Разбойничья злая луна - Евгений Юрьевич Лукин
— И разгуливать на одном и том же корабле?
— Хм… — досточтимый Альраз в затруднении потёр подбородок. — Стало быть, он просто разделил силы…
— На таком пространстве?
Оба представили карту и медленно откинулись на высокие резные спинки стульев. Одна и та же мысль поразила сановников. Это не разбой. Это именно мятеж. Проходимец явно собирается взбунтовать Пальмовую Дорогу. Хуже этого трудно было что‑нибудь придумать. Потеряв Пальмовую Дорогу, Харва неминуемо окажется запертой в своих предгорьях, обратясь в заурядный оазис вроде Турклы, только на редкость неудачно расположенный… Да и не в Харве дело! Такая смута будет стоить головы обоим сановникам. Шалости грабителя можно скрывать от государя достаточно долго, но войну от государя не скроешь…
Исполненные самых дурных предчувствий, покидали сановники дом молчаливого бритоголового первосвященника. Оба секретаря, ожидавшие в прихожей, при виде их встали и почтительно склонили головы.
— Не забудь завтра напомнить… — начал было досточтимый Тамзаа и осёкся, обнаружив, что обращается не к тому секретарю. Поражённый своей ошибкой, медленно перевёл взгляд на Ирву — и растерялся окончательно. Такое впечатление, что молодые люди состояли между собой в кровном родстве. Ростом и сложением они, правда, несколько отличались, но тупоносые широкоскулые лица секретарей были удивительно похожи.
И старое подозрение вновь запустило под рёбра досточтимого Тамзаа дрожащую зябкую лапку.
Глава 15
Тесна пустыня
— Слушай, а как мне всё-таки быть с этим Лако? Он ведь сегодня за ответом придёт…
Алият подняла голову от развёрнутой на ковре карты:
— Никак. Он уже приходил.
— И что?
— Сказала ему, что ты согласен. Лучше бы, конечно, не делать его совладельцем «Белого скорпиона», но… — она вздохнула. — Деньги нужны. Здесь, в Туркле, припасы очень дорогие…
— Тебя не поймёшь, — сказал Ар‑Шарлахи. — То докладываешься во всём, а то даже и не спросишь. А вдруг я против? Вдруг он мне не понравился?..
Алият лишь досадливо мотнула головой и снова склонилась над картой.
— Шарлаха высматриваешь?
Вместо ответа Алият стукнула по карте маленьким крепким кулаком, причём не куда попало, а прицельно, по какому‑то, видно, оазису. Стерев его мысленно с лица пустыни, выпрямила спину. Судя по всему, гнев её был обращён на кого‑то, в каюте не присутствующего.
— Ну вот чего бы проще? — спросила она, с трудом сдерживая раздражение. — Взять и явиться в Турклу! Нет, послал другого, лишь бы самому не высовываться…
— Может, оно и правильно… — заметил Ар‑Шарлахи, поигрывая золотой монетой с профилем Улькара. — Зачем зря рисковать?..
Монета всё время ложилась на ладонь профилем вверх. Ну никуда не денешься от непостижимого и бессмертного… А, нет! Наконец‑то легла вязью и молнией.
— Ну хорошо… — сказал он, пряча монету. — Допустим, нашли мы Шарлаха, и я иду на все четыре стороны… А как ты всё это тому же Лако объяснишь? Был один Шарлах, стал другой…
— Объясню как‑нибудь… — Алият нахмурилась и очень медленно стала свёртывать карту. — Надо же, как не повезло! Загляни я к перекупщику на второй день, как раз бы и встретилась с этим… посланным… А в общем‑то всё не так уж и плохо! Раз покупает судно, значит, вскрыл клады. Там его и надо искать…
Где именно, она не уточнила, да Ар‑Шарлахи и не рвался особенно выяснять местоположение разбойничьих сокровищ. Опасные это знания.
Чья‑то уверенная рука постучала в дверь каюты.
