Майкл Муркок - Повелитель воздуха
Ульянов покачал головой:
— Б'онштейн носился с подобными же идеями. Но посмот'ите, что с ним сталось!
— Бронштейн? Ваш старый враг.
— Когда-то он был моим д'угом, — ответил Ульянов с неожиданной печалью. Он поднялся с глубоким вздохом. — И все же все мы здесь — това'ищи, пусть даже наши методы азличаются между собой, — он послал мне долгий, строгий взгляд. — Не думайте, мисте Бастэйбл, что нас те'зает аскол только потому, что мы спо'им между собой.
Однако именно это я и подумал.
— Смот'те, мы все люди, — продолжал Ульянов. — У нас имеются фантастические мечты. Но человеческое мышление в состоянии плани'овать и фо'ми'овать новую действительность. На благо или к несчастью. На благо или к несчастью.
— Возможно, и на благо, и к несчастью, — сказал я.
— Что вы имеете в виду?
— Всякая монета имеет оборотную сторону. Всякая мечта о совершенстве несет в себе кошмар несовершенного воплощения.
Ульянов, помедлив, улыбнулся:
— Поэтому мы, ве'оятно, не должны ст'емиться к сове'шенству, не так ли? Потому что сове'шеиство уничтожит как само себя, так и нас?
— Совершенство и абстракции, — сказал я. — Есть маленькие акты справедливости, так же, как есть и великие, Владимир Ильич.
— Вы полагаете, что мы, еволюциопе'ы, отставили в сто'ону свою человечность, чтобы свободно гнаться за фантазиями и утопиями?
— Возможно, вы — нет…
— Вы зат'онули сейчас извечную п'облему убежденного п'иве'женца какого-либо ми'овозз'ения, мисте Бастэйбл. Для нее никогда не будет найдено окончательного ешения.
— Я сужу по моему личному опыту, — сказал я. — Для разрешения человеческих проблем никогда не будет изобретено патентованного средства. Возможно, вы назовете эту философию «британским прагматизмом». Что ж, принимайте его таким, каков он есть…
— Британцы, несомненно, принимают его именно так, — рассмеялся Дутчке. — Вы, конечно, согласитесь со мной, что есть особенное удовольствие в поиске альтернатив, в том, чтобы посмотреть, будут ли альтернативные варианты функционировать лучше…
— Этому ми'у, без сомнения, должна быть лучшая альте'натива, — с чувством проговорил Ульянов. — Она п'ocгo должна быть.
Шоу явился для того, чтобы забрать нас на прогулку по городу. Мы четверо — капитан Корженевский, который за это время полностью поправился, так что па его лбу не было видно даже рубца, Уна Перссон, граф фон Дутчке и я — последовали за Шоу из дома на широкую, залитую солнцем улицу.
В Городе Восходящего Солнца я узнал очень много нового. Революционеры всегда представлялись мне взбалмошными нигилистами, взрывающими дома, убивающими людей и не имеющими ни малейшего представления о том, что они собираются построить на руинах разрушенного ими мира. Но здесь их мечта стала реальностью!
«Однако нет ли здесь небольшой подтасовки? — невольно спросил я себя. — Разве можно распространить такое на всю Землю?»
Поначалу, когда меня забросило в мир семидесятых годов, я искренне верил, что обрел воплощенную утопию, казавшуюся несбыточной. Но теперь я пришел к выводу, что то была реализованная мечта лишь для немногих. Шоу стремился к такой утопии, которая была бы благом для всех.
Я вспомнил кровь, которую видел в рубке «Скитальца». Она забрызгала там все приборы. Кровь Барри. Трудно было согласовать эту картину с той, что я видел здесь, в городе.
Шоу протащил нас по школам, общинным ресторанам, лабораториям, театрам, мастерским, и везде мы видели счастливых равноправных людей сотен различных национальностей, рас и убеждений. На меня это зрелище произвело большое впечатление.
— Если бы не алчность европейцев, так мог бы выглядеть весь Восток — и Африка, — сказал мне Шоу. — Мы могли бы стать экономически сильнее, чем Европа. Это было бы настоящим равновесием силы. И тогда вы бы увидели, что такое справедливость!
— Но в данном случае вы следуете идеалу, который зародился именно в Европе, — заметил я. — Разве мы не…
— Мы и самостоятельно пришли бы точно к тому же. Люди учатся на примерах, мистер Бастэйбл. Нет нужды навязывать им мнение.
Мы вошли в затемненный зал. Перед нами находился широкий проекционный экран, затянутый полотном. Шоу попросил нас занять места, затем вспыхнул свет, и экран ожил.
