Путь домой - Алекс Войтенко
Очистив апельсин, я накалывал своим ножичком очередную дольку и отправлял ее в рот, заодно подыскивая на ветке очередной плод, который будет проситься мне в руки. Как говорила когда-то мама: — «Бери тот, который на тебя смотрит». В этот момент позади меня послышался шум подъезжающего автомобиля. Мельком глянув на него, убедился, что это не автобус, и продолжил заниматься своим делом. Грузовичок, похожий на тот, что принадлежал моей семье, но более свежего года выпуска, остановился неподалеку и заглушил двигатель. Мало ли, вдруг водила захотел оросить очередное дерево, чтобы не засыхало, поэтому я не обращая на него внимания, доел свой апельсин и потянулся левой рукой за следующим. И… едва не оглох от крика, какого-то щупленького мужичка, чуть ниже меня ростом. Тот чисто в гангстерских замашках, видать насмотрелся фильмов вроде «Крестного отца» или чего-то подобного, поднял правую руку вверх, согнул ее в локте, и направил на мою голову пистолет, при этом перевернув его. Такой, чисто показушный жест. Но как бы то ни было, ощущать у своей головы ствол пистолета, не слишком приятно, скосив взгляд на него, вдруг заметил, что тот стоит на предохранителе. Просто буквально несколько часов назад, ради любопытства, зашел в оружейный магазин в Эль Наранхо, и внимательно рассмотрел «Кольт 1911» пытаясь понять, чем же он настолько ценен, что все стараются вооружиться именно им. Заодно и заметил, как именно выглядит тпредохранитель на этом оружии. И сейчас, сразу же заметил, что тот находится в закрытом положении.
— Наверняка и ствол не передернул бедолажка, досылая патрон в патронник, — подумал я.
Мужичок между тем раззадоривал себя криком, переходящим в фальцет, требуя от меня, одновременно и положить руки за голову, и очистить свои карманы, и встать при этом на колени. Я даже хотел было спросить, что мне сделать в первую очередь. Но прежде нужно было как-то обезопасить себя, от этого идиота. А то пальнет невзначай, поэтому вспомнив, чему меня обучали в партизанском отряде в Никарагуа, начал действовать как когда-то учил меня Васко Бьянко.
Резко развернувшись через левое плечо, одновременно с разворотом, опустил поднятую руку, откидывая руку противника с пистолетом, направленным на меня. А правой рукой нанося удар в солнечное сплетение. Единственное, что я не учел, так это то, что в руке у меня находился штык-нож от карабина Симонова, которым я в тот момент чистил апельсины. Просто в пылу боя, даже не подумал о том, что могу нанести мужику вред, несовместимый с жизнью. Мгновением позже было уже поздно размышлять над содеянным.
Живот одно из самых болезненных мест, на теле человека. Об этом не раз, повторял мой наставник, добавляя, что даже японцы, совершая ритуальное самоубийства — Сеппуку, всегда стараются заручиться помощью своего ближнего, который дождавшись момента, когда нож войдет в плоть самоубийцы, тут же отрубает ему голову. В противном случае, лишь один из сотни способен продолжить и распороть свой живот до конца. Все остальные, или бросают это дело останавливаясь после укола, либо теряют сознание. Именно поэтому, стоило моему штыку, только проникнуть на пяток сантиметров в живот, в солнечное сплетение я не попал, как об ограблении меня любимого, сразу же было забыто. Пистолет, тут же выпал из ослабевший ладони мужчины, и тот упав на колени тонко взвыл и схватился руками за свою рану. В его падении мой нож, находящийся в животе, еще добавил и разрез, из-за чего наружу показались и кишки, которые тот, уже находясь в замутненном сознании, с воем пытался впихнуть обратно. Все это продолжалось от силы секунд тридцать, после чего, неудачливый грабитель упал на бок и затих, потеряв сознание от боли.
Пока на дороге, никого не было, но вполне мог кто-то появиться, и тогда все это обернулось бы против меня. Поэтому недолго думая, я схватил парня на ноги и оттащил за дерево, сбросив его тушку в кусты, за которыми находился пересохший арык, или канава, не знаю, как это здесь называется. Убедившись, что парень мертв, я вернулся на дорогу, поднял упавший из его руки пистолет, и постарался разметать пыль, находящуюся на обочине, чтобы скрыть следы крови. Потом спрыгнул в канаву и убедившись, что мужчина не подает признаков жизни, охлопвал его по карманам, которые оказались пусты. Затем вытер о его брюки свой нож, срезал под корень пару каких-то кустов, прикрывая мужика, и выбрался из канавы, думая, как бы мне смыться отсюда подальше. Здесь на дороге все было спокойно, никто не бегал с криками: «Помогите! Убивают». Да и вообще никого не было в пределах видимости. Осталось решить, как поступить с автомобилем. Раздумывал я недолго. Достаточно мне сейчас уехать отсюда, а там можно и придумать что делать дальше. Более не раздумывая над этим, я сел за руль, завел автомобиль, благо, что ключи оказались в замке зажигания и поехал на север.
Конечно первое время меня ощутимо трясло. Сигара не уходила из моего рта, а я делал глубокие затяжки, совершенно не чувствуя не вкуса, ни крепости. И с трудом сдерживал себя от того, чтобы продолжать поездку на допустимой скорости, а не выжимать из автомобиля все, на что он был способен, стараясь оказаться как можно дальше от места преступления. В голове тем временем, вертелась мысль о том, что я сам становлюсь убийцей, размахивая ножом направо и налево, и не обращая ни на что внимания. Это меня сильно нервировало. И хотя я искал доводы в пользу того, что все произошло совершенно случайно, что я не хотел никого убивать, и только защищал свою жизнь, все это мало меня успокаивало. В конце концов, я не выдержал и съехав на обочину остановился. Заглушив мотор, вышел из машины, закурил очередную сигару, и некоторое время стоял
