Василий Сахаров - Тропы Трояна

— Ну да, ну да, — усмехнулся Изяслав. — Кто же в этом признается? Нет таких умников, чтобы объявлять о подобных деяниях. Но я знаю истину, ибо не у тебя одного голова на плечах. Впрочем, я позвал тебя не ради восхвалений. Давай поговорим о делах.

— Не против. Можно и поговорить, княже.

Изяслав молча указал на широкую лавку у стены. Мы присели и он, вопросительно кивнув, сказал:

— Говори, ведун, что у тебя на душе. Все как есть, без утайки. Чего ты хочешь от меня и что можешь предложить?

Властитель есть властитель. Прежде всего, он думает о государстве и своих потомках, которым хочет передать бразды правления и накопленные богатства. Поэтому религия Изяслава Мстиславича интересовала слабо, только как инструмент. По большому счету, как и большинству Рюриковичей, ему все равно, какому богу молиться, а значит, вопрос христианства можно было задеть мимоходом, а основной упор нужно делать на возвышении его семейства. Для меня это аксиома и я начал разговор:

— Великий князь, поверь, я думаю о Руси не меньше, чем о Венедии. У меня две родины и одна из них здесь, в землях русичей. Так сложилось, что я оказался среди варягов, прижился, разбогател, приобрел некоторое влияние и стал основателем собственного города. Я достиг, чего хотел и о чем мечтал. Однако я понимаю, что в будущем, если его не изменить, двум братским народам, венедскому и русскому, придется схлестнуться в кровавой сече, которая ослабит нас на радость общим врагам, что западным, что восточным, без разницы. Поэтому я оказался здесь, в Киеве. После чего стал присматриваться к Рюриковичам и, в конце концов, решил, что если с кем-то и вести разговор, то лишь с тобой, Изяслав Мстиславич.

— Это потому, что я в ссоре с патриархом Николаем и императором Мануилом?

— Не только. Вопрос веры значение имеет, само собой. Но превыше всего личность. Ты, княже, не стесняешься называть себя царем, ибо помнишь, как Олег Вещий, Игорь и его сын Святослав гордо именовали себя каганами. Ты не страшишься трудностей и упрямо гнешь свою линию. Ты способен объединить Русь и отринуть лествичное право, которое изжило себя. Ты способен принять перемены, а главное, готов к ним.

— Красивые слова говоришь, Вадим Сокол. Это приятно. Однако меня на мякине не проведешь. Чего именно ты хочешь?

— Союза Венедии и Руси, которой будет править один царь.

— И как ты это видишь?

— Русь, в первую очередь, Киев, окончательно отпадает от Константинополя. Русская церковь проводит некоторую реформу и дает исконно славянским ведическим культам разрешение на восстановление своих храмов и свободу вероисповедания. Ты, княже, провозглашаешь себя царем и назначаешь наследника, который станет твоим преемником. Пока этого достаточно, а взамен Венедия признает тебя государем Всея Руси и окажет помощь в борьбе с недругами, как внешними, так и внутренними.

— Сокол, ты же говорил, что сам по себе.

— Да, это так. Но я смогу добиться того, о чем говорю. Сейчас, сам понимаешь, княже, это всего лишь разговор. С кондачка такие дела не вершатся. Мы с тобой говорили. Потом я с митрополитом пообщался. Сегодня снова все обсуждаем. Ну, а со временем появится договор.

— Когда?

— Если ты готов принять мои предложения, то уже в следующем году я привезу бумагу и большое посольство из волхвов и венедских князей. Но я знаю, что при всем твоем желании, раньше чем через три-четыре года ты ничего не сделаешь. Так что давай рассуждать как разумные люди. Договор подпишем через три года.

— Да уж, три года… — протянул Изяслав Мстиславич. — Тут бы пару лет продержаться, а ты в такую даль заглядываешь. Впрочем, все в руке Божьей. Мне твои речи по душе и митрополиту они нравятся, так что давай попробуем что-то сделать. Пока я подумаю над твоими словами и посовещаюсь с близкими людьми. Ну, а прямо сейчас я хочу знать, чем именно ослабленная жестокой войной Венедия сможет мне помочь.

— Мы пришлем витязей и дружины вольных варягов. Это несколько тысяч воинов и пара сотен ведунов, которые в состоянии разгромить войско Долгорукого и помочь тебе удержать престол.

— На чужих клинках царский трон долго не продержится.

— Почему чужих? У тебя в дружине половина воинов с варяжскими корнями и никто их чужаками не считает. А рядом с ними черные клобуки, язычники из племени голядь, половцы и угры. Все они за великого князя, и переяславцы с киевлянами тебя любят и уважают.

— Это так. Но Переславль и Киев не вся Русь.

