Боец. Лихие 90-е [СИ] - Валерий Гуров

— Блин, мужики, по ходу, билеты то ли выронил, то ли в номере забыл… как так-то?

Выдав такую постановочную речь, я подцепил визитку и, когда доставал руку из кармана, выронил ее на траву. Менты увидели выпавшую визитку сразу. Среагировали — сержантик подошел, поднял ее. Начал рассматривать, хмуря брови. Капитан, наконец, деньги пересчитал и, по-хозяйски похлопывая купюрами о ладонь, спросил:

— Откуда у тебя такие бабки, лимита? Пришла тут к нам одна ориентировочка по твою душу… — мент с совершенно невозмутимым выражением лица эти самые бабки в карман начал засовывать — «конфискация», по ходу, намечается.

— Васян, глянь-ка, — ткнул локтем старлея сержант и визитку ему протянул.

Василий карточку взял, ближе к глазам поднес, видимо, со зрением проблемы были. И у него тоже — раз, и брови на лоб уползли.

— Слышь, а ты откуда это взял? — нагнулся старлей поближе к сержанту, шепнул.

— Так у него из кармана выпало, — пояснил напарник.

— Сука… — процедил капитан и на меня взгляд вернул, посмотрел с прищуром.

— Бабки, товарищ старший лейтенант, не мои, а одного уважаемого человека, в оплату за оградочку на кладбище надо передать, с утра перед поездом как раз… — выдал я экспромтом первое, что в голову пришло. — Вопросы если какие есть, может, я тогда Демиду Игоревичу позвоню? Телефон на визитке имеется.

Старший помолчал, переваривая мои слова, а потом обратно в карман за бабками полез, вытащил. Заколебался по поводу «конфискации», быстро понял мент, что не лучшее решение выбрал. Я же молча улыбался придурковатой улыбочкой. А вот ментам было сложнее — очевидно, что у них пришла наводка от людей Яши Кривого, чтобы меня крепили, если попадусь. Попался, а что с этим теперь делать, ни сержант, ни старлей не понимали. И очень похоже, что успели пожалеть, что в такую неприятную историю ввязались. Как и говорила мне ночная бабочка Алина, авторитет группировки кладбищенских был повыше, чем у шушеры с вокзала. Влияния у них было побольше. Я же человеком Демида Игоревича назвался, кладбищенского бригадира. Судя по их бледным рожам, менты в принципе пожалели, что меня «нашли». Не понимали теперь, как из ситуации выйти сухими из воды и никого не обидеть.

— Слышь, Васян, может, ну на х*р? Пусть сами разбираются, мне проблемы не нужны, мне семью кормить, — зашептал старшему наряда сержант.

— Скорее всего, он просто похож… — ответил так же шепотом старлей, на меня зыркая.

— Ага, — закивал сержантик.

Наконец, изрядно побледневший Васян решился и скомандовал напарнику с меня браслеты снимать. Сержантик подошел, снял. Я тотчас принялся запястья массировать — толстяк так их застегнул, что кровоподтеки остались.

— Гражданин, непонимание вышло, — старлей протянул мне деньги, документы и визитку. — Обознались, напарник ориентировку перепутал. Но вы сами понимаете, время такое, неспокойное, лучше проверить все тысячу раз.

— Вопрос закрыт? — спросил я, пряча бабки и визитку в карман

Неплохо отделался, закончиться все могло куда печальнее.

— Да, закрыт, — пожал плечами старший и, повернувшись к сержантику, скомандовал. — Ладно, я пойду СОГ вызывать, а ты давай скорую встреть, там, вроде, пострадавший очухался.

— Извините за беспокойство, молодой человек, — пробубнил сержант, снова крепя себе на пояс наручники.

— Я могу идти?

— Может, понадобится свидетельские показания дать… — сержант не договорил, на этот раз старлей его локотком в бок ткнул.

— Конечно, идите, не смеем задерживать, а мы сами разберемся, — сказал он.

Явно не хотел, чтобы я рожей тут дальше светил. У меня как камень с груди рухнул. Пронесло. Менты повелись на лажу, но их понять можно — незачем простым мужикам, пусть и в форме, рисковать на ровном месте. Для меня же стало неожиданностью, что у Яши Кривого были столь длинные руки, что он умудрился ментов местных припрячь меня искать.

