Ревизор: Возвращение в СССР 8 - Серж Винтеркей
— Диана! Что это? — прошептала в полной тишине Галия.
Но та не ответила ей. Опомнившись, она, расталкивая всех, ломанулась к выходу и выбежала из аудитории.
— Разбирайте, — первым пришёл в себя староста и выбрал из кучи ручек две своих. — Кажется, эти мои.
Галия потом ещё несколько дней возвращала ручки педагогам.
А с Дианой у неё тем же вечером состоялся в общаге серьёзный разговор.
* * *
Через неделю после того, как Самедов дал указание начать подготовку к расследованию, мы были уже на меховой фабрике. Нас встретил замдиректора и сопровождал везде лично. Наученные опытом Трансмаша, мы уже сами выбирали, куда нам идти.
Первым делом пошли к сырейному производству, так как, по легенде, у нас сигнал от жителей на вонь. Ничего там особо не разлагалось. Стоял стойкий специфический, химический запах, достаточно резкий, но ничего особенного. Вокруг цеха, где выделывались шкурки, не росло ни травинки. Голая земля. Химикатами вытравлено всё.
— Как будто выжженная земля вокруг, — указал я на это обстоятельство членам группы.
Кирилл отмахнулся от меня. Не понимая, что дальше искать, он потребовал от замдиректора фабрики показать нам всё остальное.Тот послушно повёл нас по цехам. Единственное, я попросил его показать нам весь цикл от начала до конца.
Глава 17
Москва
— Я на экономическом факультете учусь. Собираю материал для курсовой, — врал я, как сивый мерин, стараясь вынудить замдиректора фабрики дать больше информации. — У вас производство с полным циклом. Не могли бы вы подробнее о нём рассказать?
Замдиректора, тревожно оглядываясь на членов нашей делегации, начал рассказывать нам и о производственных циклах, и об истории предприятия. Старался как мог. Я, для отвода глаз, сделал несколько снимков на улице, общий план территории, корпусов. И внутри пощёлкал общий вид цехов и оборудование отдельно. Хорошо, что несколько плёнок взял. Перезаряжу фотоаппарат где-нибудь в туалете, если всю плёнку истрачу.
В цеху я задавал вопросы, замдиректора отвечал.
— Как будущего экономиста меня больше интересует организация учёта и определение производственных показателей, а не технологии производства, — объяснял я ему.
Он старательно демонстрировал систему учёта, реализованную в каждом цеху в виде должности учётчика, в обязанности которого входило документальное сопровождение партий сырья. Контролировал всё начальник цеха. Наконец, мы добрались до документов. Я пихнул локтем в бок Борщевского, мол, тут надо задержаться.
Он пренебрежительно взглянул на меня, мол, хочешь — оставайся, а мы пока посидим, подождем тебя.
Я и остался. Учётчица вместе с начальником цеха наперебой рассказывали, как у них организован учёт, как оформляется приём сырья в цех, как списывается некондиция, как передаётся дальше.
— Так много информации, — сделал я ошалелые глаза. — Невозможно всё запомнить. А мне для курсовой надо. Я сделаю фотографии документов? Чтоб не забыть ничего?
— Какая курсовая? — проворчал замдиректора. — Тут на диплом материала хватит и на кандидатскую останется.
— Хорошо бы! — кося под дурака, обрадованно ответил я.
А сам бегло просмотрел документы. Их было много. Отфотографировать все не получится, плёнок не хватит. А анализировать один документ из пятидесяти, смысла нет. Одна надежда на сводные ведомости.
— А как вы итоги подводите? Пачки документов перелистываете, когда считаете? — спросил я.
— Зачем же? — снисходительно ответила учётчица. — Для этого журнал есть.
Она взяла со стола талмуд и показала мне. Вся информация в одном месте. То, что надо.
— Это гениально! — восхищённо лепетал я и фотографировал страницу за страницей журнала. Отсняв три месяца, решил, что для выявления схем этого достаточно.
В следующем цеху провернул то же самое. Дальше замдиректора уже сразу показывал мне журнал, комментировал производственные операции, отражённые в нём, показывал, на каком оборудовании эти операции выполняются. Я задавал вопросы по некоторым, интересующим меня, записям и мы шли дальше.
Наша команда плелась за нами с нескрываемым раздражением, особенно Борщевский.
Все заметно оживились только, когда мы вышли со склада готовой продукции и направились в столовую. Для нас накрыли два составленных вместе, стоящих отдельно от всех, стола. Ни о какой оплате обеда речи не стояло в принципе. Голодные студенты набросились на еду. А стол был шикарный. Нас принимали, как дорогих гостей. Вскоре к нам присоединился директор фабрики.
