Сапер. Том IV - Алексей Викторович Вязовский
* * *
Ехали часа два, наверное. Не потому что далеко, а просто дорога не под хорьх прокладывалась. Или водитель такой умелый попался. Короче, трофейный ганомаг оказался не для охраны, а для выдергивания из глубокой вымоины, которую начальницкий шоферюга объехать не сподобился. Но добрались до места. Я вышел подышать свежим воздухом, но отходить от техники не стал. Порядок должен быть. Сначала фильтрация, потом остальное. Надеюсь, нас не задержат, а уж попутку до штаба фронта я как-нибудь найду. На крайний случай, пришлют машину, недалеко здесь.
И минуты не прошло, как появился возле нас молоденький боец, который повел нас умыться и пообедать. Оперативно, ничего не скажешь. А пока мы сидели в ожидании горячего, примчался старший сержант войск НКВД и собрал наши документики. Чтобы времени не терять.
Ели молча, никто слова не сказал, будто нас тут только что собрали и никто друг друга не знает. Скорее, от усталости. Бывает же — куда-то стремишься, и вроде силы есть, а как добрался, так будто кнопкой выключили.
Хороший обед. Суп настоящий, картошка даже плавает. Из тушенки, скорее всего, но не только для запаха добавили, куски попадаются довольно часто. А на второе — макароны с котлетой, да не крохотной, а размером с ладонь мою. Ну и компот из сухофруктов, сколько хочешь. Вроде и старался не переедать, чтобы плохо не стало, а из-за стола вылез совсем осоловевший. Поэтому и новости о выделенной для отдыха землянке порадовался из последних сил. Конечно, баньку бы для полного счастья, но надеюсь, позже организуют.
* * *
Вот после баньки меня, одетого в свежее бельишко и подменную форму без петлиц, и вызвали. Ясное дело, меня ждал не сам Шишлин, не по чину Ивану Васильевичу такой ерундой заниматься. И не заместитель его, Семыкин. В особом отделе народу хватает. У Мельникова в штабе фронта двадцать три, что ли, человека в отделе. И в армейском не намного меньше. Так что занимался мной всего лишь лейтенант госбезопасности Великанов. Я поначалу подумал, что родственник зама начальника из пятьдесят второй армии, но внешне совсем непохожи. Наверное, просто однофамильцы. Понятное дело, что особист в обычной форме, с петлицами старшего политрука, но представился по ведомству.
Въедливый летёха, видать, хочется по службе продвинуться. Ни дня без разоблачения, как говорится. По крайней мере, пытается. Всё его интересовало — и когда в самолет сели, кто где там располагался, общался ли с экипажем, видел ли, что те с кем-то разговаривали… С такими работать — хуже некуда. За любое слово уцепится как клещ, и будет тянуть до конца. Лучше отвечать односложно, ничего не выдумывать и не предполагать. Вот как акыны эти, джамбулджабаевы — что вижу, то и пою. Короче, сколько ни пытался Великанов вытрясти из меня хоть что-то подозрительное, а не смог. Потому что и не было ничего.
Он уже и на второй круг пошел, а местами и на третий, как зашел тот самый старший сержант, который наши документики собирал по приезду, и что-то долго лейтенанту на ухо вещал. Тот не перебивал, только кивал китайским болванчиком. Не иначе, начальственное распоряжение доносят до хлопца.
Ну и потом продолжили. Мне показалось, или Великанов вздохнул почти незаметно? Надоел мне этот деятель как горькая редька. Только и счастья, что тепловатую воду из графина разрешил пить. Потому что в горле у меня пересыхало не один раз. Чувствовалось, что тянет время. Не иначе ждет кого-то. Вот о ком тот сержант рассказывал. Мол, выпотрошить и подготовить. За каким хреном только, спрашивается? Хотя что переживать? Узнаю в нужное время.
— Послушайте, товарищ лейтенант госбезопасности, — не выдержал я после очередного тупого вопроса. — Нельзя ли распорядиться, чтобы чаю принесли, и перекусить что-нибудь? Ужин уже точно прошел, а у меня после этих путешествий… кишка кишке дули крутит. А потом продолжим, ладно?
Странное дело, согласился сразу. Может, и сам есть хотел. Или не рассчитывал, что так долго провозится с таким простым делом. Короче, чай нам принесли. В мельхиоровых подстаканниках, когда-то катавшихся по Юго-Восточной железке, на что явно указывал паровозик и буквы ЮВЖД. И бутерброды с вареной колбасой. Неплохо тут особисты питаются.
