Павел Дмитриев - От! От! От винта!
И за такое «счастье» в моем будущем бьются любители СССР на форумах?! Хочется жить бедненько, но одинаково? Почти как в казарме, пусть в тесноте, но с гарантированной пайкой баланды? Увы, ничему не учит людей история… Бесплатность, или лучше сказать, халява… Дикий сон разума, или красивый миф, смотря с чьей стороны смотреть на процесс. Но как жители страны могли забыть, что они в любом случае оплачивают всю «государственную» жилплощадь своим трудом?! В то время когда Обкомы, Советы, Совмины и прочие ЦК по-прежнему все «отбирают и делят» по своему коммунистическому разумению, практически без оглядки на людей.
Может ли такой первобытно-общинный механизм быть эффективным?! Да одно лишь уничтожение материальной мотивации к труду, поощрение иждивенчества и бедности — настоящая экономическая диверсия в особо крупных размерах! А взять надругательство над законностью? Ведь номенклатуру и полезных специалистов типа меня коммунисты из-под 9-ти метровой статьи аккуратно вывели. Исполком может обратиться в суд, а может… этого не делать. Никаких формальностей, достаточно телефонного звонка. Креатив вполне в стиле «нулевых»: «своим все, остальным закон». И подобные проблемы торчат отовсюду, стоит только чуть отмыть уши от елея пропаганды…
И как при всем этом оценивать нововведения? Для моего обостренного будущим цинизма все очевидно. Чем меньше будут строить госжилья, тем лучше. Еще и льготников нужно перевести с «квадратных метров» на твердо прописанные в законах денежные пособия, а там пусть они думают, пропить или вложить в ипотеку. Хотя если я правильно помню, до такого живодерства не дошла даже Россия 2010 года, и очередь за бесплатным жильем сохранилась, и материнский капитал «пустить на жратву» куда как непросто. Не верят вожди в разум людей, быть может, им виднее. Но для здоровых, способных работать граждан ипотека под четыре процента смотрится достойным образчиком справедливости и даже, в какой-то степени, свободы. Остается только пожелать здоровья Косыгину, ведь очередной кирпичик в комбинацию по перестройке СССР — явно его рук дело.
Что до нас с Катей, то лишние пять рублей — далеко не смертельны. Если что, и на ипотеку заработаем. А справедливость… Пусть желающие ее поищут в словаре, на букву «С». По мне так главное, чтоб опять «большевики не пришли»[224]. Но при такой непробиваемой логике какой-то странный червячок всеж грызет душу… Неужели подсознание успело подхватить вирус коммунизма?!
* * *В первые ноябрьские морозы я наконец-то понял, откуда в стране завелась милая привычка — одевать обувь на женские ножки. Причина в молнии, обычной, советской, с желтыми латунными зубчиками. Не расстегнув ее, сапог натянуть невозможно, соответственно не застегнув — нельзя идти. А качество изготовления таково, что чуть не каждый день начинался по одному сценарию, не исключением стало и это темное утро:
— Не могу… — из прихожей донесся голос запыхавшийся Кати. — Опять заело на левом!
— Попробуй назад дернуть! — ответил я, пытаясь найти нужный черновик на письменном столе не включая свет. — Вчера вроде хорошо работало, специально прогнал со свечкой десяток раз!
— Сам дергай! — в голосе жены прорезалась обида на все мужское население планеты.
— Сейчас! — я раздраженно смахнул подвернувшиеся под руку бумаги со стола портфель, и поспешил в прихожую.
Пользуясь наличием служебной машины, я уже вторую зиму кантовался в обычных демисезонных ботинках, и был лишен «радости» общения с капризной меховой обувью 60-х. Но для Кати это было невозможно, я уж не знаю, реально холодно ногам, или имидж не позволяет. При этом местные женские сапоги недалеко ушли от своего знаменитого «испанского» пыточного прототипа, кажется все, что оптимально с точки зрения здравого смысла, в них сделано ровно наоборот. Во-первых, наружное покрытие из безобразно жесткой кожи, рассчитанной примерно на двадцать лет эксплуатации в условиях горной местности. Во-вторых, внутри подклеена натуральная овчина, хорошо хоть стриженая, но сделано все на столько грубо, что вес и прочие свойства получившейся конструкции приближаются к фанере. В-третьих, все это стоит на узкой тонкой подошве, да еще снабжено устрашающим пятисантиметровым каблуком — очевидно, чтоб выше падать на гололеде.
Но борьба с самым неудачным элементом мне еще предстояла:
— Поставь ногу повыше, — я кивнул на трюмо, и демонстративно покачал головой при виде не особенно симпатичных шерстяных штанов-рейтуз. — Сколько можно от брюк бегать?
— Ты не смотри, а застегивай, — не иначе, чуток обиделась жена. — Опаздываем уже!
