Зима 1237 - Даниил Сергеевич Калинин
Прошло время, выросли дети, ставшие мужами. Уцелевшие вои, среди которых были и принятые нами черные клобуки, обучили их ратному искусству – искусству сражаться по-степному. Еще в ту пору в земли наши бежали, спасаясь от ворога, русичи из Тмутаракани, после того как княжество, отданное грекам, взяли на меч касоги. Усилились бродники, начали отвечать половцам, строить остроги, кои с наскока степнякам взять не удавалось… С тех пор и враждовали мы с ними, бранились, Русью забытые, но о Руси помня.
После короткой паузы Ждан продолжил:
– Когда в наши земли пришел нойон Субэдэй, бродники помогли монголам, потому как они сражались с нашим давним врагом. Кто же знал, что за степняков, так много зла на Русь принесших, вступятся самые могучие князья юга и запада? Но Плоскиня на Калке никого не предавал и крестного целования не нарушал: Субэдэй и ему обещал, что кровь княжеская не прольется… Вот только нойон нашел способ казнить русичей, крови не проливая. Бродники изу мились такому вероломству и жестокости, но что они могли сделать?!
– А скажи, Ждан, теперь-то что бродники будут делать? Зачем ты явился на Русь?!
Лицо бывшего (а возможно, уже и не бывшего) пленника понурилось, и тот ответил, как кажется, совершенно искренне:
– Бродники сделают то, что поганые им прикажут. И если они направят наших воев на Русь, значит, те пойдут, ибо никто и ничто не может устоять против их великой рати! Правда, и наши не хотят воевать против своих… И потом, бродники уже помогли татарам, не дав бегущим от них половцам хана Котяна уйти нашими бродами! Точнее, попытавшись не дать, ибо половцы прорывались через броды с бешеной яростью, они ведь не только себя спасали, но и женок своих, и детей… Мы потеряли многих воев в этой брани и все же не сумели остановить половцев. Впрочем, татары оценили это и подтвердили мир между нами. Бродники же просили не отправлять наших воев на Русь, ибо число их теперь мало и драться с единоверцами, сородичами сердце претит. Взамен мы обещали им помощь против другого нашего давнего врага – касогов. Но когда я покидал Дон, монголы еще не дали свой ответ.
Мне показалось, что Ждан говорит правду, и я, наконец, отвел саблю от его горла, позволив броднику встать. Ждан действительно поднялся на ноги, распрямившись неспешно, с достоинством расправив плечи. Посмотрев мне прямо в глаза, он продолжил ответствовать:
– На Русь я отправился один. Я ведь бывал и в Чернигове, и в Рязани, и в Пронске с купеческими ладьями, в охрану нанимался. У меня здесь и знакомцы есть добрые, и друзья… Верите или нет, но я чувствую, что Русь – это моя родная земля, такая же, как и Дон. Ведь именно отсюда пришли мои предки, здесь живут мои сородичи, единоверцы… И я не желаю зла родной земле, не желаю служить поганым монголам-клятвопреступникам, в их рати супротив своих же идти! А ежели суждено Руси пасть под татарскими саблями, так я хочу разделить ее участь, защищая ее. На Дону у меня нет семьи, татарам некому будет мстить, а ведь многие семейные бродники пошли бы со мной, коли не опасались бы за близких… Мне же терять нечего и не за кого бояться. Так что, дружинные, возьмете меня с собой, в Пронск?
Я замер, по-хорошему пораженный жарким, искренним признанием бродника, не имея, впрочем, права разрешить ему с нами пойти или же, наоборот, запретить. А Кречет просто не успел ответить – к нему обратился Микула, только что вышедший из соседней полуземлянки:
– Стрелу еле вытащили, Лад много крови потерял, сейчас спит. Рану прижгли, но ему теперь долгий уход нужен. Скажи, Ждан, татей здесь сколько было? Может, в лесу еще кто остался?
Бродник отрицательно покачал головой:
– Нет, они если уходили на дорогу разбоем промышлять, то всем скопом. А после того как я двоих упокоил, оставалось полтора десятка. Они ведь и до того потери несли на деле лихом. Так что, коли от вас в сече никто не ушел, то, знать, всех вы живота лишили.
После недолгой паузы Кречет огласил свое решение:
– Захар останется с Ладом… А Ждан пойдет с нами.
Я облегченно выдохнул, с радостью приняв тот факт, что бродник присоединяется к отряду. Жаль, конечно, расставаться с Захаром, немногословный парень мне понравился, можно сказать даже, что мы с ним сдружились в дороге. А с другой стороны, не разлучать же братьев? Оставлять же Завида и Мала на стойбище вдвоем – значит ослабить сторожу еще на одного ратника…
Между тем Кречет обратился к женщинам, уже немного пришедшим в себя и сейчас усевшихся особнячком у специально разведенного для них костра:
– Лошади у нас заводные есть, до ближайшей веси довезем. Но дальше взять не сможем, так как спешим в Пронск, и время очень дорого! Кто хочет отправиться с нами, после трапезы пусть собирается. Можете взять какое добро из запасов татей, нам не жалко, но много не тащите, верхом ведь поедем. А ежели кому с нами не по пути, есть два коня татей, можем отдать.
Чуть помявшись, дядька продолжил уже на полтона тише, словно немного стыдясь своих слов:
– И еще есть просьба от меня… Один из наших ратников был в бою ранен, ему уход нужен и помощь. Мы оставим с ним дружинника – вы уже сами слышали, – но женская рука моим ребятам бы пригодилась. А того, кто поможет им, ратники после доставят уже до самого дома… Ну так что, есть желающие остаться, помочь Захару и Ладу?
Женщины, настороженно смотрящие в сторону головы, пока тот говорил, переглянулись и быстро обмолвились парой фраз, после чего ответила самая старшая из них:
– Всеми останемся, покуда ратника, кровь за нас пролившего, не выходим.
Кречет благодарно кивнул:
– Пусть так. Спасибо вам!
…Меньше чем через час мы уже были на дороге, оставив позади трупы разбойников, коих «похоронят» теперь лесные хищники, стойбище татей с нашими соратниками и освобожденных женщин. И чуется мне, что молодые девки остались не только из чувства благодарности – обесчещенных, дома их никто ведь замуж не возьмет, ясное дело! Даже с богатым приданым, из схрона разбойного прихваченным, разве что совсем уж падкие на богатство, да с таким будет ли счастливая жизнь?! Вряд ли. Ну а покуда они рядом с ребятами молодыми, кровью горячими, глядишь, может, и понравиться сумеют, помогая всем чем можно, а уж там дело-то молодое…
Хотя, с другой стороны, после всего пережитого девкам ведь в сторону мужиков и