Я дожевывал второй бутерброд, как дверь позади меня открылась, и я услышал чей-то угодливый доклад:
— Вот, товарищ майор, сюда, пожалуйста.
И так сладко произнес это неизвестный подхалим, что мне даже срочно захотелось чаю глотнуть.
— О, а тут у вас пир на весь мир, — с деланной жизнерадостностью произнес новый участник беседы вытянувшемуся перед ним Великанову. — Давай, лейтенант, и мне чайку организуй быстренько, а я подожду.
— Здравствуйте, Иван Тимофеевич, — поздоровался я с вошедшим, когда тот начал протискиваться на место лейтенанта.
Никак это меня не успокоило, даже наоборот. Майора Салоимского я знал, конечно. Заместитель Мельникова. И волчара тот еще, судя по слухам. В органах более двадцати лет, все чистки и реорганизации пережил. И его прислали со мной чайку попить? Ага, три раза поверил.
Но чекист не торопился. Дождался Великанова с чаем, попутно читая его протоколы, и иронично хмыкая при этом. А когда тот зашел, то сдвинул записи на край стола жестом, полным неуловимой брезгливости, и сказал: «Не забудь… документацию». Лейтенант поставил перед Салоимским натуральный жостовский поднос с аляповатыми маками и золочеными финтифлюшками по краю, неуловимым жестом собрал свои бумаги, и исчез молча, как вышколенный официант. В гробу я видал службу, где перед начальниками так гнуться надо. Я когда Буденному и Хрущеву чай приносил, не пытался сапог им поцеловать. Не говоря уж о Кирпоносе. Тьфу, противно даже!
Салоимский не спеша выпил чай, съел бутербродик. Ага, майору госбезопасности с маслом сделали, икоркой красной сверху посыпали. Наверное, знают вкусы начальства.
— Ну что же, давайте займемся нашим вопросом, — сказал Иван Тимофеевич, сдвигая поднос с пустым стаканом на край стола. — Петр Николаевич, не в службу, переставьте на подоконник, что ли, чтобы не мешало.
Я, не вставая со стула, ткнул поднос к окну. Вроде упасть не должен. Ладно, не про чекистские стаканы сейчас думать надо. Я молча уставился на Салоимского. Да, суровый мужик, у него на лбу написано, что таких, как я, он на завтрак по пять штук, не разжевывая потребляет. Еще говорить не начали, а мне уже признаться в чем-нибудь хочется.
— Поступил к нам очень неприятный сигнал, — начал, наконец, майор, открывая тоненькую папочку. — Надо разобраться, чтобы не висело оно, такое, я бы сказал, несуразное обвинение. Согласны?
Я кивнул, будто мое мнение здесь кого-то интересовало.
— Вот ваш рапорт на имя майора Мельникова, — он достал из папочки мое совместное с Авдеевым сочинение. — Вот рапорт на имя командующего фронтом, — на свет божий появился еще один опус. Оба документа были соответствующе зарегистрированы, резолюции синим карандашом присутствовали. Короче, всё чин чином, настоящее. — Вы же писали это, товарищ полковник?
— Похоже на то. Вы извините, товарищ майор госбезопасности, но я после болезни не совсем восстановился… Зрение подводит немного, особенно вблизи. Не вижу просто документы подробно отсюда.
— Да вы что, Петр Николаевич! — вроде как возмутился Салоимский. — Никто вас ни в чем не обвиняет! Бросьте, у нас же не допрос, видите, я и протокол не веду. Беседуем, как два сослуживца. Одно дело делаем! Так что давайте без чинов, просто поговорим! Вот ваши рапорта, посмотрите!
Плавали, знаем. Кум на зоне любил такие подкаты. Уж не знаю, может, на курсах каких им такое рассказывали, чтобы пытались допрос замаскировать под доверительную беседу. С трудом представляю, что кто-нибудь ведется на такую дешевку.
— Да, мои, — отодвинул я листики.
— Не будем выяснять такую мелочь, как дата написания рапорта на имя комфронта, — улыбнулся Иван Тимофеевич. — Ваши доверительные отношения с адъютантом Масюком известны. Не в этом дело, — поднял он руки, останавливая мою реплику. — Говорю же, оформлено всё замечательно, нарушений нет. Но давайте еще раз пройдемся по событиям. Итак, товарищ Кирпонос сообщил вам, что не против общения с американской журналисткой, и вы обговорили с ним темы, которые разрешено затрагивать, и от которых следует уклониться.
— Так и было, — сказал я.
— Но вы не согласовали это с начальником особого отдела фронта, так как его не смогли найти на месте?
— Да.
