Господин Изобретатель. Книги 1-6 (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич

Рассказ Хакима.

Когда Хаким приехал в Джибути и дал кодовую телеграмму, он первым делом отправился к знакомым сомалям, торговавшим лошадьми и мулами, они сговорились, что завтра приведут на показ несколько арабских коней, привыкших к здешним условиям. Потом он прошел по знакомым арабам-торговцам, чтобы узнать обстановку, а она не радовала — эфиопы и немцы готовились воевать, войска эмира Салеха блокировали Харар и пробиться в город было практически невозможно — ни туда, ни оттуда никого не пропускали: с одной стороны — кочевники Салеха, с другой — ашкеры Мэконнына. Тем не менее, Хаким на следующий день выехал в Харар, пользуясь путем, который ему показали курьеры Исаака.

Ехать было сложно, так как Хаким ехал по этой дороге второй раз, да еще в обратном направлении, поэтому пару раз он сбился с пути, но быстро вернулся назад, когда понял, что едет не туда. Как и в прошлый раз, на этом пути не было "сухих" переходов и ночевок, поэтому вода в бурдюке была скорее про запас и так же, как и тогда, никто ему не встретился — ни торговцы, ни разбойники, ни кочевники, хотя следы пребывания последних у колодцев Хаким видел. Ночью он сверял по звездам свой путь и понимал, что движется в правильном направлении. Так как время было военное, бывший ассасин не спешил встречаться с людьми и как можно дольше не выходил на дорогу, ведшую в Харар против течения Аваша.

Наконец, выбрав удобный брод, он переправился на тот берег и, стоило ему проехать всего лишь дневной переход, как ему преградил путь заслон эфиопской армии, командир которого в звании баши допросил Хакима, кто он такой и не является ли шпионом Салеха. Хаким предъявил командиру отряда свою "графскую грамоту" с печатью Менелика и сказал, что следует в город, чтобы присоединиться к расу Мэконныну, своему суверену. На это баши ответил, что вассал опоздал, позавчера Харар пал и сейчас его грабят и жгут кочевники Салеха. Дворец Мэконнына сгорел, так как стены его были саманными[3], а облицовка — из сырцового кирпича (вот подкузьмил индус-архитектор, сделал дом князю из дерьма и палок — подумал я). Говорят, что там сгорел и сам рас с семьей, так утверждают те, кому удалось выбраться из города. Хаким сказал, что все равно поедет, мол, долг ему велит все увидеть самому и убедиться, что помощь суверену не требуется. Баши не стал возражать, только предупредил, что с такими как Хаким, кочевники не церемонятся — сразу отрубают голову.

Еще через сутки Хаким достиг стен города, проломленных в нескольких местах и закопченных. Над стенами ветер разносил вокруг неприятный запах гари и горелой плоти. Салех решил не прятаться, а выдать себя за нукера[4] кровного брата Салеха, князя Искендера. Так он и въехал через ворота, не спеша и гордо держа руку на эфесе шашки. Когда на первом перекрестке его окликнул, как показалось Хакиму, не очень вежливо, какой-то воин, обгладывавший баранью ногу, Хаким наехал на него лошадью и по-арабски сказал, что тот сын шакала и свиньи, недостойный даже касаться сапога посланца к эмиру Салеху от его кровного брата. Ашкер потянулся было за винтовкой, стоящей в шаге от него, прислоненной к стене дома, но Хаким опередил обжору и, приставив клинок шашки к горлу кочевника, велел звать старшего.

Через некоторое время на крик ашкера прибежал десяток кочевников самого разномастного и бандитского вида. Они было попытались спешить Хакима, но он, ловко орудуя двумя клинками, выбил у них из рук пики и сабли. При этом он кричал, что эмир страшно накажет ослушников, пытавшихся задержать посла его кровного брата, причем повторял это на трех языках. Угрозы поимели действие и атаману разбойников была предъявлена бумага с моим гербом и печатью, содержащая текст на русском и французском языках с просьбой оказывать содействие в выполнении поручения подателю сей бумаги. Атаман повертел бумагу так и эдак (видимо, ничего не понял) и сказал, что надо ехать к кази[5], как он рассудит — так и будет. Поехали к кази, Хаким держался уверенно, подгонял кочевников, ругая их, что, мол, медленно идут, а у него срочное послание к эмиру. Постепенно он увеличил аллюр с шага до мелкой рыси и к кази разбойники прибежали, держась за стремя коня Хакима.

