Николай I. Освободитель. Книга 4 - Андрей Николаевич Савинков
На самом деле все было не так уж плохо. Шпалы пропитывали дегтем, пропитывали битумом, хотя конечно и того и другого было мало, и случаи, когда положить «сырую» шпалу сейчас оказывалось проще и логичнее, чем ждать «готовую», но когда-нибудь потом, происходили с завидным постоянством.
— Как у вас все не просто, — покачал головой Ермолов.
— А то как же… — согласился я. — Впрочем, вы конечно можете помочь. Как это не банально приобретая ценные бумаги — акции и облигации — РЖД вы приближаете момент появление железной дороги и в ваших краях.
— Звучит как реклама, — усмехнулся Ермолов.
— Не без того, — я вернул генералу улыбку, — я все же второй после государства акционер, как же мне не продвигать это дело.
— Я обязательно подумаю, — согласился Ермолов уже откровенно смеясь.
— Мне нужен замиренный тихий и спокойный Кавказ, — вновь перепрыгнув на главную тему обсуждения, я внимательно посмотрел собеседнику в глаза. — Это мягкое подбрюшье империи, куда при любом удобном случае наши враги постараются нанести удар. Чёрт с ним с Закавказьем, но мне нужно знать, что по эту сторону хребта все точно будет тихо и спокойно. Без неприятных неожиданностей.
— Я постараюсь, ваше императорское высочество, — прочувствовав момент Ермолов перешел на официальный тон.
— Не постарайся, а сделай и получишь все что захочешь. Хочешь Георгия первой степени? Или может стать князем Ермоловым-Кавказским? Все будет, главное — мне нужен результат.
— Я не подведу, — я посмотрел в глаза пятидесятилетнего генерала и понял, что морковка в данном случае была подобрана правильно. За возможность стать в один ряд с Суворовым, Кутузовым, Орловым, Потемкиным Ермолов из кожи выпрыгнет, а результат даст…
Впрочем, это действительно дорогого стоило.
Глава 13
В апреле Саше исполнилось семь лет, ему уже потихоньку начали подбирать учителей, а детских мамок-нянек менять на суровых мужчин-воспитателей. Впрочем, я старался проводить с наследником побольше времени дабы привить ему по возможности свое мировоззрение, что мне казалось возможно даже более важным, чем бесконечно возникающие «срочные» государственные дела. И уж точно я тратил на воспитание наследника больше времени, чем покойный Павел, который и вовсе заглядывал ко мне сильно не каждый день. С другой стороны, я был аж третьим сыном, так что однозначное сравнение тут было бы не совсем корректно.
После дня рождения сына — я по привычке в отличие от местных считал день рождения большим праздником чем именины — волевым решением отставил текущие дела в сторону и, воспользовавшись возвращением Александра к исполнению обязанностей императора, решил взять отпуск.
Весной-летом 1825 года мы впятером — включая маленькую Олю — совершили небольшой круиз по Балтийскому и Северному морям. Заехали к тестю в Берлин на пару недель, побывали в Копенгагене, Амстердаме и Лондоне.
В Прусской столице нас как обычно встретили с распростёртыми объятиями, поскольку отношения между двумя государствами сейчас находились на наивысшей точке. Не удивительно, учитывая постоянную кредитную подпитку, которую Петербург оказывал Берлину. Немцы по уши погрязли в долгах, и даже приобретенные по окончании прошедшей войны земли в центральной Германии — надо признать неслабо разоренные и требующие значительных вложений, прежде чем начнут приносить прибыль в казну — помочь в данной ситуации не могли.
Десять миллионов русского кредита подобно воде сквозь пальцы ушли на подготовку и ведение войны, — причем по большей части они вернулись в русскую же казну через покупку в империи оружия, продовольствия и прочего необходимого для современной войны — и к началу 1825 года оказалось, что даже обслуживать набранные ранее долги Пруссия уже не в состоянии. Под секвестр пошел королевский цивильный лист, армия, инфраструктурные проекты и все равно призрак надвигающегося банкротства никак не хотел отдаляться.
В такой ситуации я привез тестю проект образования таможенного союза между Россией и Пруссией, который должен был способствовать росту товарооборота и соответственно — общей выгоде. Ну а в качестве жеста доброй воли русский Император соглашался выделить еще миллион серебряных рублей в кредит западному соседу и родственнику.
