Сим Никин - Рекрут
Эти же слова о теплой воде и всплыли сразу в голове после того, как проснулся. Вокруг, несмотря на подземную сырую прохладу, сопели и храпели уставшие бойцы. Попаданец выпрямил затекшие ноги и задумался о причинах, по которым вода в подземном озере может быть теплой. Из всех возможных причин вырисовывалась только одна, та, о которой уже появлялась мысль в его голове, но была вытолкнута думкой о генеральской дочке. Еще когда старшина послал их с Тимофеем разведать туннель, он думал над тем, что этот отнорок идет почти параллельно тому, что выходит в обрывистый берег реки. Уклон здесь не столь велик, чтобы уйти слишком глубоко. Да и вообще уклон не заметен, и если бы не ручей, перекрытый ныне завалом, то на глаз не определился бы. Значит что получается? А получается, что туннель тоже выходит к реке, а вернее, в реку. Потому и вода теплая! Вот только далеко ли под водой до русла реки? Хватит ли воздуха в легких, чтобы доплыть. Думая об этом, парень вновь заснул.
Ему приснилось подземное озеро. Только оно стало намного больше и освещалось изумрудным свечением, исходящим от стен и высокого потолка. В озере хохоча резвились Димон и Василиса. Они плавали наперегонки, ныряли, подолгу скрываясь под водой, с веселыми криками хлопали по поверхности озера ладонями, направляя друг в друга фонтаны брызг. И им не было никакого дела до замерзшего Дениса. Стараясь делать вид, будто и его нисколько не интересуют их игры, он разделся и спустился в теплую воду. Однако вода оказалась какой-то неприятной, киселеподобной. Охватило такое ощущение, будто окунулся в слизь. Но нужно было найти выход к реке. Там чистая вода, там спасение. И Денис нырнул и поплыл под водой. Вокруг него была меловая труба. Он плыл внутри нее, и ей не было конца. Воздух в легких кончился и их начало разрывать невыносимым желанием вдохнуть. Пловец повернул назад, но и там оказалась бесконечная, уходящая вдаль труба. В панике сильнее заработал руками, из последних сил сдерживая дыхание.
- Эй! Дионис! Ты чего руками машешь, как ветряк? Семену чуть по уху не заехал.
Парень открыл глаза и увидел, что его за плечи трясет Тимофей. Остальные стояли рядом и с интересом смотрели на него. В руках старшины горел факел. И тут Денис со всхлипом вдохнул воздух. Оказывается он все это время задерживал дыхание. Так бы мог и задохнуться, если бы не разбудили.
- Да что с тобой? - еще раз тряхнул его Тимофей, видя как солдат судорожно втягивает в себя воздух.
- Там, - попаданец показал в сторону подземного водоема и снова с хрипом глубоко вдохнул. - Там река.
- Какая река? - спросил старшина. - Чего ты дышишь-то так? Демон что ли приснился? Дык, то ж твой ранец.
- Там река, - еще раз повторил парень, наконец-то отдышавшись. - Тимофей говорит, что там вода теплая. Значит, это вода из реки. Просто этот туннель выходит прямо в реку. Надо только нырнуть.
Почти полминуты товарищи молча переваривали услышанное. Потом старшина спросил:
- Ты уверен?
- Уверен, - кивнул Денис и привел в доказательство все логические доводы, пришедшие в его голову перед тем, как он уснул.
- А ведь правда! - повернулся к старшине Тимофей. - И как мы раньше до этого не додумались.
- Видать, головы у нас не для размышлений предназначены, - ответил тот и скомандовал: - Хватит отдыхать! За мной марш!
- У меня только одно сомнение имеется, - уже на ходу сообщил попаданец, вспомнив давешний сон.
- Какое? - отозвался Григорий.
- Что если до русла под водой плыть долго? Можно ведь и не доплыть?
- Не должно так быть, - уверенно заявил Тимофей. - Ежели вода теплая, значит русло рядом.
- Неча гадать. На место придем и все узнаем, - оборвал предположения старшина.
Пройдя немного, Григорий приказал Нифону погасить факел, дабы не жечь напрасно. Когда, наконец, под ногами захлюпала вода, распорядился зажечь заново.
- Погодь, не зажигай, - произнес вдруг Тимофей.
- Чего это? - удивился старшина. - Хочешь сослепу в воду ухнуть?
- Гляньте-ка, - отозвался тот. - Как будто бликует что-то.
Все всмотрелись в темноту и действительно заметили, что она не такая уже кромешная. Со дна видимого теперь водоема будто бы отсвечивал слабый свет. Был этот свет настолько слабый, что при зажженном факеле его наверняка никто бы не заметил.
- Ага, светится чой-та, - подтвердил Семен.
