Зима 1238 - Даниил Сергеевич Калинин
– Вперед! Возьмите Ариан во славу Тенгри! Я отдаю вам этот город целиком, мои верные нукеры, лишь захватите его! И все богатства, и все женщины будут ваши!!!
– Хар-р-р-ра-а-а!!! – оглушающе проревела в ответ огромная, многотысячная тьма и покатилась вперед неотвратимой штормовой волной…
Впереди лучников-хабуту, несущих с собой массивные штурмовые щиты, закрывающие их от обстрела со стен, резво побежали покоренные с поднятыми над головой вязанками хвороста. Побежал и немногочисленный хашар, подгоняемый хлесткими ударами хлыстов и несильными уколами клинков в спину…
На участке напротив бреши стрелки орусутов просто не смогли бы достать ворогов со стен, а двинувшиеся было к широкому пролому вой, заметив среди наступающих и простых жителей, не стали поднимать луки. Да и зачем переводить стрелы, когда вскоре появится множество целей из настоящих врагов?!
А вот там, где замерли позади хабуту нукеры-мордуканы кагана Пуреша, уже схватившись за штурмовые лестницы со стальными крючьями, вот там лучники орусутов не стали жалеть никого. Они силились не подпустить ко рву ни вынужденных идти вперед сородичей, ни кипчаков, поставленных ханом в первый же ряд… Но как только татары подтащили поближе многочисленные штурмовые щиты и ударили множеством срезней в ответ, ополченцы, среди которых нашлось и множество опытных охотников, были вынуждены искать укрытия. Пусть и стреляли они с высоты городней сквозь уцелевшие бойницы, но ливень из тысяч степняцких срезней буквально закрыл от них солнце…
Во рву же напротив пролома вскоре выросли четыре перешейка из наваленных вязанок хвороста, и враг тут же хлынул вперед! И вновь впереди оказались покоренные кипчаки, расплачивающиеся перед ханом за ложь спасшихся бегством сородичей…
Брешь в стене, однако, вновь заполнил сильно разреженный строй дружинников с мощными составными луками, и по бегущим нукерам густо хлестнули стрелы! Половцы попробовали перекрываться щитами, но срезни орусутов нашли свои цели, прилетая и справа, и слева от перешейка, едва ли не целиком перебив первую волну атакующих!
Однако вскоре в ответ ударили давно пристрелявшиеся к бреши пороки – ударили множеством камней, отправленных в полет и вихревыми катапультами, и манжаниками! И пусть русичи успели закрыться щитами, удерживаемыми на руках локтевыми ремнями, обрушившийся на них град раскалывает щиты, сбивает с воев шеломы, находит свои цели вне защиты, ломая кости рук и ног…
В ужасе отпрянули от бреши русичи, и вновь покатились вперед поганые! В этот раз по ним никто не стрелял, и воодушевленные половцы с радостью побежали вперед, чтобы вскоре, вопя от ужаса и боли, начать падать на окровавленный снег, лишь слегка припорошивший разбросанные у подошвы вала железные рогульки… Взвыли от боли раненые, но гонят покоренных злые команды монголов-арбанаев, заставляющих нукеров идти по телам павших на землю, добивая соратников! И никто не смеет ослушаться, прут вперед половцы…
Но не слишком широк участок, где русичи разбросали рогульки, и, миновав его, кипчаки уже увереннее пошли вперед! Вот уже всего три десятка шагов им сделать до невысокой насыпи, оставшейся от разбитой, сожженной стены, но не так-то просто преодолеть их по ледяному покрову вала! Приходится втыкать в лед ножи, чтобы сделать следующий шаг, одновременно с тем выставив перед собой щит – а ну как вновь появятся в проломе лучники-орусуты?!
И они действительно вскоре появились, но срезни полетели вовсе не в поднимающихся по покрытому ледяным панцирем валу, нет! Вымоченные в сере, чтобы не потухнуть в полете, зажженные стрелы густо полетели в перешейки, во множестве застревая в тугих вязанках! Дав единственный залп, лучники тут же отступили, а место их заняли десятка три смельчаков, раскручивающих в руках пращи с горшками, полными земляного масла! Тут же полетели вниз и они, врезаясь в промерзший хворост и дав первую пищу огню…
Большинство смельчаков остались лежать у бреши: прежде чем они отошли бы назад, в воев, не успевших даже закрыться щитами, ударили камни из пороков… Но свою задачу они выполнили: за спиной успевших миновать ров поганых встала быстро разрастающаяся стена пламени, не позволяющая вернуться назад или получить подкрепление. А замерших было на льду половцев, растерявших все мужество и не знающих, что им теперь делать, спустя всего несколько мгновений снесли полетевшие вниз бревна, заранее припасенные рязанцами и рачительно уложенные вдоль насыпи, оставшейся от стены…
Так для поганых начался штурм Рязани!
Глава 13
Солнце подошло к зениту, немного прогрев воздух, а трескучий мороз, при котором даже дышать больно, временно отступил. Но сражающиеся у стен Рязани мужи давно уже перестали чувствовать холод, разогретые схваткой!
Штурм через брешь, сорванный поджогом хвороста во рву, продолжился, как только утихло пламя, оставив небольшие кучки недогоревших вязанок на самом дне. Отгоняя русичей от пролома, по нему вновь ударил град камней, а штурмовые щиты, прикрывающие лучников-хабуту, передвинулись к самой кромке рва. И из-за них в защитников града полетели сотни срезней, нацеленных на бойницы в обламах… Опустились в ров десятки штурмовых лестниц, не меньшее их число приставили ко второй стенке вала, и десятки, сотни кипчаков принялись сноровисто опускаться вниз, а после полезли и наверх…
Но если у пролома рязанцы сумели выиграть хоть сколько-то времени, то на участках стен у Исадских и Ряжских ворот поджечь многочисленные перешейки из хвороста не представлялось возможным – слишком много их было! Да и ответному обстрелу сильно мешали монгольские и половецкие лучники… Лишь встав по бокам от бойниц и проломов, ополченцы могут бить по ворогам, но только тем, кто уже добрался до самых стен.
Выручают рязанцев и «варницы», сквозь которые льют защитники града кипяток и также бьют из луков… Летят со стен сулицы, камни, бревна – благодаря проломам в обламах бросать их вниз стало возможным. И пару раз особо длинные, увесистые чурбаны даже сломали приставленные к брешам лестницы! А те, что поменьше, сбивали когда одного, а когда и двух поганых вниз…
Но, несмотря на отчаянное сопротивление, ополченцам не удалось остановить подъем мокшан царя Пуреша на стены Рязани. Впрочем, те все одно несут потери втрое большие, чем защитники, ибо поганых, кто уже поднялся наверх, встречают разящие в упор стрелы, стремительные уколы копий, с силой брошенные в ворогов сулицы и даже топоры! А прорвавшихся вперед везунчиков, умудрившихся добежать до русичей и вступить в схватку, принимают на щиты и яростно рубят секирами. В пешей схватке рязанские
