Жандарм 4 - Никита Васильевич Семин
— Ты помог нашим детям. За это я благодарен тебе. Но ты же участвовал в допросах над нами. И я в смятении — кто же ты и чего хочешь? Почему одной рукой помогаешь, а другой — наносишь вред?
— Вы не правы, называя мое участие в допросах вредом, — покачал я головой. — Это тоже была помощь.
— Вот как? Объясни нам тогда, будь добр.
— Буду, — усмехнулся я на его пассаж. — Я маг. Владею ментальной магией. Слышали про таких?
Судя по переглядыванию — слышали и много. И кажется настолько много, что и не знают, где правда, а где ложь. Вон какие взгляды недобрые стали. Думают, я им в голову залазил.
— Так вот. Полиция вас бы все равно допросила. Но прошло бы это гораздо жестче, и целыми вышли бы далеко не все. Если бы вышли. Я знаю, о чем говорю, это не преувеличение. Я же помог вам избежать ненужных побоев, а заодно и выявить предателя в ваших рядах. Только благодаря этому вы сейчас целые и невредимые здесь, а не изуродованы, а кто-то и мертвый, все еще в застенках.
— Ты ведь не читаешь мысли, — вдруг с утверждением сказал Анкалин. — Нет, ты ощущаешь лишь эмоции. Потому тогда так говорил со мной.
— Верно, — не стал я отнекиваться.
И похоже старец сказал это не мне, а в первую очередь для своих ближников. Вон как они сразу успокоились, и уже не так враждебно на меня смотрят.
— Что ж. Я благодарю тебя и за эту помощь, — кивнул старик. — Но слова — это слова. Мы привыкли отдавать долги делом. Я обещаю тебе от имени общины помощь в одной просьбе, если она не принесет вред общине.
— А если я буду считать, что она вред не принесет, а потом окажется иначе? — тут же заметил я подвох в его формулировке.
— Мы согласимся тебе помочь, если будем считать, что твоя помощь не принесет нам вред, — скорректировал свое «предложение» Анкалин.
На этом мы и расстались. Хотелось бы конечно поговорить еще со старцем. Расспросить его о других главах диаспор, что творится за пределами города… Но сейчас не лучший момент. Старикам нужно осмыслить, что им помогал человек, проводивший над ними допросы. А то весь обед сидели как пришибленные.
Потому я вернулся домой, и с наслаждением подсел к растопленной Робом печке. После поездки от алеутов до дома да пробежки под дождем — жар от нее и звук потрескивания огня действовали на меня умиротворяюще. И это состояние навело меня на мысль, что мне совсем не обязательно самому бегать и опрашивать людей о скупщиках. Ведь что выглядит естественней, чем человек, давно занимающийся поиском золота, и начавший спрашивать о возможности его сбыта? Похоже, мой моральный долг перед Робом, если он согласится, вырастет еще больше.
Глава 17
— Роб, а как ты смотришь на то, чтобы помочь мне в одном опасном деле, что способно припереть к стенке нечистых на руку скупщиков золота? — спросил я ирландца, когда тот сел рядом со мной около печки.
Мужик с удовольствием затянулся сигарой — никак с выданных мной денег разжился таким богатством, уже не первую при мне курит — и расплылся в улыбке.
— Припереть к стенке этих барыг я готов с удовольствием. Но как это сделать?
— Приоткрою тебе один секрет, — начал я медленно, надеясь, что Роб меня не пошлет через минуту, когда узнает, где я служу. — Я — жандарм.
— О как, — крякнул от неожиданности ирландец. — За-аня-ятно… А чего ж раньше не говорили?
— Не любят нашего брата, — усмехнулся я, не заметив в мужике неприязни к моему признанию.
— Ну, это конечно так, да не совсем. Вы ж не полицай какой-то. Это они, ироды, притесняют честных работяг. А жандармы, это как… — тут Роб задумался, отчего яростно стал тереть подбородок. — Нет, — спустя минуту признался он, — не помню я, чтобы в Англии были жандармы. Чем вы занимаетесь-то?
— Есть у вас жандармы, — проворчал я. — Только в отдельное ведомство не выделены. Относятся к обычным полицейским, но занимаются исключительно политическим розыском. У меня служба примерно та же. Ищем угрозы государству. Обычно — революционеров, предателей, шпионов иногда. Ну и теми, кто наносит серьезный ущерб стране, тоже занимаемся.
