Светлейший князь 2 - Михаил Шерр
Глава 12
В оставшиеся до Рождества недели я почти постоянно был в Усинске, занимаясь медициной, школой, написанием воспоминаний о будущем. Так я стал называть листы бумаги, на которых писал то, что знал в различных науках. Несколько раз я съездил на завод, по одному разу в Мирский острог и Железногорск. Везде у нас медленно и спокойно текла зимняя сибирская жизнь, не очень сытая, но не голодная и не холодная.
Перед Рождеством ударили морозы и почти неделю длился снегопад. А на второй день после Рождества установилась тихая теплая погода, снегопады прекратились, наступило прекрасное зимнее время – святки.
Восьмого января нового 1777 года ударили жгучие трескучие морозы, отдельные ночи столбик термометра опускался ниже тридцати градусов, а дважды было тридцать пять градусов мороза.
С трепетом в груди я ждал наступления настоящих сибирских морозов, именно они проверят нас на прочность и то, как мы подготовились к зиме. За два месяца зимы лишь дважды пришлось поволноваться, перед Рождеством была вспышка респираторных инфекций, да перед Крещением пришлось поработать скальпелем, с интервалом в три дня было два случая аппендицита. В первых числах февраля товарищ Нострадамус подал мне сигнал: пора, светлость, ждут тебя на Енисее.
Восьмого февраля я запланировал утром быть на заводе. Накануне вечером Машенька спросила меня, когда надо ждать её отца.
–– Машенька, почему ты вдруг задала этот вопрос? –– вопрос жены меня не удивил. Жене несколько не здоровилось и я собирался ехать один.
–– Я чувствую, что пора, они собираются возвращаться.
–– И как ты это чувствуешь, –– спросил я, через слово целуя жену. Её беременность уже была видна и Машенька с каждым днем хорошела.
–– Не знаю, –– пожала она плечами. –– Просто внутри появляется какое-то чувство, это бывает очень редко.
–– Но метко? –– вопросительно закончил я.
–– Да, ошибок еще не было.
–– Не хотел тебя огорчать раньше времени, –– начал я говорить, но Машенька остановила меня, закрыв мне рот своей ладошкой.
––Завтра утром ты едешь на завод, а я остаюсь в Усинске?
–– Да, Машенька, завтра я еду на завод, а потом на Енисей. Надо начинать готовиться.
В полдень я был на заводе. Там меня ждали. Завод уже действительно стал заводом. Две паровые машины, два универсальных токарных станка, один вертикальный фрезерный, паровой молот, два прокатных стана, и пока еще блауфен по сути. У нас просто не было достаточного количества железорудного сырья и каменного угля для непрерывной работы домны. Мы научились получать кокс, но угля не было.
Углежоги уральских заводов в массе своей активно поддержали самозванца и верно служили ему. В итоге из двух бригад заводских углежогов в отряде оказалось всего трое, а через Енисей перешло двое. И поначалу с древесным углем все было непросто. Но постепенно дело наладилось и две небольшие бригады успешно обеспечивали нас древесным углем и Яков не жаловался на отсутствие поташа и смол, да и деготь не был лишним. Но наша металлургия все равно была на голодном пайке. Всё что нам нужно, находится под боком, за Куртушибинским хребтом на территории Урянхайского края или Тувы, в верхнем течении Енисея. Я всё никак не мог определиться Урянхайский край или Тува.
Братья Кривовы, Ферапонт Пучков и Яков почти наладили переработку руды с нашего первого золотого карьера и не болела голова, где брать медь для патронов и свинец для пуль. Каждую неделю наша копилка пополнялась несколькими килограммами золота и серебра, а также платиной, которой у нас уже было около килограмма. Золото давали в основном плавки золотистого чугуна. В тонкостях нашей металлургии цветных и драгоценных металлов я совершенно не разбирался, весь мой вклад была идея с золотистым чугуном. Я когда-то читал об этой идее Павла Аносова, но каких-либо подробностей и тонкостей не знал. Но этого оказалось достаточно и Яков сумел воплотить эту идею в жизнь.
Моей химической лекции оказалось достаточно и наша лаборатория по моей оценке на голову опережала мировое развитие химии лет на … А вот здесь полет моих мечтаний и фантазий с лету останавливался однажды пришедшей в мою голову мыслью.
За несколько месяцев мы шагнули чуть ли на пятьдесят лет вперед в развитии науки и техники. Если посчитать абсолютно всех причастных к работе завода сотня может наберется, ну полторы. Есть еще производство кирпича и бумаги, швейка та же. Стекольный цех и гончарная мастерская, Фома Васильевич загорелся после моих рассказов о бетоне. Сколько всего сделано, мне просто в это не верится. Можно конечно надувать щеки и разглагольствовать про освобожденный труд. Но больше всего мне хочется знать, а как там, в России и Европе, Китае и Америке, может быть мое попаданство имело глобальные последствия и мы изобретаем велосипед?
Леонтий должен был дать какой-то на этот вопрос, если конечно они вернуться.
Петр Сергеевич обрадовал меня своими успехами, целых пять новеньких винтовок стояли в пирамиде в конторе завода. Они были целиком и полностью сделаны на заводе.
–– Любую бери и стреляй, –– Петр Сергеевич был горд своими успехами и просто светился изнутри. Я посмотрел каждую винтовку, подержал, прицелился. Какими-то неуловимыми тонкостями эти винтовки отличались от переделанных штуцеров.
–– А как они на стрельбище? –– поставив винтовки в пирамиду, спросил я.
–– Земля и небо, если сравнивать со штуцерами. Здесь стволы просто новые, да и металл получше. Бьют точнее и почти на сотню метров дальше.
–– Вовремя вы с ними успели, дополнительный довод, да еще какой. Где Ерофей и Леонов? –– капитан с сержантом должны были ждать меня на заводе.
–– Здесь мы, ваша светлость, –– Ерофей и Леонов зашли в контору.
–– Экскурсию по заводу отложим на потом, предчувствую я торопиться надо, –– я не мог объяснить, но товарищ Нострадамус меня очень торопил. –– Где Ванча?
–– Снега навалило много, он с моими молодцами дорогу пробивает, –– ответил Ерофей. Для предстоящего дела, в котором я не сомневался, Ерофей подготовил сборный десяток своих гвардейцев. Все его люди пробовали стрелять из винтовок и Ерофей отобрал десяток самых лучших стрелков. А пока не было винтовок, все они были вооружены казнозарядными ружьями.
–– Берем винтовки и вперед, все по ходу. Патроны где? –– спросил я, подошедшего Якова.
