае он ошибся. Я в разрез перчаток удачно попал по его челюсти, и рефери открыл счёт. До конца раунда Андрей дотянул в основном за счет того, что постоянно вис на мне, за что и получил предупреждение от судьи. На второй раунд он не вышел — снял тренер, выбросив полотенце. Итак, если верить Шину, самый серьёзный соперник в турнире выбит, причем выбит легко. И это хорошо, ведь я чувствую, что приболел — горло дерёт и глотать больно. Всё-таки поиски машины в мороз не прошли даром. А всего-то надо было подождать девяти вечера, Леонид сам бы подъехал ко входу!
Смотрю своё расписание. После двух дней выходных в субботу предстоит бой в полуфинале с восемнадцатилетним казахом, а в воскресенье, если повезёт, финал. Нормально! Может, отлежусь за два с половиной дня. Хотя надо все же зайти в больничку, пусть посмотрят и легкие послушают. Ну и в пятницу в госбанк ещё ехать. А после победного финала (и чего я такой самонадеянный? Сам себе удивляюсь!) поедем с Мартой на дачу к Власову. С кем он там меня познакомить хотел?
— Толя! Слышь⁈ Штыба! — кричит мне Костя, когда я уже переоделся и вышел из раздевалки.Странно, а ведь в раздевалку посторонних не пускают… не должны пускать.— Чего хотел? — я внутренне готов к любому развитию событий.— Тут такое дело… Та иностранка, с которой ты вчера уехал, кто она? — удивил бородач меня вопросом.— С какой целью интересуешься? — ответил я вопросом на вопрос.— Другу моему понравилась девушка, она тебе кем будет?
И тут я задумался. А действительно, кто она мне? Посвящать посторонних в свои интимные отношения в мои планы не входит.
— Хоть тебя это и не касается, отвечу: знакомая из Норвегии, приехала в гости!— То есть друг мой может попробовать познакомиться с ней? — лыбится Костя, намекая, что, скорее всего, и друга-то никакого нет.— Москва большая, пусть ищет, — ухмыляюсь я.
Глава 19
— А где её найти можно? — кричит вслед Костя.
Неожиданный интерес к Марте отозвался в моей душе какими-то неприятными нотками (ревность?), и я заволновался, возможно, впервые в этом теле. Мысль о том, что у Марты может появиться новый поклонник, активно мне не понравилась, и я решил купить девушке цветы в подарок. И непременно чтобы не три чахлые гвоздики были, а роскошный букет. Но такое удовольствие в это время года в СССР стоит дорого, а деньги у меня уже на исходе — почти всё ушло на банковский бизнес. Неожиданно в голову пришла гениальная идея — зайти на переговорный пункт, благо он в двух шагах, и дозвониться в Красноярск моей подельнице Зойке. Что-то же там за десять дней работы видеосалона успело набежать? Звоню в общагу, утро там не раннее, должна уже на рабочем месте быть.
— Она в больнице, а кто её спрашивает? — услышал я незнакомый женский голос на другом конце провода.
— Это Штыба. А вы кто? И что с Зоей?
— Штыба? Штыба… А это не ты, случайно, матрас не сдал? Это кастелянт общежития, Ирина Михайловна!
— Не я. Однофамилец, наверное. А всё-таки что случилось, в какой она больнице? С дочкой кто остался? — перевожу разговор с неудобной для меня темы материальной недостачи на важные вещи.
Ну, не сдал я матрас! Да куда он денется? В общаге же остался. Выписывался я по блатному: без паспортистки и кастелянши, просто дал поручение своей секретарше Ане Маловой.
— Да? А не врёшь? Дочка с сестрой сейчас, а Зоя в БСМП. А звать тебя не Анатолий?
— Никодим я, бля, — в раздражении бросаю трубку.
Разговаривать с излишне ответственной за свой фронт работы кастеляншей нет смысла. Матрас какой-то! Идиотизм. Сейчас сам у Мыскина узнаю в чем дело. Заново заказываю разговор с Красноярском. Ожидать пришлось недолго, и хорошо, что мой знакомый врач оказался у себя в кабинете, а его секретарь предупреждена на предмет того, с какими лицами ей надо соединять шефа, даже если у него совещание.
«Да, дела… », — тяну про себя после недолгого разговора с главврачом БСМП. Побили мою Зойку, твари! Сотряс,
