Олег Герантиди - На чужой территории
Диаспора постепенно преобразовывалась организационно, и вот уже несколько десятков лет действует постоянный совет русской общины, председателем которого второй десяток лет является генерал парагвайской армии в отставке Гордеев — бывший начальник Генштаба во время войны в Чако. Заместитель его — действующий генерал Баженов, командир национальной гвардии Парагвая, сформированной, как нетрудно догадаться, на основе все той же русской общины.
Именно с ними и еще с несколькими штатскими и состоялся разговор Чернышкова, только теперь он был представлен присутствующим вторым советником советского посольства как господин Светланов, представитель спецслужб Советского Союза. Второй советник, а это, как правило, резидент советской разведки, благоразумно не стал слушать, что там опять замышляет Судостроев, и, сославшись на неотложные дела, сразу же покинул виллу, где происходила встреча. И это тоже можно понять: слишком разный вес у Судостроева, проходящего к тому же по другому ведомству, и какого-то советника посольства в заштатной стране, куда обычно ссылались неудачники и балбесы.
— Что ж, — начал Гордеев, совершенно седой, прямой, как трость, старик в светлом костюме, — нас попросили встретиться и выслушать гостя. Встретиться мы встретились, теперь послушаем, что нам скажет этот молодой человек.
— Спасибо. — Чернышкова, которому уже давно минуло тридцать семь, слегка покоробило обращение «молодой человек», но виду он не подал и потому продолжил: — Я не дипломат, поэтому не буду тянуть кота за хвост и сразу перейду к делу. В ближайшее время в Парагвае запланировано восстание народных масс против кровавого диктатора Стресснера. Зная о вашем влиянии на политическую жизнь и о вашем влиянии в армии, мы не могли не провести консультаций с вами. Пол понятием «вы» мы понимаем русскую общину в Парагвае.
Такое заявление вызвало легкий переполох среди собравшихся. А ведь второй советник предупреждал, что встреча важная и очень необычная, тем не менее... а Чернышков продолжил:
— Я понимаю, что вам нужно осмыслить мое заявление. Только, к сожалению, ни у вас, ни у меня нет на это времени. Решение нужно принять сейчас. Я полномочен ответить на все вопросы. Задавайте вопросы мне, я постараюсь предельно честно и откровенно на них ответить, потому что есть такая особенность человека — на те вопросы, на которые он не получил ответа, он придумывает эти ответы сам. Часто ответы эти неверные. И я постараюсь не покинуть вас, пока вы мне не дадите ясного и недвусмысленного ответа на вопрос — с кем вы, с нами или против нас? И постараюсь внятно объяснить все плюсы и минусы любого вашего решения.
— Простите, — первым заговорил Гордеев, — но не могу вас назвать товарищем...
— Вам представили меня как господина Светланова, так и называйте, я уже привык.
— Да, господин Светланов... а насколько обосновано ваше заявление о том, что переворот может случиться?
— Господин генерал, а вам самому не странно, что все окрестные государства уже перешли к народной демократии, а в Парагвае до сих пор какой-то заповедник конца тридцатых?
— Много вы таких вербовок уже провели?
— Я не собираюсь вас вербовать. Революция произойдет в любом случае, даже если вы сейчас начнете, пользуясь предоставленной мною информацией, делать попытки ее остановить. Это только вызовет ненужные и совершенно напрасные жертвы. Прежде чем я пришел к вам, была проделана достаточно большая работа. Режим Стресснера уже ничто не спасет, поэтому мы вам предлагаем даже не переходить на нашу сторону, а просто остаться нейтральными. Армия государству всегда будет нужна, и вам это известно, ведь опыт Советского Союза говорит о том, что военные в пролетарском государстве в самом большом почете.
— От нас нужен только нейтралитет? А что вы понимаете под нейтралитетом?
— Поясню. Сама форма революции такова: сначала восстание в столице, а затем из одного из соседних государств выдвигается колонна автотранспорта с оружием, боеприпасами и продовольствием. К ней, во время ее движения, присоединяется восставшее население и берет столицу. В которой, по нашим расчетам, восстание может потерпеть поражение. Диктатор бежит, его ловят, показательно судят, проводятся честные прямые всеобщие выборы, на которых народ выбирает переходное правительство. Правительству этому, в случае его ориентации на социализм, выдается помощь, проводится модернизация промышленности, ликвидация безграмотности. В общем, задача — вывести Парагвай по уровню жизни хотя бы на уровень Аргентины, ведь нет препятствий для того, чтобы люди не жили, как позорные нищие, а имели все необходимое.
