Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Савченко представляет моих ведомых. Расту, блин. Оба мамлеи, Толик и Саша. Фамилии как-то не уловил. Нечетко выговорил. Савченко. Типа, признание заслуг? Наконец-то. Двоих, однако… Это не Батя, определенно. В 123-м все еще на троих соображают[134]. Хотя всем с Испании еще известно – на вираже один отрывается, и хорошо если всего лишь догонять приходится, а то ведь и «мессеры» ловят. Нередко. Взлетать нам минут через полчаса… надо было. А теперь – как только, так сразу. Потому что над аэродромом даже не звено болтается, а один-единственный недобиток. Успели уже фрицы охранение проредить. Перед бомбежкой. Правда, Фрол с ведомым в воздухе. Еще.

Быстренько бежим к своим «чайкам». По дороге соображаю, что, наверное, держать дежурных в небе – не лучший вариант. Пожалуй, разумнее было бы дежурное звено на земле, и бдительные посты ВНОС со связью и зенитки. Впрочем, это все теория. Этим утром немцы действовали по той же схеме, что не прошла у них тогда – скорее отвлекающий, хотя сегодня и результативный, налет «худых» и сразу вслед – «сто десятые» бомбами. Предложив Толику и Саше быть на «ты», чему те скорее удивились, чем обрадовались, пытаюсь хотя бы чуток просечь обоих. Похоже, оба из тех еще «сталинских соколов»… уровня «мокрая курица». Впрочем, Саша, кажется, поувереннее на жизнь смотрит. Назначаю его ведущим. Пары. И приказываю болтаться где-то на полтыщи ниже меня. Имел я в виду все эти ихние дурацкие уставы, до войны писанные. И приказы идиотские – тоже. Это Костик начальства боялся. Я же – не погибнуть даже, нет. Это – как карта ляжет. Погибнуть без толку и глупо. То есть по собственной тупоголовой дурости. Или тем более чужой…

Коля отогнал мою «чайку» на общую стоянку, замаскировал, залатал крыло, теперь она вполне готова к вылету. И к бою, если случится. Вырулили на взлетку. С КП ракета – пора. Вообще-то взлетать на «чайке» не вовсе сахар. Обзора никакого. Больно лоб широк. В руководстве рекомендуют при рулежке и в начале разгона двигаться змейкой, чтоб хоть что-то видеть. Мы проще. Загодя наметили себе полосу среди воронок, что не успели прикопать да затрамбовать, нагружаем винт – и вперед. Чуйствуем потому как «птичку». Всем. Салаги взлетают следом. Снова охватывает знакомое по вчерашнему – или сегодняшнему уже, ночному, короче – полету восхитительное ощущение абсолютного слияния с машиной. Закладываю первый вираж с набором, теперь можно и на землю посмотреть. Обломков, похоже, поубавилось, что ли? Целых машин не видно… замаскировали, надо думать, «пешек» тех всего две остались из вчерашних трех. Одну отремонтировали или как?

Набрав свою где-то трешку, меняю огрызок предыдущего звена. В лице единственной «чайки». Этого знаю. По полету. Со 123-го, но пилотирует классно. Из «старичков», надо думать. Вот и уцелел. Сам фрицев заметил, а предупредить-то никак – радио нету. Вот ведомых и проредили. Впрочем, мне так даже больше нравится. В смысле, без радио. Хотя и с ним… Если приказ поступит какой-нибудь… своеобразный, всегда можно сказать – настройки сбились… или еще что-нибудь в этом же роде.

Помню, пробрались мы раз в Париж. Вот все говорят – Париж, ах, Париж! А по мне, так деревня деревней. По сравнению с которой родимое Бирюлево – центр мировой цивилизации. Шутка.

Ага, пара «яков» возвращается. Несолоно, по всей видимости, хлебавши. Не больно-то догонишь со взлета уходящего в пикировании «мессера», что «худого», что «сто десятого».

Хотя в каждой шутке… Электричка не такая, впрочем, как у нас, потом на метро туда, на метро же и оттуда. Метро, кстати, у них… Сугубо функциональное. Тоже не как у нас. Но с противоположным знаком. Впрочем, если подумать, а были ли нужны дворцы те подземные? В нелегкое для страны время… Может, и нужны. Идеологически.

Словом, поплевать на головы беспечных парижан с Эйфелевой башни не получилось. Хотя не вовсе уже беспечных… к тому времени. Сначала, я еще пацан был, у них там презик поменялся. До того был шустрый такой коротышка, но крепенький. Ушастый, носатый, жестикулировал еще смешно, и лицо выразительное. Он еще муслимов поприжал. Слегонца. Потом маятник качнулся. Либерасты местные устыдились. Недемократичности подхода. Выбрали какого-то… социалиста. Его потом французы долго… вспоминали. Даже я фамилию запомнил. Оланд. Стала синонимом человека, попавшего – сугубо демократическим путем – гузном в такое кресло, куда ему и шнобеля своего удлиненного совать не следовало. Невыразительное лицо, и будто все время кому-то что-то должен. При нем все и вовсе посыпалось. Новых выборов с надеждой ждали. Я уже школу заканчивал, хорошо помню. Сначала несколько кандидатов, но от муслимов один, и те все пришли за него голосовать, до единого, стариков только что из гробов не поподнимали. Прочие же – кандидатов несколько, а кто и вовсе не пошел. На участок. Потом, правда, когда двое остались, френчи своему большинство сделали. Точнее, своей. Марине Ле Пен. Неслабое. Но! Муслимы-то большей частью в Париже и вокруг кучковались, вот и устроили типа «майдан». Отлились-таки кошке мышкины слезки. Хотя и «мышке» от того радости немного уже было, ей-ей…