— Кто бы ты ни был…
Колыхнув просторными белыми складками плаща, вошёл Лако, уже одетый по‑кочевому. Был он явно чем‑то озабочен.
— Когда уходим?
— Завтра утром, — сказал Ар‑Шарлахи.
— Сегодня ночью! — бросил Лако.
Ар‑Шарлахи и Алият вопросительно на него посмотрели.
— Пришла каторга из Зибры, — пояснил он. — За тобой три каравана отряжают. Один пойдёт на Пьяную тень, а два — сюда, в Турклу… — Лако хмыкнул и с уважением посмотрел на Ар‑Шарлахи. — Ну, такого ещё не было, чтобы ради одного разбойничка весь флот поднимали!..
— Ты это точно знаешь? — упавшим голосом спросил Ар‑Шарлахи.
— У меня в Зибре, — веско изронил Лако, — писаришка один куплен. Так вот, позавчера туда поступил приказ именем государя. Сегодня утром должны были огласить. Они бы и вчера вышли, просто ничего готово не было, врасплох их застали…
Лако приостановился и вновь принялся озадаченно разглядывать Ар‑Шарлахи.
— Ох скрываешь ты от меня что‑то, — лениво упрекнул он. — Из‑за двух кораблей и налёта на Ар‑Мауру такую суматоху затевать не будут. Да ещё и именем государя!..
— Ну, тебе‑то переиграть не поздно, — буркнул Ар‑Шарлахи. — Если передумал, я не держу…
Лако усмехнулся:
— Обижаешь…
Снова принял озабоченный вид, помолчал. Должно быть, у него была припасена не одна только эта новость.
— Так что уходить надо в ночь… — кашлянув, повторил Лако. — А то завтра отсюда все брызнут врассыпную. Не у меня у одного в Зибре писаришка куплен…
Досадливо скривился и почесал бровь. Видя его колебания, Ар‑Шарлахи и Алият тревожно ждали, чем он ещё их обрадует.
— Ну, в общем, так, — сказал Лако. — Там в кофейне народ собрался… Поговорить с тобой хотят, вина выпить…
— Что за народ?
— Н‑ну… Народ свой, проверенный. Кто из Харвы, кто из Кимира… Я ж говорю: не у одного у меня в Зибре писаришка‑то куплен… Словом, лишних не будет. Им‑то ведь тоже не резон с войсками связываться. Потолковать хотят…
Ар‑Шарлахи с сомнением посмотрел на Алият. Та была не на шутку испугана. Кофейня — заведение чисто мужское. А уж что может учинить подвыпивший и никем не останавливаемый Ар‑Шарлахи, ей было даже как‑то жутко представить.
Когда на стёртом подошвами каменном крылечке печально известной кофейни «Чёрный кипарис» появился хозяин, толстый ленивый кимирец, и прицепил к наклонно торчащей жердинке ярко-голубой, словно из рассветного неба вырезанный лоскут (что означало: «желанные гости»), мостовая перед кофейней быстро опустела. Никому из обитателей Турклы не стоило объяснять, о каких именно гостях идёт речь в данном случае. Даже нищий в ослепительно белых лохмотьях, маячивший неподалёку, счёл за лучшее убраться подальше к перекрёстку, откуда, впрочем, продолжал искоса наблюдать за сбором «желанных» гостей. Каждого из них он угадывал с первого взгляда. Гость, прибывший последним и сопровождаемый задирой Лако, был ему незнаком, а стало быть, не мог оказаться никем иным, кроме Шарлаха.
Наблюдать за кофейней дальше было бессмысленно, да и опасно, поэтому нищий повернулся и заковылял по узорно вымощенной розово-серым гранитом улице к дому ростовщика Рейиза, не без корысти оповещавшего Зибру о здешних делах и содержавшего для этой цели довольно значительную шайку соглядатаев, в число которых входил и сам нищий.
Завтра с почтовой каторгой в Зибру наверняка отправится