Окованный ужасом, я смотрел, как, обезглавленные, падают десятки китайских мужчин и женщин.
— Деревня Цзин-ан в японской Манчжурии, — пояснил Шоу жестким невыразительным голосом. — Жителям деревни не удалось вырастить годовой план риса, поэтому их наказали. Это произошло в прошлом году.
Я видел, как смеялись японские солдаты, когда их мечи раз за разом опускались на склоненные шеи и головы катились прочь.
Меня точно оглушило.
— Но ведь это японцы… — вот и все, что я смог вымолвить.
Новая картина. Труд кули на одном из участков железной дороги. Люди в форме погоняют их ударами кнутов, заставляют работать еще быстрее. Форма была русская.
— Всякий знает, как жестоко обращаются русские с покоренными народами…
По этому поводу Шоу не стал высказывать никакой точки зрения.
Группа китайцев — среди них много женщин и детей — вооруженные серпами и цепами, атакуют каменную стену. Люди одеты в лохмотья и истощены голодом. Из-за стены открывают огонь автоматы, люди падают на землю, корчатся, истекают кровью, кричат в предсмертной агонии. Я почти не мог смотреть. Автоматный огонь замолчал только тогда, когда все до единого были мертвы.
Люди в коричневой форме в шляпах с широкими полями выскочили из-за стены, прошли среди трупов и удостоверились, что ни в ком больше не теплится жизнь.
— Американцы!
— Чтобы быть до конца точным, — сказал генерал Шоу бесцветным голосом, — к этому нужно добавить, что они действовали по просьбе сиамского правительства. Эта сцена разыгралась в нескольких милях от Бангкока. Американские войска помогли правительству восстановить порядок. В прежние времена в некоторых частях Сиама было несколько небольших восстаний.
Следующая картина показала индийский поселок. Насколько видел глаз, ровными рядами стояли бетонные бараки.
— Поселок пуст, — сказал я.
— Подождите!
Камера прошлась по безлюдным улицам до начала поселка. Там стояли солдаты в красных мундирах Великобритании. Они взмахивали лопатами и сваливали трупы в ямы с негашеной известью.
— Холера?
— Бывает там холера, как случаются и тиф, и малярия, и оспа, однако деревня погибла не из-за эпидемии. Смотрите же!
Кинематографическая камера приблизилась к картине совсем близко, и я увидел на трупах множество огнестрельных ранений.
— Они отправились в Дели маршем, без пропусков, и хотели перейти городскую черту, — рассказывал Шоу. — Они не остановились, когда раздался приказ. Поэтому их застрелили.
— Но это же не могло произойти по официальному распоряжению британских властей, — возразил я. — Офицер превысил свои полномочия. Такое иногда случается.
— А русские, американцы, японцы — они тоже превысили полномочия?
— Дет.
— Так поступает власть, когда ей угрожают, мистер Бастэйбл, — сказал Шоу. Я посмотрел ему в глаза и увидел, что они полны слез.
Я мог понять его чувства. У меня тоже проступили слезы.
Я пытался уговорить себя, что все эти кинематографические кадры специально поставлены, что их разыграли актеры, для того чтобы производить впечатление на людей вроде меня. Но я знал, что это не фальшивки.
Я оставил кинематограф. Я дрожал. Мне было плохо. И я все еще плакал.
В молчании шли мы по тихому Городу Восходящего Солнца. После того, что мы только что увидели, ни один из нас не мог разговаривать. Наконец мы оказались на краю города и увидели временный аэропарк. Теперь там находились люди, которые работали над стальной конструкцией — она явно предназначалась для сооружения большой причальной мачты. Мы увидели «Скитальца», все еще прикованного к земле и опутанного паутиной тросов и кабелей. Большой же корабль исчез.
— Где «Лох Этив»?
Этот вопрос задал Коржепевский.
Шоу бросил вверх отсутствующий взгляд и только потом улыбнулся, как будто вспомнил о своей обязанности.
— О, она уже возвращается. Надеюсь, ее вторая миссия прошла так же успешно, как первая.
— Миссия? — переспросил Дутчке. — Что за миссия?
— Сбить имперский воздушный корабль «Канасава». Мы вооружили ее несколькими пробными образцами нового оружия. Они бесподобны. Ни малейшей отдачи при стрельбе. Ведь отдача — это вечная проблема больших корабельных орудий, не так ли?
— Правильно, — Коржепевский вынул трубку и принялся усердно ее зажигать. — Совершенно справедливо.
— А вторым ее заданием было разбомбить участок Транссибирской железнодорожной магистрали и захватить груз одного поезда, идущего на Москву. Если он содержит то, что я предполагаю, мы сможем ускорить развитие нашего проекта «АБ».
