Игорь Забелин - Записки хроноскописта
Заниматься хроноскопией следов, оставленных пещерным человеком, смысла не имело, и мы решили ограничиться анализом настенных рисунков. Правда, и Березкин и я готовились к предстоящему расследованию без особого рвения-видимо, сказывались и усталость и некоторое пресыщение открытиями (увы, бывает и такое). И потом нам думалось, что в данном случае важнее любого хитрого аппарата был бы опытный человеческий глаз-глаз археолога-специалиста. Рисунки нуждались в датировке, в сравнении с другими наскальными изображениями, и тут хроноскоп ничем не мог помочь. Наше дело-люди, их судьбы, их радости и трагедии. Я ничуть не сомневался, что отважный первоисследователь пещеры был человеком исключительной судьбы, храбрецом, дерзким мыслителем. Но мы прочитали лишь один эпизод из его жизни, и ничего больше не сумеем узнать.
Наши сомнения в какой-то степени разделяли Сахаров и Петя.
Утром мы рассмотрели рисунки более внимательно, не спеша, и тщательно сфотографировали. Помимо рисунков, неподалеку от них мы обнаружили в пещере непонятные значки, похожие на строки, написанные на неведомом языке забытыми письменами. Подобные значки, так называемые гриффити, по мнению ученых, наносились колдунами с магическими целями, и расшифровать их, строго говоря, невозможно. Мы сами убедились в этом, после того как хроноскоп не смог ни истолковать, ни проиллюстрировать их.
Но находка гриффити сослужила полезную службу- они окончательно убедили нас, что рисунки имеют непосредственное отношение к древней магии, к колдовству. Я пишу «окончательно» потому, что мы еще раньше заподозрили это. При внимательном осмотре выяснилось, что у ног человека в шапке из птичьих перьев лежал бубен, а круг, в котором сидел человек в маске, был образован изображениями солнца, месяца, звезд, рыб, оленей, то есть предметами, так или иначе связанными с заклинаниями. Поэтому человека в маске мы в дальнейшем стали называть колдуном, а вот как назвать второго человека-долго не могли решить.
У меня сложилось впечатление, что человек в маске и человек в шапке из птичьих перьев-это, если позволительно так сказать, одно и то же историческое лицо. Мне думалось, что художник изобразил властителя племени, опытного колдуна, против которого восстал другой колдун, попытавшийся лишить его власти. Рисунок человека с опущенными плечами и головой как бы напоминал, что ранее он подчинялся колдуну, потом восстал против него и наконец… К сожалению, насчет конца у нас не сложилось общего мнения. Трапециеподобная маска скрывала лицо, и решить, молодой или старый колдун сидит в центре магического крута, было невозможно. Я полагал, что это старый колдун, сумевший победить самоуверенного молодца, а романтически настроенный Петя считал, что «переворот» удался и свергнутый колдун делает отчаянную попытку вернуть себе знаки отличия и прежнюю власть-Очевидно, спор в таком духе мог продолжаться неограниченное время. Бесплодный сам по себе, он, однако, расшевелил меня и Березкина, и у нас возникло смутное, но радостно волнующее ощущение предстоящего открытия. Мы предвидели нечто оригинальное, отражающее неповторимое своеобразие бесчисленных племен и народов, прошедших и идущих по земле, и одновременно таящее в себе нечто общечеловеческое, нечто важное всегда и для всех…
Не откладывая, мы приступили к хроноскопии.
Осложнения начались сразу же — и там, где мы их менее всего ожидали.
По обыкновению Березюин сформулировал задание, поручив хроноскопу последовательно истолковывать рисунки. Начали мы, естественно, с колдуна и склонившегося перед ним человека, но на экране так и не появилось изображение, хотя хроноскоп работал и настойчиво пытался проиллюстрировать рисунки-по экрану снизу вверх непрерывно шли зеленоватые волны.
Обеспокоенный Березкин на всякий случай проверил исправность аппарата, еще раз уточнил задание, но ничего не добился.
Спелеологи, не менее нас удивленные странным поведением хроноскопа, всячески старались помочь советами и гораздо больше мешали, чем помогали.
— Лезли бы вы в пещеру, — не очень любезно посоветовал Березкин Сахарову. — Время же зря теряете.
Сахаров не обиделся. Через полчаса, снаряженные по-боевому, спелеологи ушли в пещеру. Только Локтев, вновь вызвавшийся дежурить, да Петя Скворушкин не пошли с ними: Петя выпросил разрешение остаться, клятвенно пообещав ни во что не вмешиваться.
