Ворон и медведь - Андрей Каминский
- Глупцу не понять, сколько ползает змей под Иггдрасилем: Пустошник, Подземельник, - Волка Могильного дети, - Серый и Скрытень, Снотворец и Витень,- все постоянно корни грызут. Вот прилетает черный дракон, сверкающий змей с темных вершин. Нидхегг несет трупы под крыльями… О дракон, подгрызающий корни всего мироздания, нерожденный, но бывший от века – как ты с Волком пожираешь мертвечину, так подобие детей ваших, да пожрут всю гниль в том кто всегда давал вам поживу.
Она говорила еще много чего, но ее невнятное бормотание становилось все тише, пока Редвальд проваливался в сон. Грудь снова жгло как огнем, но странным образом этот огонь уже приносил облегчение – теперь он не сжигал его изнутри, но уничтожал все то, что приносило ему такие мучения. В забытье, куда он впал, воин видел себя со стороны – лежащего голым, только почему-то не на полу храма, а на черной земле в корнях исполинского древа, чья крона исчезала в облаках. Тело воина обвивали огромные змеи, что, присосавшись к его ранам, жадно пили кровь и гной. В те же краткие мгновения, когда он приходил в себя, сакс слышал, как бормотание старухи заглушает детский плач и собачий скулеж, пока Атла, склонившись над алтарем, копошилась в некоем красном месиве. Однако потом Редвальд вновь погружался в спасительное забытье.
Он сам не понял, когда вдруг очнулся: голова больше не болела, а рана лишь несильно зудела. Кроме страшной слабости, охватившей тело, Редвальд почти не чувствовал неприятных ощущений.
-Оклемался? – над ним нависла знахарка, - есть хочешь?
-Хочу, - кивнул Редвальд и вправду ощутивший вдруг жуткий голод. Атла поднесла ему глиняную плошку, исходящую ароматным дымком. Она протянула ее саксу и тот, с огромным аппетитом, выпил наваристый бульон с кусочками мяса.
- Молодец, - сказала Атла, - а теперь спи. Выпей только.
Она поднесла к губам Редвальда еще одну плошку, на этот раз с травяным настоем, и воин, не колеблясь, выпил и его. От этого снадобья его вновь сморило – почти сразу он провалился в сон, который не смогло прервать даже то, что Атла вновь принялась копаться ножом в его ране, вычищая остатки гноя и поливая рану щиплющим отваром. Когда же Редвальд проснулся, то получил еще одну плошку бульона, с размоченной в нем ковригой хлеба.
-А можно еще? –спросил воин, протягивая пустую плошку.
С тех пор он быстро пошел на поправку. Воспаление спало, рана быстро заживала, затягиваясь розовой корочкой, жар и слабость отступили. Вскоре Редвальд уже сам вставал с ложа, чтобы взять кувшинчик с настоем и плошку с похлебкой. Вскоре после этого он стал получать и более твердую пищу - большие и сочные куски незнакомого мяса, приготовленного с кровью.
За все это время его так никто и не навестил – как объяснила Атла, никому не стоило видеть то, как лечили Редвальда. Сакс невольно заподозрил, что пока он лежал в забытьи над ним творилось немало такого, о чем он и сам не захотел бы знать – поэтому он и не приставал к Атле, с вопросами, поинтересовавшись лишь тем, кому был посвящен этот храм.
-Старое, очень старое место, - губы колдуньи раздвинулись с слабой улыбке, - римляне тут чтили богов, а до них кельты, а до них – боги ведают кто еще.
-Богов? – спросил Редвальд, - тех же, что призывала и ты?
Атла бросила на него косой взгляд.
- Богов, что вырвали тебя из рук Хель, - сказала она, - это все, что тебе нужно знать.
-Королева тоже их чтит? - настороженно спросил Редвальд и ведьма, криво усмехнувшись, помотала головой.
-Фледа, конечно, храбрая девочка, - сказала она, - и была такой еще когда совсем малолеткой случайно забрела вглубь Линдсийских болот, где стояла моя землянка. Я вывела ее к родителям – и в благодарность за ее спасение, король Линдси даровал мне свою защиту и назначил меня наставницей принцессы. Но даже она не стала чтить богов, которым поклоняюсь я – эти боги не для королей и воинов. Энгрифледа служит Девам-Воронам, что шествуют рядом с Одином, упиваясь смертью и кровью павших, а также их грозной Матери. Но порой, она обращается за помощью и ко мне – как в этот раз, когда мы снова встретились в болотах Линдси.
-Когда туда пришел Эдмунд? – спросил Редвальд и ведьма, оскалив острые мелкие зубы, довольно кивнула.
По словам Атлы Эдмунд попал в ловушку в Линдси: с одной стороны его зажало объединенное войско Энгрифледы и Аудульфа, а с моря высадились даны Сигифреда, совместно с королевским флотом. Король Уэссекса, ожидавший, что молодая королева станет отстаивать свою столицу, оказался застигнут врасплох. Тут же вспыхнули раздоры в его многочисленной, но разношерстной армии - между саксами и кельтами, между убежденными христианами и теми, кто приняв для виду новую веру, подспудно хранил верность старым богам. В жестокой сече, длившейся три дня, вражеское войско оказалось наголову разбито. Что случилось с Эдмундом Редвальд так и не понял – судя по зловещим намекам Атлы, Энгрифледа взяла его в плен живьем и отдала болотной колдунье, в благодарность за некую «помощь». В чем она заключалась и какова была дальнейшая судьба короля Уэссекса, колдунья не стала говорить – да Редвальд и не особо хотел знать.
После победы королева поспешила к Люнденбургу – и поспела как раз вовремя, чтобы разбить еще и франков. После этого, приставив знахарку к умирающему Редвальду, она вновь покинула город, железом и кровью усмиряя мятежную страну. Атла даже на расстоянии каким-то образом узнавала о ее деяниях, с кровожадным смакованием рассказывая Редвальду о кровавых подвигах своей воспитанницы. Со всей горячностью юности, не приемлющей
