Вармастер. Боярская стража. Книга II - Сергей Извольский
— Нет-нет, мы же уже о другом… соревновании.
— Это же под него ты демонстративно сразу две кобуры напоказ выставляешь? — жизнерадостно спросил Чередников.
— Не о очень понимаю, о чем речь.
Судя по увиденным взглядам, не понимал о чем речь не только я, было еще несколько таких же. Впрочем, путем расспросов и аккуратных на них ответов — часто иносказательных, все выяснилось. Перекос полов, когда на каждого курсанта мужского пола приходится сразу несколько благородных девиц, способствовал неформальному соревнованию внутри узкого круга избранных, проводимому традиционно во время обучения на Первой ступени. Причем имена рекордсменов и победителей передавались потом из уст в уста, становясь поводом для гордости даже после окончания учебы.
В общем, провести ночь с сокурсницей стоило одно очко, одна зарубка на кобуре. Девица годом старше — два очка, соответственно третий и четвертый курс оцениваются в три и четыре очка. Отдельной строкой в зачет шли ведьмы. С первокурсницей — два очка, курс выше — четыре, соответственно для героя-первокурсника ведьма с четвертого оценивалась в восемь очков. Но если ведьма принадлежала к нечеловеческой расе, очков начислялось еще больше. За ведьму-вейлу с четвертого курса в зачет вообще шло сразу двенадцать.
— Дается посмертно, — вставил Чередников, когда была озвучена вслух самая высшая оценка. Судя по тому, что практически все за столом синхронно, но без огонька усмехнулись, шутка дежурная. Забавно, мы примерно так же шутили во времена спортивной молодости — правда ведя речь про литрбол, в котором оценка производится от количества выпитой водки, а звание ЗМС, заслуженного мастера спорта, дается посмертно.
Обсуждение неформального соревнования «зарубок на кобуре» между тем продолжалось, и я наконец понял, почему такой ажиотаж: в Скобелеве ведь нет ведьминского факультета. И сейчас у прибывших в Орск курсантов Первой ступени, учитывая соседство, есть шанс навсегда вписать себя в лидеры Академии, поставив рекорд, который сложно будет превзойти. И это, как оказалось, одна из ведущих тем обсуждения вне стен Нового форта — даже пережитый прорыв темной скверны отошел на второй план, уже почти забывшись.
При упоминании вторжения нечисти я едва скрыл раздражение. Были бы жертвы среди курсантов, по-другому бы пели. А так — детский сад, реально.
— Нет-нет, господа, я в эти игры не играю. Мне хватает забот, знаете ли, — произнес я как можно более нейтрально, стараясь не показать пренебрежение и уже выкидывая услышанное из головы.
— Ясно, — кивнул Барятинский со странным выражением лица, которое мне не понравилось. Большинство за столом тоже смотрели странно.
Так, это ж-ж-ж неспроста, определенно.
— Господа. Объясняйтесь, в чем дело.
В этот раз объяснение пустился один Барятинский, и от постепенного осознания масштаба новой проблемы у меня аж глаз задергался. Похоже, сложился сразу целый ряд факторов, превратившись в большой снежный ком, уже летящий в мою сторону — а я даже и не в курсе был.
Остерман — или кто-то еще, с ним вместе или по отдельности, время в распространении слухов не терял. К тому же мое мракобесенье с бревнами и футболом даром не прошло, тем более что и недоброжелателей у меня было немало. Я ведь еще в первый день со своей речью о рожденных с золотой ложкой во рту хорошо на чужих мозолях оттоптался, да еще и в олимпийскую команду без отбора залетел.
В общем, не только по нашему факультету, но и в Академии Орска начали распространяться про меня самые разные неприятные слухи. Среди них были, например, такие, что я якобы обещал всем показать класс соблазнения, показательно приехав с двумя маузерами. Сейчас же мои «два девственно-чистых ствола» стали уже предметом раздающихся за спиной насмешек. Причем вполне возможно, что скоро я нечто подобное могу и в лицо услышать — отложенная с Барятинским дуэль в народное обсуждение и вовсе пошла молвой о моей трусости. И если этот слух еще можно опровергнуть, тем более что сам Барятинский уже сообщил нескольким собеседникам, что не только меня может на дуэль вызвать, то вот историю с обещанными зарубками так просто не приглушишь. Было и еще с дюжину самых разных, менее оскорбительных слухов, но вот эти два прямо уже разошлись за пределы курсантского общества, став предметом анекдотов в салонах высшего городского света.
Пока все это выслушивал, в груди медленно закипала злость. Черт, ну вот почему так? Почему везде и всегда работает принцип Парето «20/80», почему на решение серьезных проблем можно уделить всего лишь двадцать процентов времени, потому что все остальное приходится тратить на откровенную ерунду?
Вместе со злостью с новой силой накатило раздражение. Выдохнув, я огляделся по сторонам. В зале собралось немало компаний, в основном чужие бояре из Орской Академии. За одним из столов сидели наши новые соседки по Новому форту. Ведьмы, не меньше десятка. Некоторые заметили мое внимание, я увидел направленные на себя зеленым сиянием взгляды.
— Господа, — повинуясь импульсу, я хлопнул рукой по столу. — Предлагаю пари, на… да чего мелочиться, на тысячу рублей, — зарядил я сходу годовой оклад Маргарет.
— Предмет спора? — поинтересовался Барятинский.
— Прямо сейчас я уведу одну или даже несколько ведьм в номер, чтобы в течении ночи показывать им мастер-класс сами знаете в чем. За каждую ведьму, с того, кто не побоится принять пари, по тысяче.
— Если принявших пари будет несколько? — заинтересованно спросил один из синих курсантов.
— Тогда каждому согласившемуся от меня по тысяче, но не более трех.
Так-то даже тысячи рублей у меня не было, но воспаленное от переживаний в связи с грядущим на штабной игре позором сознание моментально сгенерировало идеи как их заработать, и как попытаться быстро обратить ситуацию в свою пользу. Другое дело, что в случае неудачи я серьезно попаду, чтобы рассчитаться придется закладывать золотое оружие. Но риск — дело благородное, тем более когда меня это останавливало? Особенно в такой ситуации, когда можно решить сразу несколько проблем одним взмахом… волшебной палочки, мысленно усмехнулся я.
Барятинский нахмурился, как завуалированный помощник не понимая смысла моего плана и моей мотивации. Ведьмы не просто так оценивались столь высоко, вот так просто их в номер не уведешь. Если бы у меня не было приобретенной с новым телом юношеской порывистости, кто знает, рубанул бы я так с плеча.
Скорее всего нет — импульсивно действовал. Как там в поговорке: «Опыт и алкоголь всегда побеждают молодость и задор». Во мне сейчас