— Но это немалая ее часть. И если считать, кто за тебя встанет, то это не только два княжества, но и другие. В Туровском твой сын правит. В Новгороде-Северском и Смоленске великокняжеские наместники выше местных князей садятся. В Полоцке у тебя зять, которого можно приструнить, дабы он сторону Долгорукого не принял. В Новгороде брат, а помимо него там союзные венедам посадники. В Рязани за тебя князья горой стоят. Это ли не Русь? Она самая, матушка. Ну, а с остальными можно разобраться. Черниговцы ненадежны, но если их прижать, то не сбегут. В Муроме, Владимире и Суздале князь Гюрги Долгорукий, но сообща мы разобьем его. На Волыни и в Галиче ромейский вассал-перебежчик князь Владимирко, так его сместить недолго.

— Эх, Вадим, много ты понимаешь, — Изяслав Мстиславич устало взмахнул рукой. — Ну, сместим того же самого Владимирко Володаревича. А кого на его место?

— Наместника своего.

— А как же остальные Рюриковичи, родня моя?

— Пусть, как Иван Ростиславич Берладник, службу служат. Хорошо себя покажут, получат с царева плеча шубу и немного земельки, а плохо, к ногтю всех.

— Вона как.

— Да, именно так. Руси необходим царь, не по титулу, а по делам и полноте власти. Иначе не выстоим, либо Европа на Киев Крестовый поход двинет, либо император ромейский армию пришлет, либо со степи большая орда пожалуют. Вот потому и говорю, что единый властитель нужен.

Великий князь задумался. Крепко. И молчал он минут пять. После чего произнес:

— Немедленного ответа не дам. Все же необходимо подумать.

— Это твое право, великий князь. Я отправляюсь на север через четыре седьмицы, и хотел бы услышать твой ответ до отъезда. Пусть не окончательный, который все определит, а хотя бы предварительный.

— Ты его получишь, Сокол. Ступай.

Я отвесил великому князю поклон, оставил его одного и сам не заметил, как покинул детинец и оказался на улице ночного Киева. Рядом сразу появилась охрана — это привычно. После чего мы направились на базу, и пока шли в моей голове крутилось множество мыслей.

Итак, кое-что сделано — у меня получилось растормошить Изяслава Мстиславича и теперь он будет думать, общаться с митрополитом, женой, родственниками и детьми. Ну и что же он надумает? Хм! Как уже не раз отмечалось, я не провидец и не пророк. Но просчитать киевского государя совсем не сложно. Ради возвышения своего рода он готов на очень многое — сие есть факт. И можно представить себе чашу весов. На одной стороне ненадежные родичи-Рюриковичи, расколовшаяся на два лагеря церковь, набирающий силу Долгорукий, получающий помощь от ромеев Владимирко Володаревич и временный титул великого князя, который Изяслав Мстиславич, скорее всего, потеряет в ближайшие годы. А на другой стороне союз с венедами, слава реформатора и собирателя земель, прикормленная РПЦ, титул царя, который можно передать сыновьям, и возможность давить всякое сопротивление на Руси, не как старший из русских князей, а как самодержец. Разница чувствуется? Сразу же. Так что никуда Изяслав Мстиславич от меня не денется, и если его не прирежут и не отравят, то быть ему первым русским царем, а я при нем и его детях стану тайным советником. Благо, выход на тропы Трояна получен и если в Зеландии или на Руяне будет найден портал, а он должен быть, то заживу я привольно и радостно. Захотел, вышел на магический путь и оказался в Полоцке. Новый заход, и в Киеве. Еще один, и нате вам, пожалуйста, степь широкая, да степь привольная.

Кстати, насчет степей. Сегодня вечером должны прибыть черные клобуки, которые после отступления половцев идут из Макотина с пополнением, а Кулибин вместе с Поято Ратмировичем как раз заканчивает формирование обоза для гэрэев. Поэтому откладывать выступление не стоит, ибо скоро начнутся осенние дожди, и уже завтра я отправлюсь в путь-дорогу, и путешествие продлится три недели, максимум, четыре, поскольку до реки Саксагань не так уж и далеко. Правда, обоз будет нас задерживать, но без него никак. В роду Гэрэй почти девятьсот душ, женщины, дети и старики, и всего четыре десятка вооруженных мужчин. Все они хотят кушать и ладно пока осень, и есть немного баранов, кобылиц и коров, а в реке рыба водится. Но вскоре придут холода и гэрэям конец, скотину под нож, сколько-то времени продержатся, а потом им придется либо в самостоятельный набег на соседей идти, либо помирать. В принципе, это одно и то же, ибо соседи у гэрэев сильные, и они задавят славный род. Значит, им нужна подпитка, и я степнякам ее дам и серебра не пожалею. Не стоит жалеть, поскольку Гэрэй отплатят верной службой, а потому припасы закуплены самые лучшие: мука и овес, крупы и сало, жиры и соль, мед и мясо. Они получат все это изобилие, а я возьму клятву со всего рода, оставлю на стоянке сотню клобуков под командованием Юрко Сероштана и дам гэрэям хорошее оружие. Затем к ним пригонят коней и привезут воинам доспехи. На месте портала, если он откроется, Сероштан построит острог, и под моим чутким руководством гэрэи будут копить силу, которую я смогу использовать для войны против Долгорукого и его степных родственников. Такой вот план. Не особо сложный и вполне реальный…