Но обещания он, разумеется, не выполнил.
— Может быть, со вторым рисунком помудрить? — спросил Петя, робко посматривая на мрачного Березкина.
— Это не решение проблемы, — ответил Березкин, уже успевший продумать предложенный Петей вариант. — Ничего это не даст,
— Но если попытаться? — настаивал Петя. — Потерять мы тоже ничего не потеряем…
Березкин уступил, но, к сожалению, оказался прав. На экране появились две условные человеческие фигуры, но созерцание их не приблизило нас к пониманию смысла рисунков.
— А последние? — не унимался Петя — Давайте и последние рисунки подвергнем хроноскопии.
— Заранее можно сказать, что получится, — ответил Березкин. — Увидим двух человек-сидящего и стоящего. Вот и все.
Березкин не ошибся: на экране лишь спроецировались настенные рисунки.
— Наверное, рисунки вообще не поддаются расшифровке, — высказал предположение Березкин. — Почему мы решили, что они-запись какой-нибудь мысли или события? Сами себе усложняем работу.
— Вот и правильно, не надо усложнять, — поддержал Локтев Березкина. — Чем проще, тем лучше.
Но несколько рисунков, расположенных в определенной последовательности, все-таки должны были иметь смысл…
— А если раздвинуть рамки хроноскопии? — вмешался я. — Попробуй уточнить обстановку, в которой создавались рисунки.
— На художника взглянуть захотелось? — съязвил Березкин. — Взглянуть просто, да что толку?
Художник, как уже не раз бывало раньше, тотчас появился на экране. Маленький, тонкий, худой человечек, если верить хроноскопу, работал торопливо, нервно, словно кто-то грозный, страшный стоял у него за спиной. Мы пристально всматривались в его движения, часто неверные, настойчиво пытаясь подметить хоть что-нибудь, что могло бы послужить нам путеводной нитью.
— Художник выполняет заказ нового или старого владыки, — сказал Березкин, — и трепещет перед ним, боится его. Все ясно, да нам от этого не легче.
Мы не поленились вновь тщательно изучить пещеру, и Петя обратил внимание на едва заметные темные пятна на ее своде. Хроноскопия показала, что это следы факельной копоти.
Итак, когда художник выполнял на стене непонятный рисунок, за спиной его, вероятно, стоял не только колдун-властелин, но и все небольшое племя, и люди держали в руках факелы из смолистых ветвей. Если так-значит, племя уже перешло на сторону победителя.
Березкин выключил хроноскоп и устало растянулся на жесткой, пожелтевшей траве.
— Может, в шахматы сразимся? — предложил он мне; я всегда проигрывал Березкину, и порою он любил поразвлечься таким образом. На этот раз вызов принял Петя. Они с Березкиным склонились над шахматной доской, а я решил еще раз отправиться в пещеру.
Вид черного входа напомнил мне о вчерашних приключениях, о зале со следами, о нашем босоногом предке, древнем обитателе пещеры. «А вдруг художник при нем высекал настенный рисунок?» Мысль эта мне самому показалась абсолютно бездоказательной, но заставила еще раз подойти к рисунку. Я долго рассматривал его, а когда вышел к палаткам, попросил Березкина включить хроноскоп и настроить его на истолкование рисунков.
Не могу объяснить почему, но мне пришло в голову повести хроноскопию в обратном порядке, то есть не слева направо, а справа налево: древний художник мог записать мысль иначе, чем делаем это сейчас мы.
Последовательно, с помощью «электронного глаза», передав весь материал хроноскопу, я выбрался из пещеры и увидел, что Березкин и Петя, забыв про шахматы, сидят перед экраном.
— Мысль тебе пришла неплохая, — сказал Березкин. — Но опять все кончилось чепухой. Полюбуйся.
Березкин переключил хроноскоп. Перед моими глазами возник сначала колдун, сидящий в кольце из магических знаков, а затем рвущийся к нему в центр круга другой человек. Потом колдун и его противник, готовясь к решающей схватке, встали лицом к лицу. А дальше-дальше произошло загадочное: вместо гордо стоящего рядом с бубном колдуна в шапке из охряных птичьих перьев и его согбенного побежденного противника на экране хроноскопа появились два отчетливых знака-восклицательный и вопросительный.
— Странно, — только и сказал я, — При чем тут знаки препинания? И вообще, какая может быть связь между современной письменностью и взаимоотношениями людей далекого прошлого? Хроноскоп что-то путает. Попытайся уточнить задание или иначе сформулировать его.