Вообще, конечно, Алина мне дала более чем полный расклад по внутренней ситуации в Ростове в 1993 году. Город по уши увяз в криминале, группировки контролировали все возможные сферы жизни, и любые вопросы решались с позиции силы и по «понятиям». Это все серьезно сужало те возможности, которые были передо мной. За последние дни я оказался в затруднительном положении, потому что своим появлением наделал шороху и успел обзавестись первым врагами. Я мог попытаться бежать, только далеко не убежишь — в Краснодаре ли, в Москве ли, в любом абсолютно городе России начала девяностых мне поджидало все то же самое. Да и не в моих правилах бежать от проблем… К тому же судьба будто сама подсказывала мне дорогу, толсто намекая, как жить дальше — я посмотрел на визитку Демида Игоревича и принял решение. Что ж… Кладбищенские, так кладбищенские.

* * *

Зал «Спартанец» располагался на первом этаже девятиэтажного кирпичного дома. Причем с обратной его стороны, никак не соприкасаясь с подъездами жильцов.

У зала я был в начале девятого утра. Меня встречала вывеска «Спартанец», при этом на самой вывеске был изображен римский гладиатор. Среди разрухи 90-х зал выгодно отличался — свежевыкрашенные окна, все целые, новенькая вывеска, у самого входа чистота. Вон, даже клумбы есть с цветами, тоже ухоженные. А еще возле зала имелась парковка, на которой стояли автомобили — от отечественных до иномарок: «девятки», бэхи, мерсы и, конечно, джипы.

Это указывало на определенный статус зала «Спартанец». Впрочем, ничего другого я увидеть не ожидал. При этом на окнах были развешаны плакаты еще советских времен, с лозунгами типа: «Спорт — это здоровье, воля и мужество», «Колхозник, будь физкультурником!». Особенно выделялся красно-синий плакат на входной двери с изображением боксерских перчаток, надпись гласила: «Первенство Ростовской области по боксу». Правда, числа на плакате указывали, что первенство давно завершилось, а плакат просто-напросто никто не снял.

Я поднялся по ступенькам, потянул на себя дверь и зашел внутрь, попав в просторный «предбанник». По левую руку находилось место сторожа, которое сейчас пустовало, и проход в раздевалку. С фотографий на противоположной стене на меня смотрели суровыми взглядами спортсмены, которым довелось выступать в зале и добиться высот. Однако центральное место в композиции на стене были плакаты из журнала «Ring», вернее, выдранные из журнала обложки с изображением наиболее известных боксеров тех лет — Холифилда, Тайсона, Льюиса…

По правую руку был вход, собственно, в спортивный зал, откуда несло потом и спертым воздухом, а также доносились звуки работы по снарядам. Я решил подойти ближе, в зал заглянуть, и немало удивился, когда увидел, что в «Спартанце» занимается молодежь. Ну, в смысле — пацанята лет четырнадцати, может, пятнадцати, школьники еще.

— Слышь, а куда Михал Борисыч делся, у нас тут переусердствовали малеха ребята… — послышался из-за спины грубый мужской голос.

Меня явно с кем-то перепутали со спины. Я обернулся и увидел вышедшего из коридора, ведущего к раздевалкам, парня лет двадцати пяти. В спортивках и белой футболке с надписью Everlast узнаваемым красным шрифтом, естественно, в штаны убранной. Почти белой — я заметил на футболке разводы крови, явно не этого паренька, а чужой. На пальце — серебряный перстень, зубочистка в зубах, и на брелоке висят ключи от бэхи. Он то и дело косился на раздевалки, как будто опасался чего-то.

Парень нахмурился, допер, что перепутал меня с кем-то из своих кентов, и сразу на меня буром попер.

— Ты кто такой? Че здесь трешься, слышь? — спросил он, гоняя зубочистку из одного края рта в другой. — Заблудился?

— В зал пришел.

— Закрыто, — выдал мой собеседник, продолжая коситься в сторону раздевалок.

— Так вон — занимается народ? — я кивнул в сторону зала. — Мне к тренеру надо.

— Закрыто, или тебя, может, проводить? — нахмурился мой собеседник. — Вали, потом придешь.

Далее стало понятно, чего он меня так усердно отговаривал. Из-за его спины, с раздевалки, послышался голос.

— Колян, х*ра ли ты стал, машину открывай! Мне его тяжело на горбу тащить, не Дюймовочка!

В предбанник вышел еще один молодой, который держал на руках третьего пацана. Мне сразу понятно стало, чья кровь на майке моего собеседника. Пацан на его руках свисал мертвым грузом, лицо расквашено, одет в одни шорты, без майки, и боксерок на ногах нет, на кулаках бинты, тоже окровавленные. Но главное — пацан был без сознания.

— Да блин, Михал Борисыч отошел куда-то, я хотел попросить шлагбаум поднять, — попытался оправдаться мой собеседник, которого, как выяснилось, Коляном звали.

Я припомнил, что стоянка