Турист поневоле [СИ] - Сергей Артурович Большин
С Татьяной было договорено, что она тоже возьмет отгул и приедет их проводить.
Был час пик, до станции, где Вера пересаживалась, пассажиры стояли плотно, что прижатые друг к другу Вера с Николаем оказались на грани экстренного возвращения в спальню. Предстоящее расставание на пару часов казалось невыносимым. Николаю вагонная теснота нравилась, он так не хотел отлипать от Веры, что решил проводить ее до Авиамоторной. С этим Вера легко согласилась.
Она тоже влюбилась, но решение уехать с любимым далось непросто. Во-первых, не было уверенности, как долго продлится их роман, даже если он станет браком - уж очень быстро все произошло. Во-вторых, сейчас ее маме 53 года (почти ровесница будущего мужа!), а в 2009 году ей будет 79, если, конечно, доживет… Возможно, Вера сегодня увидит ее в последний раз. Появилось ощущение предательства: она бросает маму умирать одну. И хотя мама была не одна, а с очередным мужчиной; хотя их отношения уже много лет сохранялись только из-за родства; хотя Николай всучил целую тысячу (!) рублей оставить маме на будущее, Вера свой предстоящий отъезд иначе как предательством назвать не могла. И все-таки она решила ехать. Вопреки сомнениям разума, в душе она знала – это судьба, и приняла ее с радостью.
[1] – аллюзия на известный в то время анекдот про ворону.
Сидит ворона на дереве. Мимо проходит человек. Ворона ему: «мужчина, я вас боюсь!» Человек в ответ: «почему?» Ворона: «а вдруг вы меня изнасилуете?» Мужчина, с иронией: «как же я смогу изнасиловать, если ты на дереве сидишь, а я тут, внизу?!» Ворона: «ну, тогда я спускаюсь…»
[2] – В СССР любое официальное обращение в КВД для лечения ЗППП имело два обязательных последствия: во-первых, требовалось сообщить обо всех партнерах, с кем имелся контакт в последнее время; во-вторых, обязательно направлялась информация по месту работы пациента. Для комсомольского работника, даже холостого, информация о «беспорядочных половых связях» была серьезным пятном на репутации, в обязательном порядке влияющим на дальнейший карьерный рост.
Глава 12
Дома Николай позавтракал вместе с Васей и засел срочно дописывать завещание. В принципе, он уже много подсказок дал Петру и самому себе. Тут были и валютные скачки августа 1998 года и более раннего «черного вторника» [1], на котором сам Николай не погорел. Ему повезло: когда народ кинулся лихорадочно скупать наличные доллары по безумному курсу, Николай во все лопатки развлекался с очередной пассией, увезя ее далеко от городского шума на дальнюю сибирскую заимку к армейскому другу. Когда он, не ведая о том, что происходит в стране, вернулся в Москву, то с интересом узнал от том, что почти все его знакомые бизнесмены погорели на этом ажиотаже, сначала накупив доллары втридорога, а через три дня, когда биржевой шторм прекратился, и курс рубля вернулся к приемлемым значениям, продавали валюту с двойными, а то и тройными потерями.
Не забыл посланец грядущего предупредить и о финансовых пирамидах, указав точные даты как их максимального взлета, когда можно было позволить держать в них вклады, так и точные даты прекращения выплат и краха.
Впрочем, он еще очень много подстелил соломы на будущее.
Николай так увлекся работой, что не услышал, как вернулась Татьяна.
– Привет! Живой? Вижу, живой. Слушай, ребята под таким впечатлением! Обе ночи не спали, все обсуждали твои рассказы.
– Я тоже не спал.
– Да уж, догадываюсь… Костя Тарасов план действий составляет до 2000-го года, а Ленка…
– Таня, погоди! Насчет плана действий. Вот, смотри, здесь подробная инструкция, что делать, а чего категорически не делать, чтобы легче и лучше обустроиться в надвигающемся диком капитализме. Младшего… в смысле, себя, я предупредил, что инструкцию через тебя передам. Рекомендую вам всем троим ее изучить, а лучше выучить наизусть и спрятать так далеко, чтобы самим с трудом найти. Я не шучу, это буквально. Запомнить и спрятать. И никому ни ползвука о ее существовании. Будущие березовские и гусинские за эту тетрадочку вас выпотрошат на раз-два, если узнают о ее существовании…
– Кто это?
– Ты о них еще услышишь. Я в тетрадочке еще несколько имен написал… Ну, что успел. Хотя, и так немало получилось.
Николай отдал Татьяне свой неоконченный трактат, распределил остаток денег между молодым собой и Симутиными, помня о товарном дефиците, выложил всю свою одежду, немного подумав, решил оставить и чемодан. С собой взял только сумку с ноутбуком. Баба предупреждала, чтобы он не забывал в прошлом артефактов из своего времени, однако, оставленное никак не тянуло на технологии будущего.
***
В 13.30 Николай с Татьяной стояли на станции Павелецкая в условленном месте. Веры не было. Николай сразу же стал волноваться, инстинктивно схватился за бесполезный мобильник: сеть была, но требуемый абонент в ней еще не зарегистрирован. «Блин, как же они тут живут без связи!» – внутренне кипятился он.
Вера появилась спустя минут десять. Она была печальна.
– Попрощалась? – спросил Николай, крепко прижав ее к себе.
– Попрощалась.
– Что-то не так?
– Все так. Все как обычно: разговора не получилось, в очередной раз разругались. Деньги не взяла… вот…
– Тане отдай.
Вере протянула завернутую в газету пачку Татьяне, которая тут же убрала ее в сумочку.
– Что теперь? – спросила Вера.
– Теперь ждем. Поезд должен прийти в 14 с минутами, если, конечно, Баба решила, что заберет меня сегодня.
– А долго ехать… до будущего?
– Только до ближайшей станции. Пару минут.
– Так быстро?! – воскликнули обе женщины одновременно.
Трудно поверить, что путешествия во времени возможно, но в то, что будущее находится на соседней станции метро, поверить было еще труднее.
- Как такое возможно? – задала риторический вопрос Татьяна
– Чудо необъяснимо… - Николай лишь пожал плечами.
– Таня, я ведь теперь увижу тебя только через четверть века! – Вера погрустнела еще сильнее.
– Верочка Сергеевна, я буду скучать! – в тон ей отозвалась Татьяна. И вдруг на ее глаза навернулись слезы. – Я только сейчас поняла, когда мы с тобой снова увидимся, я уже буду бабушкой, а ты будешь все такая же молодая, для тебя несколько дней пройдет…
Николай отошел в сторону,
