Храмовый раб - Дмитрий Чайка

большую долину, которая может прокормить примерно две тысячи семей. Вокруг есть еще долины, и там тоже живут родственные нам рода. Мы живем большими семьями в каменных домах с очагом. Считается, что у кого много детей, тот отмечен богом. Мы почитаем своих стариков, а своих сыновей учим всего трем вещам — ездить на коне, стрелять из лука и говорить правду. Тот, кто лжет, по нашим законам, не считается человеком. Земля и все хозяйство достается старшему сыну, который должен заботиться потом о родителях. Младшим сыновьям ничего не достается, и приходится уходить воевать. Наши девушки скромны и целомудренны, у нас нет проституток, а мужчины спят только со своими женами. Мы бедны и довольствуемся малым. Мы презираем трусость, роскошь и изнеженность. Мы пьем мало вина, а едим то, что родят наши поля и дает скот. Наши пашни плодородны, а пастбища обильны, но только когда боги дают нам дождь. Поэтому частенько мы обороняемся от врагов, тянущих руки к нашей земле.

Мы поклоняемся огню, ветру, воде и солнцу. Мы верим, что творец всего сущего Ахурамазда, который борется с Анхра-Майнью, злым демоном. Мы приносим жертвы огню на священных вершинах, и мы не признаем развратных богов Вавилона, как презираем и самих вавилонян, которые спят то с женщинами, то с мужчинами, славя своих богов. Я не могу понять, как может нравиться богу то, что мужика трахает в его честь другой мужик. Тьфу.

— У вас есть пророк, или жрецы?

— Есть свой жрец в каждом племени, но никакого пророка у нас нет, и не было.

— Кто правит у вас? — снова спросил Макс.

— В каждом племени есть вождь. Мы не объединены вместе, и часто враждуем. Самый сильный воин может бросить вызов вождю и занять его место. Но такое почти не случается.

— Ну что ж, мой князь. Мне все стало понятно. Начнем с малого. Я научу тебя биться верхом на коне.

От неожиданности Ахемен остановился, чуть не порвав губы своему коню, который жалобно заржал, показывая хозяину, как он обижен.

— Ты в своем уме? Ты, который не держал в руках оружия, кого я неделю назад научил ездить на лошади, будешь учить меня биться? В твоей голове поселились демоны? Я с трех лет скачу на коне, а с десяти попадаю в цель на полном скаку. Чему ты можешь меня научить?

— Я же сказал, боги соединили нас вместе. Ты учишь меня, я учу тебя. А вместе мы становимся сильнее. Разве ты не жив? Разве не живы твои люди? Разве твой брат не угнал повозку серебра в родные горы? Верь мне, и все будет так, как предсказано. Когда мы будем в Сузах?

Ахемен задумался. Уже не в первый раз безумные мысли этого наглого парня сбывались. Вот и сейчас он ехал рядом, как будто не понимая, что нанес тяжкое оскорбление воину, предложив научить его биться верхом.

— В Сузах мы будем через пару дней. Возьмем припасы, отдохнем и поедем на юг. Еще десять-двенадцать дней до Аншана, а потом домой. Говори, что ты задумал.

— Мой князь, в моих землях на конях бьются по-другому. Там закованные в доспехи воины с длинными копьями разгоняются на конях и проламывают строй пехоты. Потом разбитую фалангу просто гоняют по полю и рубят. — Макс был тот еще военный теоретик, но исторические фильмы любил.

— Ты мерзкий лгун. Никто так не сможет воевать, потому что вылетит с коня.

— В этом вся суть. Смотри. Вы, персы и вавилоняне скачете на лошади, повязав ей на спину попону. Поэтому при прямом ударе копьем вы падаете. По этой же причине вы не можете нормально рубить пехоту. Нет опоры.

— Ну и что ты предлагаешь? — скептически спросил Ахемен.

— Мы сделаем тебе седло, вроде тех, что есть у ассирийских конников, но с двумя изменениями. Во-первых, заднюю луку седла сделаем высокой, почти до поясницы. Тогда она будет держать прямой удар. А твои ноги будут вставлены в стремена.

И Макс, как мог, объяснил принцип устройства стремян, и ту роль, которую они сыграли в развитии кавалерии. Все-таки, просмотр видеороликов — великая сила.

— Это может сработать, — задумчиво сказал Ахемен. — Если с седлом все ясно сразу, то со стременами твоими надо пробовать. Они дадут упор, как будто ты стоишь на земле, удар меча должен быть намного сильнее.

— Это не все, решил добить Ахемена Макс. — В нашей земле много железа, а меди, наоборот, мало. И на копыта лошади мы набиваем специальные дуги, подковы, которые защищают копыта.

— Да, и это может получиться, — сказал Ахемен, подумав. — С копытами беда. Мы их обвязываем и кожей, и тростником, но помогает плохо. За неделю с небольшим уже одного коня прирезать пришлось. Жаль до слез. Что ж, видно, тебя, и правда, послали боги. Ребята за своих коней тебя на руках носить будут.

— Тогда идем в Сузы и ищем кузнеца и шорника. Но надо делать так, чтобы никто ничего не понял. И, тут такое дело, князь…

— Какое?

— Я не знаю, как устроено седло. Я на коня-то только сел.

— Ну, это мы с ребятами сами подумаем. Ассирийские седла у нас есть, доделаем только. А стремена и подковы кузнецу сам закажешь. Луки и копья тебе тоже не нравятся, о великий воин?

Макс задумался.

— Копье для прямого удара точно другое нужно. Тяжелее и толще. Спасибо, что напомнил.

Ахемен был явно поражен. Он начинал понимать, что затеял Макс, и, будучи воином, видел те перспективы, что открываются перед ним. Да сотня таких воинов смела бы ополчение любого племени, как пушинку.

— А доспех?

— Нужен. Но не такой, как у вас.

— С доспехом то что не так?

— Да у вас доспех только у троих. И то, смех один. Бронзовые пластинки нашили на полотняную рубаху, и радуетесь.

— Что предлагаешь?

— Ничего, с кузнецом поговорить нужно сначала. Я не знаю, что тут можно сделать, но обязательно узнаю. И еще, сапоги нужны, иначе ноги сотрешь.

Глава девятнадцатая,

где Макс узнает