— Опять мех застрял, ведь недавно показывал, как его прятать! — я не остался в долгу.
Попробовал сдвинуть язычок вниз, но расшатанные зубчики не подавались. Привычно расправил молнию, стянул края, и нажал с лекгой раскачкой… И весь механизм вылетел в руку без малейшей возможности восстановления!
— Ты что сделал! — Катя была готова расплакаться.
Это было только начало ее длинного монолога. Пришлось пойти на жертвы, а именно, вместо работы ехать к скорняку-надомнику, долго его будить, покупать лояльность синенькой купюрой, а потом еще переплачивать трояк за срочную вшивку старой, но еще годной молнии, оставшейся от какого-то заказчика.
Проблему обуви надо было решать кардинально. Тривиальный путь, через покупку очередной пары, меня не сильно радовал. В магазинах альтернативы не было, разумеется, если не считать таковой задержавшиеся со времен ледникового периода валенки да стариковские боты из какой-то похожей на войлок тряпки, снаружи черной, относительно плотной и гладкой, а изнутри — серой и мягкой. Комиссионку навещали недавно, более того, знакомый директор был «заряжен» сразу отложить подходящую пару, как только ее кто-нибудь сдаст. Но в сезон, похоже, весь привозимый спекулянтами дефицит разлетался по знакомым.
В своем будущем я не обращал особого внимания на женскую моду, но… Тяжело не заметить угги-манию! Хорошо помню, как однажды отвесил челюсть, случайно заметив ценник в три сотни баксов за тривиальные чоботы из овчины. Стал присматриваться, и сам поразился, как много девушек используют эту обувь. Но окончательно шаблон мне вынесла случайно замеченная на улице Тель-Авива серфингистки в угги[225] и бикини. Не выдержал, поинтересовался у сестры — и получил целую лекцию про стоптанные пятки, укороченные ноги, и прочие сентенции, общий смысл которых сводился к простому «иногда не слишком красиво, но при этом всегда исключительно удобно». Что еще нужно для советского средневековья?
Приличный кусок овчины удалось найти без особого труда в виде «спинки» от старого полушубка. Пришлось только хорошо вымыть, расчесать и остричь слишком длинный мех парикмахерской машинкой. Наружный слой я зачистил мелкой шкуркой. С окраской было сложнее. Бежевую и коричневую гамму Катя забраковала начисто, не помогла даже апелляция к «норковому» цвету шубы и берета. По ее мнению, если сумка черная, перчатки черные, то и сапоги тоже должны быть черными, или на крайний случай темно-серые. Глупо, конечно, но семейная жизнь быстро отучает от споров с женой. Хуже, что такое решение напрочь исключило «народные» и описанные в разнообразных справочниках рецепты с привлечением настоев коры ольхи, дуба, грецких орехов, и прочей чепухи.
Начал с самого простого — выдавил из «черного» стержня для шариковой ручки чернила, развел их в «646» растворителе… Результат превзошел все ожидания! Ровный цвет, глубокий, устойчивый к царапинам и воде прокрашенный слой. На всякий случай после окраски щедро «подкормил» кожу медицинским вазелином. Хорошо что тут у продавщиц в аптеках воображение не подогрето соответствующими фильмами, обошлось без идиотских улыбок.
С лекалами пришлось помучаться сполна. Никогда бы не подумал, что работа обувщика на столько сложна, хорошо хоть решил сначала попробовать на тряпке. Хотел даже бросить, но после десятка попыток начало выходить что-то более-менее приличное, благо, угги страшно далеки от модельных туфель. На радостях перешел на шитье овчины, после минимальной подстройки машинка «Подольск» прекрасно справилась с пошивом шкуры. Вместо обычных ниток в ход пошел первоклассный капрон, которым увязывали жгуты проводов, и специальная промышленная игла, с хвостовика которой на наждаке сняли «фаску», иначе она не лезла в держатель. Государство и в этакой мелочи старалось усложнить применение инструмента «с работы» в быту.
Однако быстро выяснилось, кожа не прощает ошибок, и работать с ней нужно вдумчиво, не забывая про клей и легкий молоток для «проколачивания» сгибов будущих швов. И все равно, окончательный результат оказался весьма далек от изящного минимализма серийного производства. Чтоб хоть как-то скрасить посредственный внешний вид, пришил на задник броский «лейбак», тряпичный прямоугольник, на котором по трафарету, вырезанному с использованием ноутбучного шрифта «PilGi», рельефно «протампонировал» силиконовым герметиком слово ChoBoots и значок копирайта. В СССР к «фирме» особый пиетет, летом покупал в комиссионке итальянские солнцезащитные очки, так кучкующаяся около выхода «модная» молодежь у висков крутила, когда я первым делом отковырял от стекла зелено-красно-белую этикетку, и с безразличным видом выкинул ее в урну вместе с остальной упаковкой.