- Это ж значит река рядом, мужики! Это ж снаружи свет попадает! - обрадовано выкрикнул догадку Денис.
Солдаты возбужденно загалдели. Эти слабые блики вдохнули в них надежду на спасение.
- Надо еще разобраться, куда выплывем. А то может прямо басурманам в руки, - остудил общую радость старшина.
- Этот туннель ближе к Масловке выходит. Так что, вполне может быть. - подтвердил Денис.
- Дык, я сплаваю проверю, - предложил Тимофей.
- Давай, только аккуратно.
Оказалось, туннель вывел их в небольшую заводь, расположенную метрах в двадцати от оскорины, растущей на входе в параллельный ход. Вокруг заводи, так же как и вдоль всего берега реки, густо росли кусты ивняка, в которых легко можно было затаиться. Лишь в одном месте обрыв, отступивший в других местах от реки, опускался прямо в воду. В этом месте и выходил в воду подземный ход. У оскорины Тимофей расслышал турецкую речь. Потому решили ждать темноты и тогда пробовать проскользнуть вдоль берега. Пока же отошли вглубь туннеля, туда, где было посуше.
- Жаль, боеприпас пропадет от воды, - посетовал Григорий. - Хоть и немного его осталось.
- У меня ветровка непромокаемая, - сообщил попаданец. - Можно в нее завернуть.
- Какая еще ветровка?
- Ну, куртка вот эта, - парень пошуршал в темноте одежкой из своего мира, используемой им в качестве сумки.
Старшина с сомнением ее ощупал и приказал всем сдать оставшиеся патроны. Оказалось, что все за раз завернуть в куртку не получится. Придется переправлять в три приема. Решили для пущей надежности сперва завернуть их в портянки, а потом уже в Денисову ветровку.
Так как время в темноте определить не было возможности, то иногда кто-нибудь ходил проверить, не погасли ли блики на дне подземного водоема. В ожидании уничтожили последние сухари, все одно намокли бы в воде. Постепенно возбуждение от предчувствия близкого освобождения улеглось и солдаты притихли, периодически впадая в легкую дрему.
Вдруг подземелье содрогнулось и со стороны реки донесся всплеск, будто в воду упало нечто огромное. Дремавшие солдаты подскочили на ноги.
- Что это было? - неизвестно кого спросил Денис.
- Кажись, басурмане оскорину подорвали вместе с входом в подземелье, - подал голос Тимофей. - Видать, решили основательно нас здесь запечатать.
- Как бы действительно не запечатали, - отозвался Григорий. - Чтой-то не понравился мне тот всплеск.
Не досказав о своем подозрении, он пошел в сторону реки. Остальные потянулись следом. Еще издали увидели светло-серую полоску, через которую в подземелье проникал наружный свет.
Как оказалось, турки действительно подорвали вход в параллельный туннель. Из-за сотрясения от взрыва отвалился значительный пласт над подводным выходом из подземелья, засыпав его, но оставив полуметровую щель выше уровня воды. В нее и проникал вечерний сумеречный свет. Выбраться из подземелья теперь стало гораздо проще. Если бы не одно но... Над щелью образовалась большая трещина, грозящая обвалом еще одного пласта мелового грунта. Обвалиться этот пласт мог в любое мгновение. В том числе и в то, когда кто-нибудь будет проползать под ним...
- Твою мать! - высказал свое мнение по поводу сложившейся ситуации старшина, и все молча с ним согласились.
Часть вторая
Ох, мутит-то как нехорошо. И надо же было мне так нажраться с этим чертовым полковником. М-да, старею видать. Вот по молодости мог сутки напролет хлебать и чувствовать себя отлично. Еще и поутру на лекции в институт бежал как ни в чем ни бывало. Эх, где он этот институт-то теперь? А чтоб их, все эти институты, черти побрали. Не было бы их, глядишь лежал бы сейчас на мягком диване перед телевизором, да посасывал бы пивко из кружечки. Чтоб ему там в спину вступило, черту институтскому. Ох, блин. Все беды от баб. И с этим Сэмом меня баба познакомила, сестренка евонная. Да не, не баба. Про нее так не скажешь. Хороша же была чертовка. И чего здесь бабы так не одеваются? Нормальному мужику и глаз порадовать не обо что.
Это сколь же лет прошло, как занесло меня в этот мир? И не считал ведь никогда. А вона, Василиске, дочурке-красавице уже восемнадцатый годик. Вся в мать красою-то. Это ежели Василиске семнадцать, значит Настеньки десять лет как нет. Дочке аккурат семь годиков исполнилось, когда супруга вдруг занемогла, да так и не встала более. Сожрала ее неизвестная болезнь менее чем за месяц. Ох, и запил же я тогда. Если бы не долговязый Петька, сам тот еще пропойца, может и сгинул бы вслед за Настенькой.
