Александр Конторович - Чёрные бушлаты. Диверсант из будущего
Всплеск! Как водяной из болота, немец вскочил из ручья (не ошибся — в воде он лежал, оттого и не видел я его), и от живота запустил длинную очередь во весь магазин. Видел он меня или нет, неизвестно, но положил пули неплохо, меня аж снегом запорошило. После этого он бегом кинулся в сторону ближайшей кочки. Не добежал он всего пару метров, сгоряча я промазал первым выстрелом.
Подобрав карабин водителя и автомат «водяного» (заодно прихватив боеприпасы и кое-что из продовольствия) я осмотрел грузовик. Марки он оказался насквозь незнакомой и сделан был явно не в Германии. В кузове нашелся свернутый брезент, несколько плащ-накидок и начатый ящик консервов. Последняя находка оказалась очень вовремя. Я прихватил с собой кое-что от лесника, но мясные консервы — это всегда хорошо. Да и плащ-накидка лишней не будет.
У меня отсюда было два пути. Первый — на грузовике, второй — пешком. Что выбрать? Откровенно говоря, грузовик прельщал меня больше, уж очень ноги недвусмысленно голосовали именно за этот вариант. Голова, как менее уставшая часть тела, подсказывала иное.
Прикинем.
Проехать в нужную мне сторону (т. е. к фронту) возможным не представлялось, дорога шла преимущественно через населенку. Постов там наверняка хватало, и лезть на рожон у меня желания не было. Единственный вариант — доехать до Рябиновки и свернуть на параллельную дорогу. Километров через тридцать она подходила к относительно малонаселенным местам, и там уже был шанс проехать незамеченным. Вопрос состоял в том, проеду ли я через лес справа от Рябиновки? В каком состоянии находиться та дорога? Впрочем, вариант был заманчивым, в случае успеха я прилично отрывался от немцев. Заманчиво…
Идти пешком — преимущества? Скрытность — хорошо. Усталость — не очень. Особо далеко не уйти, ночевать все равно придется недалеко от Рябиновки. С учетом последних событий, это меня не радовало.
Ладно.
Рискнем и попробуем поехать.
Все машины, в принципе, одинаковы, будем надеяться, что и с этой я справлюсь как-нибудь.
С четвертой попытки мне удалось тронуться с места и, не зажигая фар, я кое-как проехал пару километров. Заехав за холм, я зажег фары и уже бодрее порулил к Рябиновке.
Вот и она.
Дорога шла мимо деревни. Не доезжая метров пятисот до деревни, и был тот самый, нужный мне, поворот. Где стоит пост? На перекрестке, или в деревне? На ходу я подтащил поближе автомат и взвел затвор. В случае чего, буду стрелять по постовому прямо на ходу, авось и положу.
Вот и перекресток.
По обочине взад-вперед ходит фигура в черной шинели, с белой повязкой на рукаве. Полицай! А я на немецкой машине. Будет тормозить? Или не рискнет? Я положил автомат на колени, стволом к двери.
Полицай вышел на середину дороги, поправил винтовку на плече. Я прибавил газу.
Он проворно отскочил в сторону и выбросил в приветствии руку. Ага, узнал хозяйский транспорт! Метров через тридцать я свернул.
Глава 18
Эта дорога была менее наезженной, чем основная, и скорость моего передвижения сразу снизилась. Ничего, не ногами — уже хорошо. Горючего мне должно хватить еще километров на 80-100 (по моим прикидкам), это и так гораздо больше, чем мне надо. Все равно, под утро этот грузовик надо бросать и идти лесом. Заодно и отосплюсь. Пока немцы доберутся до деревни… Пока поднимут хай… Пока раскачаются… Ночью точно искать не поедут, а с утра я успею уже уйти.
Километров через десять впереди нарисовался лес. Ну, посмотрим — стоила ли игра свеч? Первые два километра дорога была относительно проходима, и я уже мысленно перевел дух. Еще несколько километров и развилка, можно сворачивать в нужную сторону. Въехав на горку, я бодро покатил вниз.
Скрип и треск! Справа от дороги сдвинулись и побежали тени. На дорогу падало дерево! Тормоза!
Бумс!
Машина с маху впечаталась в дерево капотом и из пробитого радиатора повалил пар.
Приехали…
Машинально я заглушил двигатель. Только губы раззявил — и на тебе! Точно думал — ноги вернее будут!
— Эй, в машине! Хенде хох!
Так, это еще кто тут такой горластый? Между прочим, весьма охрипший. Давно сидим? Однако подловили они меня классически, даже будь движок целым, задним ходом отсюда не выехать, крутовато.
— Оглох, ферфлюхтер?
— Может быть, ты не будешь язык ломать? А то, у тебя по-немецки, как у меня по-китайски выходит.
Молчание. Народ в лесу озадаченно замолчал.