Я предоставил Борщевскому «почетную возможность» представлять наш коллектив во время официального обеда. Руководство фабрики пыталось прощупать, какие выводы мы сделали в результате сегодняшнего рейда.
Борщевский, понятное дело, никаких выводов не сделал, и опытные руководители это с него считали. Замдиректора с тревогой поглядывал на меня, но я весь обед старательно изображал «восторженного зеленого студента, изучающего азы экономики и наконец дорвавшегося до возможности воочию увидеть, как это делают профессионалы». В итоге к концу обеда руководство завода повеселело, сделав вывод, что ничего крамольного бдительные комсомольцы у них не нашли.
Ушли мы поздно, рабочий день на фабрике уже закончился. Но я, всё равно, поехал сначала в университетскую фотолабораторию, проявлял, печатал и развешивал сушиться собранный материал.
На следующий день забрал фотографии с рейда на меховую фабрику из лаборатории и вечером до самого отбоя изучал в общаге. На самом деле, не удержался и ещё на парах бегло просмотрел.
Ничего нового. Всё старо, как мир. Всё те же схемы, всё тот же пересорт.
Не стал никому ничего говорить до поры, до времени.
На следующий день, когда звонил Сатчану после пар, намекнул, что нашёл ТАМ кое-что.
— Очень хорошо. Молодец, — ответил он мне.
— Давать ход?
— Конечно.
Более детально по этой скользкой теме по телефону говорить не стоило. Оставили разбор полётов до личной встречи.А пока я свёл все данные по фабрике для наглядности в одну таблицу.
Попробовал подойти со своими выкладками по меховой фабрике к Борщевскому. Он глянул на мою таблицу, даже вникать не стал. Отмахнулся, как от назойливой мухи.
— Ты на каком курсе, первом? — с пренебрежением в голосе сказал он. — Вот и учись, наблюдай, набирайся опыта! А тут и без тебя разберёмся.
Может, ему команду «фас» не дали? Вот он и не рвётся что-то обнаружить. Зря он так. Я же всё равно обнародую свои выводы. Будет для него сюрприз…
На заседании «Комсомольского прожектора» было людно. Царила напряженная атмосфера. Как оказалось, Борщевский отчитывался о нашем походе на меховую фабрику не только перед Самедовым. Присутствовал ещё Иван Николаевич из райкома, как нам его представил заметно нервничающий куратор.
Борщевский доложил, что во время проверки на территории меховой фабрики нарушений не выявлено. Территория благоустроенная, чистая. Имеется специфический запах вокруг сырейного производства, но он не распространяется за пределы территории фабрики.
Отпечатанный отчёт лёг на стол перед Самедовым, от которого быстро перекочевал к Ивану Николаевичу.Борщевский, переполняемый чувством собственной важности, остался стоять в позе императора, заложив руку за борт пиджака.
— Садитесь, пожалуйста. Больше ничего не обнаружили? — спросил райкомовский сотрудник, дочитывая отчёт.
— Нет. Больше никаких фактов выявлено не было, — важным голосом подтвердил Борщевский, садясь на место.
Ну что ж. Видимо, сейчас мой выход. По мою душу, похоже, здесь этот представитель власти. Бьюсь об заклад, его появление здесь явно с подачи Сатчана организовано…
— Кхе-кхе, — откашлялся я, чтобы привлечь к себе внимание. — Разрешите дополнить выступление коллеги? — посмотрел я на Самедова, он удивленно кивнул.
— В ходе проверки, я уделил пристальное внимание экономическим аспектам деятельности обследуемого предприятия. — Борщевский при этих моих словах закатил глаза, раздражаясь и одновременно, похоже, предвкушая, как я сейчас опозорюсь. Очень сложная гамма чувств отразилась на его лице. Я же тем временем продолжил. — В результате мне удалось получить учётные данные каждого производственного участка за последние три месяца. Сопоставив их между собой, к сожалению, пришёл к неутешительному выводу: на фабрике происходят значительные хищения мехового сырья на постоянной основе.
В кабинете повисла звенящая тишина.
Самедов, нахмурившись, сверлил взглядом Борщевского.
Борщевский словно окаменел, не смея верить тому, что сейчас услышал.
— Как вы это поняли? Есть данные, подтверждающие ваши слова? — нарушил, наконец, молчание Иван Николаевич.
— Конечно. Вот тут я сделал сводную таблицу, посмотрите, пожалуйста, — достал я результаты своих изысканий. — Из этой таблицы мы можем видеть, что при перемещении по технологическим линиям и из цеха в цех сырьё теряет сортность. При весьма незначительном проценте отбраковки