Причем в новом кредите — с помощью которого Берлин должен был частично перекрыть предыдущие долги — процентная ставка не только не снижалась, но даже вполне себе росла. Чуть-чуть — на 0,5% годовых, но этого было достаточно, чтобы все понимали главный посыл Санкт-Петербурга: благотворительностью мы не занимаемся и нищим не подаем.
Деньги Фридрих Вильгельм с радостью принял, а насчет таможенного союза обещал подумать. Положение Пруссии сложилось отвратительное, но не на столько отчаянное, чтобы открыто ложиться под Россию. С другой стороны, баланс сил в германских государствах был существенно смещен в сторону Австрии, и вряд ли положение Берлина могло в обозримом будущем как-то улучшиться, скорее наоборот.
Эх знал бы тесть, благодаря кому его государство могло пролететь подобно фанере над Парижем мимо шанса на европейское господство… Но опять же, возможно в этом варианте истории Германия будет меньше страдать от войн и поражений в них, кто знает.
Посмотрели введенную в строй только в предыдущем 1824 году Потсдамскую железную дорогу длинной чуть меньше 20 километров. Железные рельсы, купленные — на те самые кредитные деньги — у нас же паровозы… В общем, сомнительное достижение. Пруссаки отставали от нас в плане железных дорог лет на десять-пятнадцать.
В Лондоне встретился с наследником престола Вильгельмом, который уже сейчас потихоньку перебирал на себя обязанности короля на фоне плохого состояния здоровья старшего брата. Король Георг IV слишком любил поесть, отчего страдал от крайней формы ожирения, был практически слеп на один глаз и с трудом мог передвигаться на своих двоих. Плюс лечили его опийной настойкой, что приводило к нередкому выпадению короля из реальности на периоды по нескольку дней. Естественно полноценно править такой, по сути, инвалид не мог.
Познакомились с маленькой принцессой Викторией, которой, судя по всему, и в этой истории предстоит занять трон после своего бездетного дяди Вильгельма. Маленькая пухлощекая девчушка пяти лет отроду с подозрением встретила очередных незнакомых ей взрослых, и так и не пожелав ничего сказать в ответ на наши приветствия. И не скажешь, что эта юная барышня в будущем добрых шесть десятков лет будет занимать английский трон и выведет империю на пик ее могущества. Впрочем, вполне возможно, что в этот раз кое-кто — не будем показывать пальцем — сможет подставить островитянам на этом пути знатную подножку.
— Забавная девочка, — прокомментировала увиденное Александра. — Кстати по возрасту вполне подходит нашему Саше.
— Ну да. Только вот учитывая сложившуюся ситуацию, ей скорее всего придется занять трон, поэтому мужа ей подберут попроще, чтобы не отсвечивал. — Я оглянулся, убедился в отсутствии лишних ушей и добавил, — а еще у Виктории проблемы со здоровьем. Она носительница гемофилии. Знаешь такое заболевание.
— Гемофилии? — С определенным трудом выговорила слово жена, об этой болезни она явно не слышала.
— Да, из-за нее у больных плохо сворачивается кровь и даже мелкая ранка может стать смертельно опасной. Непосредственно болеют ею мальчики, а девочки только носят в себе и передают потомству.
— Откуда ты знаешь? — Удивленно вскинула брови великая княгиня, — я об этом не слышала.
— Знаю, — загадочно улыбнулся я, мысленно матерясь за свой длинный язык. Перед тем как болтать нужно было как минимум узнать, что местным известно об этой болезни. — Только никому об этом не говори. Если Виктория займёт трон, такая информация может стать настоящим козырным тузом, вынутым из рукава. Гиря, брошенная на весы размером со слона. За то, что мы будем хранить молчание, англичане очень дорого заплатят.
— Ну да, — медленно кивнула Александра. — Иначе все узнают, что потомство королевы порченное, и никто не захочет с ними вступать в брак. Понимаю, буду молчать.
Съездили с женой посмотреть на первую Английскую полноценную публичную железную дорогу Ливерпуль-Манчестер. Она, мягко говоря, не впечатлила: и скорость передвижения и комфорт пассажиров нельзя было сравнивать не то, что с Гатчинской железной дорогой на даже с как бы «заводской» веткой Пермь-Нижний Тагил.
Особенно насмешили паровозики, явно проигрывающие нашим в мощности