Кази выслушал, посмотрел на бумагу, сделал вид, что все понял и велел отпустить Хакима, Хаким попросил дать ему что-то вроде подорожной, выложив пять золотых. Кази тут же смахнул их полой халата в кувшин с "пожертвованиями" и написал корявыми закорючками что-то вроде подорожной, приложив перстень-печатку. Чиновник сказал, что эмир сейчас рядом со столицей эфиопов, и лагерь его находится в предгорьях рядом с дорогой на Аддис-Абебу, так что ехать надо по ней и мимо не проедешь. Хаким поклонился и поехал дальше. Еще пару раз его останавливали, но он предъявлял "подорожную" и его отпускали.

Проехал мимо пепелища дворца раса — это была большая куча еще дымящихся обломков и золы, в которой копошились тысячи людей — искали сплавившееся серебро и золото. У каждого был свой участок и он ревниво оберегал его от соседей — то и дело вспыхивали драки, сверкали ножи, а то и клинки побольше. Потом проигравшего в споре за ноги отволакивали дальше, к краю, а его участок переходил победителю. В сгоревших домах тоже сновали не то мародеры, не то несчастные жители искали уцелевшие пожитки. Так Хаким доехал до базара, где нашел лавку Исаака. Как и ожидал, она был разграблена и сожжена, выломаны даже металлические прутья, которыми были забраны окна. То ли их использовали в качестве оружия, то ли инструмента для поиска сокровищ, так как стены были тоже разломаны.

Хаким заметил, что лавки некоторых мусульманских купцов не были разорены и пошел узнать что-нибудь о судьбе Исаака. Соседи рассказали, что кочевники грабили преимущественно христиан и евреев, но и мусульманам тоже доставалось, особенно тем, кто, по мнению разбойников, не походил на последователя учения пророка. Евреев всех ограбили, кого помоложе — утащили в плен, чтобы продать в рабство, многих, кто оказывал хоть какое-то сопротивление, убили. Но про Исаака ничего не было известно, дело в том, что части евреев во главе с ребе удалось покинуть город еще до его осады и куда они ушли, никто не знает. Другие соседи уверяли, что видели, как Исаака вместе с другими мастерами уводят в плен.

Хаким вернулся в мастерскую и решил проверить пол на предмет схронов, для чего взял металлический прут и стал методично прощупывать пол в мастерской и комнатах. В одном месте он нашел затоптанную в пыль золотую монету, из чего сделал вывод, что сокровища уже найдены и унесены. Для очистки совести он пошел на задворки и там обнаружил своим "металлоискателем" более мягкий по сравнению с окружающей замлей, грунт, стал откапывать, но почувствовав за спиной неладное, обернулся и увидел кого-то, замахнушегося на него кинжалом. Скрутив нападавшего и отобрав кинжал, он понял, что тот еще мальчишка и спросил его кто он такой. Мальчишка молчал, тогда Хаким представился сам, сказав, что он послан князем Искандером к мастеру Исааку за деньгами от продажи пурпурного шелка и хочет забрать Исаака с собой в Россию, где тот будет в безопасности. Мальчишка словам не поверил, а попросил доказательств, тогда Хаким предъявил письмо с гербом князя Искендера. К удивлению ассасина, мальчишка знал французский и разобрал, что к чему, после чего представился Авраамом, племянником Исаака.

Авраам сказал, что мастер Исаак жив и они прячутся недалеко от города, там у них убежище, там же спрятаны и ценности, а здесь был зарыт его личный клад — шлифовальный инструмент, который он пришел забрать, а заодно и купить продуктов. Авраам часто ходит сюда, но скрывается, Исаак велел ему смотреть, не вернутся ли его соплеменники, чтобы проводить их из города в безопасное место, в городе еще убивают и грабят, вот когда кочевники уйдут, тогда они и вернутся в город. Шелка было продано чуть больше половины, так как началась война и все купцы вернули товар, тут в лавке, шелк и разграбили, так как уходить пришлось впопыхах, не со всеми, ребе велел Исааку отправлять всех евреев в безопасное место за городом, где ребе собирал своих людей. Это был долг Исаака как габая, то есть старосты при синагоге, поэтому, куда ушли остальные евреи, они не знают, ходят слухи, что их поймали и кого убили, а кого взяли в рабы.