— А эти скупщики можно сказать у вашего императора из казны крадут, — тут же смекнул ирландец.
— Да. Меня сюда прислали разобраться, куда делся мой предшественник. Вот ниточка к ним и привела.
— И чего ж вы от меня хотите?
Негатива ко мне у Роба по прежнему не появилось, хотя и былой безмятежности во взгляде поубавилось.
— Нужно обновить данные по скупщикам. Кто до сих пор в деле и наиболее активен. Кто уже решил «завязать» и переключился на иное. Где живут, как золото скупают, куда потом отправляют. Выявить цепочку.
— Ха! Так тут вся полиция не может их за руку поймать, чего ж вы от меня одного ждете? — рассмеялся Роб.
— Как мне сказали, полиция в целом в курсе дела, да у них «руки связаны». Ну и я не хочу пока, чтобы о моем интересе узнали, потому и «копаю» осторожно. Есть у меня подозрение, что виновные в смерти моего предшественника обо мне уже знают. Начну суету наводить, активно землю носом рыть, и ответку тут же получу. А я пока даже не представляю, от кого удара ждать. Вот это я и хочу выяснить. Все же драться с «открытыми глазами», зная кто враг, проще.
— Понял вас, — кивнул Роб. — Похожу, поспрашиваю.
— Только без напора, — предупредил я его. — Сделай вид, что уверен в следующем удачном поиске и хочешь заранее узнать, кому по-быстрому можно будет добычу продать.
— Да что я, совсем без ума? — возмутился ирландец.
Я лишь успокаивающе поднял руки, мол «верю, но предупредить был обязан».
День подошел к концу, а утро встретило меня осенней свежестью и пробирающим ветерком. Вспомнились пацаны. Сашка и Сенька. Уже в школу должны были пойти. Написать что ли телеграмму Ольге? Узнать, как они там? Заодно и начальству отпишусь о первых результатах. Что-то мне подсказывает, что без своего человека в местной жандармерии так легко бы моего предшественника не подловили. Надо подстраховаться. У Москвы «руки длинные», хоть и тянутся долго. Это я еще по своему выходу из тюрьмы понял. Тоже ведь телеграмма моя помогла.
Я знал пока лишь одно место, где находится телеграф — недалеко от управления жандармов. Туда и пошел. И оказалось, что не только я подумал о новом письме. Ольга тоже о нем задумалась и гораздо раньше меня. И уже послала мне сообщение, которое я и получил прежде, чем отправил свое.
«Здравствуйте, Григорий. Надеюсь, у вас все хорошо и смерть обходит вас стороной. У нас все в порядке, можете не переживать. Александр с Арсением пошли в школу. Арсению она дается гораздо легче, чем Саше, но и он старается не отставать от младшего брата. Все чаще проводит вечера дома, за учебниками, чем меня безмерно радует. Заходил ваш друг, Анатолий. Справлялся о вашем здоровье. Очень обрадовался, что статья в газете не до конца правдива, и вы не разбились в том поезде. Очень ждем вас. Особенно мальчики. Им есть чем похвастаться. До свидания, Ольга».
От этого письма стало приятно на душе. Меня ждут и помнят. Не то что Лида. Да, мне было больно при нашем расставании, но видно ее отец был прав. Хоть и не в том, о чем говорил.
Наскоро набросав ей ответ, я перешел к телеграмме для Агапонова. Тут уж мне пришлось извернуться. И чтобы суть точно донести, и чтобы прямым текстом ничего не говорить. А то мало ли, кто может прочесть мое послание по пути и к чему это способно привести. Но вроде справился. И о найденной ниточке написал, и про свои подозрения, что в рядах местных жандармов есть предатель, упомянул.
Закончив, передо мной встал вопрос — чем заняться дальше? Пока Роб не выполнит мою просьбу, действовать дальше в поисках убийц не стоит. Артем остался дома на охране. Анука побежала в квартал алеутов. Все же те пообещали ей помочь с устройством на работу. Да и просто наладить контакт с общиной через девушку будет после всех событий чуть проще, если я сам этим попытаюсь заняться.
В итоге решил посетить управление. Раз уж я все равно рядом, да и показаться на глаза Иллариону Сергеевичу было бы неплохо. Хоть он и самодур в некой степени, но именно из-за этого иногда надо показывать ему свое рвение в работе. А то настучат ему, что я в управлении не появляюсь, и кто-то записаться ко мне на тренировку не может,