Сначала вроде ничего, потом стали гайки закручивать. Мечети строить, ну, и вообще… Следующие выборы отложили – обстановка-де сложная. К тому времени противных депутатов запугать уже капитально успели. У кого жена, у кого любовница, дети… Все люди. Полыхнуло, впрочем, лишь летом 20-го, а мы весной. Туда. Мужика одного вытащить надо было. Кто и что – так и не узнал, но судя по тому, что болтал на английском, физик, рулил тем андронным коллайдером. Не в смысле руководил – типа, за главного мозга был. Сам-то прибор накрылся. Землетрясения и прочее… Потом, кстати, виделся с ним… или не с ним – черт разберет. Физиком тем то есть. Когда шунтовое управление одной ну очень интересной летающей штукенцией отлаживали. С моим, разумеется, участием. Я бы даже сказал, без ложной скромности, под руководством… Чутким. Фокусы с гравитацией и все такое прочее… Забавно было.

Тогда же я по первому разу с реальными выездными мокрушниками работал. К тому времени уже снова ПГУ КГБ[135]. Нужен был им хороший форточник. То есть моей где-то комплекции и с навыками скалолазания да промальпинизма. На всякий случай. Которого не случилось. А случилось совсем другое. Чего и не ждали вовсе.

Девица к нам прибилась… в Бельгии еще. Парижанка. Подарок от нелегалов. Типа проводник, ну и вообще. Местный кадр. Особо надежный. Заверили – убежденный борец, не сдаст. Ага, конечно…

Внешне ничего особенного, тощая, черная и злющая, как черт. Жанна. По-моему, псевдо. Судя по некоторым… реакциям. Но в будущей Свободной Франции имя ж то тогда уже самым популярным стало. Что ни малышка, то Жанна. Д’Арк. Она этих вот, своих… муслимов, так просто терпеть не могла. Зато перекинувшихся натурально порвать готова была… на чем и спалилась в конце концов. И нас чуть не попалила. У нас, в России то есть, черных ходов не бывает, а там почти как правило, особенно в старых домах. Вот через него она и смылась. По-тихому. У нас-то оружия вообще не было. Чтоб не засветиться до срока. Эта же где-то достала и ну пулять… В коллаборациониста. Особо полюбившегося, что ли. У них того добра более чем… хватало. Еще и живой взять далась… По ТВ увидели. Без малого в режиме реального времени. Командиром у нас был… Кэп. Он так представился. Капитан, наверное. Звание. Сразу засуетился, рацию свою хитрую развернул. Связамшись, загрустил… А потом как-то очень неловко рацию эту самую вдруг взял да и задел. При его-то координации. Выставленным, что забавно, локтем. Которыми вовсе не имел обыкновения по сторонам размахивать. А та, рация в смысле, прям на пол. Кафельный. Да еще если б так, а то в развернутом состоянии…

Все мы тогда вышли, хоть и малыми группами, и мужика того Кэп вытащил… левыми какими-то маршрутами. Полагаю, через север Африки. Все отморозки оттуда давно в Европу умотали к тому времени, пограбить и так… поразвлечься. Кэп же по-арабски изъяснялся, как на родном… не мог он тех мест миновать, ну никак. Опять же, приличные люди во всякой нации имеются. Даже среди арабов. Наверное.

Потом, когда отчет писал… по первому разу тогда, всю правду и написал. Как и остальные. Ничего, кроме правды. Радиостанция упала – связи не было. И точка.

Так что рация – не всегда хорошо, а нет рации – не всегда плохо. На этих без малого философских размышлениях наблюдаю тройку «чаек», что сменять нас на взлет двинулась. Не забывая ну очень внимательно контролировать воздух. Самые большие гадости почему-то обычно под самый конец случаются. Вот и сейчас. С севера – хитро! – четыре крошечных пока точки. Точно неприятности. Но теперь уже не у меня. Коль скоро заметить успел.

Спокойно продолжаю строить из себя лоха. Даже головой не кручу, а так, искоса… поглядываю. Накручивая себе широченные такие виражи. Над аэродромом. С запада еще несколько точек. Повторяются, господа немецко-фашистские товарищи. Понравилось, значитца… Ну-ну. Ведомые мои пятью где-то сотнями ниже, тож круги накручивают. Сообщить им – никак. Первая пара на меня, вторая сразу на них. Посекут ребят… Пора, однако! Оглядываться бесполезно, в зеркальце не видно ни хрена – все на интуиции… Резко меняю шаг винта на без малого нейтральный, осаживая ретивую, трассы прошли спереди, шаг резко обратно и ручку слегка на себя, ведущий «худой» в прицеле, моя очередь, тут же от себя и вправо, к ребятам, савсэм «худой» ведомый проскакивает, а у меня в прицеле уже ведущий второй пары, увлеченно долбящий Толика, но далековато до него, а вот ведомый его очень даже в самый раз… снимаю ведомого.