Внедрение в ЦК - Вадим Владимирович Чинцов
Отходя от гостиничной стойки я подал своим псам войны знак опасности и отправился собирать вещи в номер. Забив саквояж подписанными Каном договорами и несколькими пачками баксов, проверил пистолеты и рассовал их в кобуры, прихватил автомат Томпсона, спрятанного в чехол от скрипки.
Заказ у Томпсона Троцким большой партии автоматов подхлестнул его изобретателя, ускорившего его вывод своего оружия на гражданский рынок на пару лет, с коробчатыми обоймами на 20 и 30 патронов, а также с барабанными на 50 и 100 патронов, рекламируя его, как «анти-бандитский пистолет-пулемёт». Цена на такое оружие составляла 200 долларов США, что в переводе на деньги моего будущего времени равнялось трем тысячам долларов! Для сравнения: легковой автомобиль Ford Model A стоил тогда около 350-400 долларов, то есть логично, что во времена Сухого закона очень многие люди жили в нищете и не смогли бы себе позволить такое оружие, ровно, как и армия, для которой это было слишком дорого. Но деньги нашла нищая Россия, дав возможность изобретателю совершенствовать свои модели. В США до 1927 года его пистолет-пулемёт пользовался популярностью только у американской мафии. И именно итало-американские гангстеры сделали «Томми-ган» по-настоящему культовым оружием.
Из-за своей относительно короткой длины (около 32 дюймов в длину ~ 81,28 см) пистолет-пулемёт Томпсона по своей форме как раз идеально помещался в небольшом деревянном футляре для скрипки. Ствол оружия отлично вписывался в пространство, отведенное для грифа скрипки. В чехле от скрипки даже хватало место и для нескольких барабанных обоим с патронами. Мы нашу гоп-компанию после окончания аферы с пирамидой позиционировали как представителей чешской фабрики Bohland and Fuchs.
В моем номере через пять минут собрались все мои диверсанты и я обрисовал сложившуюся проблему — Портье скорее всего нас опознал и сдал местной мафии, нам придется уходить из гостиницы, отбиваясь от боевиков, которые наверняка уже обложили здание. Быстро надеваем парики, клеим усы и бороды, меняем внешность — вдруг удастся сбить мафиозо с толку.
К сожалению, грим нам не помог — как оказалось позже, гангстеры были готовы к этому и просто открыли охоту на мужчин, державшихся вместе, зная наше количество.
Стук в дверь и женский голос, спрашивающий меня — Мистер Дворжак, вас просят пройти к менеджеру отеля, какие-то проблемы с вашим номером, вам предоставят точно такой же на этом же этаже.
Я выглянул в окно — возле нашего восемнадцатиэтажного здания припарковалось большое количество машин, гангстеры делают вид что читают газеты, наслаждаются видами улицы, Станиславский уже бы кричал — не верю! Даже копы начали присматриваться к возросшей у отеля публике. С нашего седьмого этажа прекрасно было видно этих страдающих от безделья гориллоподобных в длинных плащах, под которыми у них наверняка наготове оружие.
С помощью выключателя гашу свет в номере и кричу — Иду, айн момент, я только что из душа!
Открыв дверь, отхожу в сторону и, ныряя в туалетную комнату с двумя ножами в руках, кричу — заходите, открыто!
Вскочившие в номер пара гангстеров теряется, попав с освещенного коридора в темное помещение, зрение еще не стабилизировалось и они тупо водят перед собой револьверами не понимая что происходит. Появившись за их спинами, я наношу серию одновременных ударов в их почки, успеваю достать из кобур пистолеты и выглядываю в коридор м одновременным приседанием, уводя тело с линии возможного огня.
В коридоре еще пара с Томпсонами на изготовку, делаю одновременный залп и бандиты м простреленными лбами падают на пол.
— Чисто! Уходим! Мне передали мой саквояж, который я доработал, приделав к нему длинный ремешок, позволяющий повесить на плечо неудобную сумку. Убрав пистолеты, беру в каждую руку автомат и двигаю к лестнице, зная что у лифта нас уже ждут.
Лестничный проход наверх тоже был под контролем пяти человек, которых я от души нашпиговал свинцом. Бросив разряженные стволы, предварительно протерев из платком, я из поданного мне моего футляра достал и собрал свой автомат, то же самое сделали остальные.
— Выходим и сразу двигаем в ресторан, пробиваемся через их черный вход — давая указания, я окинул взглядом хол — в разные стороны разбегались постояльцы, шестеро бандитов с оружием спешили нам навстречу — стреляют первая и вторая тройки длинной очередью, затем если еще остается кто жив из этих гребаных итальяшек, добиваем я и третья тройка.
Подбежавших к лестнице встретил ураган пуль из пятидесяти патронных магазинов. Добивать было некого. Пока менялись магазины, мы вчетвером, проскакивая мимо выхода на улицу, очередями отогнали подальше стоявших там гангстеров и, расталкивая встречных ошалевших людей, проскочив зал ресторана вывалились в помещения кухни, изученные нами сразу по приезду в отель.
У черного входа стояла только одна машина с пятью гангстерами. поленившимися вылезти наружу, за что они тут же схлопотали по десятку пуль в свои бренные тела. Выкинув тела, я и еще трое сели в нее и отъехали, остальные, спрятав оружие под плащами, рассредоточились по тройкам и направились на точку сбора, железнодорожный вокзал. Через час нас уже не было в городе.
"Дилетанты! Если бы нам перекрыли пути отхода из города. нам пришлось бы кисло!"
Глава 13
Пятнадцатого апреля в Кремле состоялось заседание ВЦИК, посвященное подведению итогов первого квартала, организации посевной, подготовке к празднованию Первого мая. Ленин был на подъеме, забыл про все свои болезни — В Москву прибыл Камо с отличными новостями.
— Товарищи! Слово имеет товарищ Тер-Петрося́н, выполнявший вместе с товарищем Сорокиным секретное задание правительства РССР за границей.
Камо вышел к трибуне и окинул собравшихся взглядом — в первом ряду сидел Троцкий, то и дело протирающий свои пенсне. Выражение его лица демонстрировало презрение и немного ревности — Лейба и сам был бы не против поездки за границу, последнее время его затирали и отодвигали в сторону. Троцкий к этому не привык — после Октябрьской революции реклама и самореклама Троцкого приносила свои плоды. В речах и брошюрах при перечислении вождей революции фамилию Троцкого нередко ставили впереди имени Ленина. «Вот пришла великая революция,— говорил Урицкий,— И чувствуется, что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого». А некоторые видные партийные деятели, как писал Луначарский, вообще