— Руки поднимай и выходи на дорогу.
— И как я с поднятыми руками буду заклиненную дверь открывать? Руки опущу — стрельнешь ведь?
— Да уж, рука не дрогнет!
— Тогда сюда подходи и убедись, что я не фокусник, и через такое окошко с поднятыми руками не вылезу.
Шорох слева!
Около кабины нарисовались две фигуры в военной форме. А форма-то наша! Неужто, уже линию фронта проскочил? Да, быть того не может! По карте еще пилить и пилить!
— Что, ты там говоришь, у тебя с дверями?
— Заклинило их от удара.
— А вот я сейчас и посмотрю!
— Сделай милость, а то мне отсюда не открыть.
— Шевчук — проверь.
Второй взялся за ручку и дернул что было сил. Понятное дело, что дверь распахнулась во всю ширь и дергавший, не удержавшись на ногах, сел на дорогу. Естественно она и не собиралась клинить, удар был не столь силен. Просто руки у меня были заняты другим делом…
— Вот спасибо тебе, родной! А то, у меня тут руки заняты…
Я понял обе руки на уровень лица. В каждой было зажато по гранате.
Первый из говоривших попятился.
— Сдурел? Тебя же из леса, как зайчика, снимут враз, не убежишь!
— Ну-ну. А опосля, и вас двоих похоронят тут же. В кузове ящик со взрывчаткой. Глянь, коли не веришь.
— Шевчук…
Упавший поднялся и отошел к заднему борту.
— Лежит ящик…
— Поговорим? Или и дальше на мушке меня держать будете?
— Да кто ты такой есть вообще?
— Ну, вы, как я понимаю, красноармейцы?
— Мы-то да, а вот ты, дядя, кто такой?
— Партизан я. Так что — уберешь стрелков?
— Гранаты убери.
— Ну, нет дорогой, ты первый начал. Тебе и первым заканчивать. Я отсюда все равно быстро не выскочу.
— Марченко!
— Я!
— В лес отойди, тут машина со взрывчаткой, рвануть может. Все уходите.
Справа в лесу завозились.
Ушли? Или дурака валяют? Не похоже. Этот — видимо старший, никаких намеков не делал, да и не могли они заранее обговорить такую ситуацию.
— Ушли твои?
— Сомневаешься?
— А ты, на моем месте, как бы думал?
— Окажусь, тогда и посмотрим.
— Убедил, — и я протянул ему одну гранату. — Держи, я пока кольцо на место вставлю во вторую. Давай, для начала хоть познакомимся, пока я тут возиться буду с железяками. Меня дядей Сашей зовут.
— Лейтенант Кольцов.
— С этой все, вторую давай. Ну, вот, готово дело.
— Рискованный ты… А если б я стрелков не отозвал?
— Думаешь, что ты умнее всех?
— Ну, а все-таки?
— А ты заметил, что я все время неподвижно сижу?
— Ну и что?
— А то, что третья граната у меня ногой прижата. Если б ты сейчас дернулся меня валить, то всеобщий кирдык бы и наступил чуток погодя.
Кольцов покачал головой.
— Не прост ты, дядя.
— Так и жизнь у меня непростая была.
Я наклонился и вытащил из-под сапога третью гранату.
— Теперь-то — все?
— Все. Зови своих, пусть грузовик разгрузят. Там в кузове есть, чем поживиться.
— Хозяйственный ты.
— Не я. Немецкий это грузовик. Еще утром немцы катались. Вот я и решил, что жлобство это — они на колесах, а я пешком.
— Так прямо и согласились отдать?
— Не сразу. Но, я уговаривать умею хорошо.
Когда я стал вытаскивать из кабины свой арсенал, лейтенант уважительно кивнул. Снайперка, два автомата и карабин — впечатляло.
— Помочь?
— Да уж, сделай милость. Мне самому все это тащить не с руки.
— Сюда же принес?
— Два ствола — хозяйские. Водила и еще с ним был какой-то водяной.
— ???
— От меня прятался — в ручей залег.
— Зимой?
— Именно так. Они там, похоже, воду брали и ледок покрошили. Вот он туда и плюхнулся со всей дури.
— Надо же! И не побоялся замерзнуть потом.
— Не успел.
— Не судьба была ему замерзнуть, видать…
— Не судьба. Кстати и в ящике — не взрывчатка. Консервы там. Не забудьте.
Лейтенант подозвал Шевчука и тот навьючил на себя мой арсенал. Себе я оставил только снайперку и лыжи. Прибежавшие из леса два бойца утащили из грузовика все остальное.
Шли мы долго, километра полтора.
Кроме лейтенанта в засаде на дорогу участвовало еще трое.
Наконец, спустившись в овраг, мы увидели неяркий костерок и тут же нас окликнули.
— Стой! Кто идет?
— Свои, Шерстобитов, свои, — ответил Кольцов.