— Опять временное правительство. А какие лозунги будет иметь этот переворот?
— Революция, — Чернышков упрямо называл предстоящие социальные преобразования революцией, хотя это и резало слух бывшим белогвардейцам, — будет проходить под лозунгом свержения диктатора и его кровавого режима, который за три года правления опустил уровень жизни вдвое, и никакого просвета впереди нет. Земля будет национализирована, это непременное условие, и затем безвозмездно передана людям, ее использующим, — пастухам и крестьянам. Больше никаких аренд и прочих способов наживаться бездельникам и паразитам. Крупная промышленность будет выкуплена правительством, мелкая, а также торговля, сфера обслуживания останется частнику. Образование и здравоохранение станут всеобщими и бесплатными, но чуть позже, когда будут подготовлены национальные кадры.
— Из какой страны ждать интервенцию? Боливия? Аргентина? Ничего не напоминает?
— Пока я вам не могу сказать о направлении движения нашего повстанческого отряда. Только зря вы воспринимаете его как интервенцию, все члены Народно-освободительной армии — это парагвайцы, в разное время бежавшие из страны. Тем более что расчет у нас даже не столько на них, сколько на примкнувшее население. Мы подробно знаем все способы действий Парагвая при отражении внешнего вторжения. Уверяю вас, что в такой битве вам не победить. Если парагвайская армия вступит в бой, то против нее уже будут действовать и аргентинская и боливийская армии. Бразилия обеспечит внешнюю блокаду. Имеется договоренность об использовании бразильских аэродромов для базирования боевой авиации. Авиация будет переброшена с авианосного крейсера «Варяг», который сейчас находится с визитом в Паранагуа. На самолеты МиГ уже нанесены знаки революционной армии Парагвая. Бразилия также разрешила использовать и фарватер Паранаибы для действий сил речного флота, хотя я сомневаюсь, что это нам понадобится.
— То есть вы готовы развязать настоящую войну, чтобы захватить власть в нашей стране.
— Как таковой, даже в случае сопротивления армии, войны не будет. Будет просто только уничтожена армия. Тактически это может выглядеть так: как только армия из казарм выйдет навстречу повстанцам, будут закрыты границы со всеми соседними странами, а в Боливии и Аргентине введено военное положение. Повстанцы займут оборону в том районе, в котором будут находиться, и объявят о создании народного правительства, которое сразу же призовет на помощь прогрессивные силы. Прогрессивные силы сначала уничтожат все радиолокационные станции ПВО Парагвая, а после этого повесят в небе пару-тройку летающих радаров, которые будут давать целеуказания для наших истребителей и сделают прозрачным для нас небо над страной, а заодно ослепят и оглушат парагвайскую авиацию. Потом произойдут массовые налеты на парагвайские аэродромы наших самолетов, которые раздолбают авиацию Парагвая, все пять истребителей и десять штурмовиков. Если они поднимутся в воздух, то, слепые и глухие, они станут еще более легкой добычей. Ну а уже затем наши штурмовики начнут долбить армию на марше. Через пару дней на помощь признанному народному правительству вступят вооруженные силы Аргентины и Боливии. Армия, лишенная авиации, а затем и артиллерии, будет агонизировать пару недель, потом разбежится по домам. Сразу же начнет действовать контрреволюционное подполье, но, лишенное поддержки из-за рубежа, оно будет разгромлено в течение полугода. Вскоре все встанет на свои места... только какая роль русских в этом? Советские никак светиться там не будут, все местные, а вот русские проявят себя как отъявленные контрики. Судьбу вашу предсказать несложно. Куда бежать собираетесь, в Штаты?
— Жестко...
— Не то слово! Только я не могу понять ваше колебание. Вам-то в случае нейтралитета ничего не грозит, а вот в случае поддержки диктатора рискуете многим, только выигрыша никакого, объясните, в чем суть ваших сомнений.
— Мы, когда поступали на службу, давали присягу. Русский офицер не имеет права нарушить однажды данное слово.
— Присягу вы давали лично Стресснеру или народу Парагвая? Так и пусть народ Парагвая на честных выборах сам решает свою судьбу.
