Юрий Волошин - Казак в океане
До заката оставалось часа полтора, и все ждали ветра. Штиль хоть и не давал работы команде, но все же действовал удручающе. Моряки очень не любили такие погоды.
Свободные от вахты матросы играли и восторженно гоготали, считая выброшенные пальцы. Иные резались в кости или карты. Было скучно от безделья, душно, жарко и томительно.
Солнце только что закатилось за горизонт, сумерки быстро сменились ночной темнотой, а ветер так и не задул.
Лука вышел на вахту после полуночи, сразу же посмотрел в сторону предполагаемого судна. Его огни виднелись довольно ярко, и он решил, что суда сблизились мили на две. Это его удивило еще раз, но не вызвало беспокойства.
Подошел Галуа, постоял молча и вдруг сказал:
– Хозяин, а ведь это хороший пирог к нам приближается.
– Что ты имеешь в виду, Галуа?
– То судно, что светит фонарями, как на параде. Хорошо бы проверить его.
– Как это проверить? – не понял Лука.
– Проверить груз и прочее. Ветра до утра не предвидится, я думаю. Очень даже можно подойти и проверить.
– Сам говоришь, что ветра нет.
– Вы сами предусмотрели четыре пары весел. Стоит только поставить к ним гребцов, и мы за час будем на месте. Фонари погасить – и нас никто не приметит.
– Предлагаешь захватить судно?
– А вы до сих пор не поняли, что я предлагаю? Конечно, хозяин!
– Мы ведь договорились больше не заниматься этим промыслом! К чему нам это? Будем зарабатывать на хлеб честным трудом.
– Бросьте вы, хозяин! Кто заработает достаточно средств честным трудом? Сами знаете, что это почти бесполезное занятие!
После долгого раздумья Лука ответил:
– Ты ведь не знаешь, чей это корабль, Галуа.
– Разве это имеет значение? На море все грабители, все почти как пираты.
Лука молча отошел и долго всматривался в огни корабля. Вздыхал, что-то невнятно бормотал про себя.
Галуа нерешительно подошел, остановился и молча уставился в черноту вод.
– Хозяин, решайтесь, – наконец произнес тихо Галуа. – Еще есть время. Сразу решите все свои затруднения, да и нам перепадет малость. Вы человек не жадный, не то что большинство судовладельцев и капитанов. Ну!
В голосе Галуа слышались напряженное ожидание, раздражение и нетерпение.
– Ладно! Согласен, но ты должен знать, что мне это не по душе. И я не хотел бы быть изобличенным в этом деле.
– Это можно, хозяин! – оживился пират. – Только не показывайте, что вы хозяин. Оденьтесь попроще, и вас никто не признает, особенно ночью. Ну так я распоряжусь? Пора уже.
Лука кивнул и ушел в каюту готовить оружие.
На палубе забегали. Тихо говорили, гремели чем-то где-то в трюме. Лука понял, что там готовили весла. Пушкари забивали заряды в пушки, матросы спешили зарядить пистолеты, мушкеты, раскладывали бомбы с фитилями, багры, поливали палубу водой.
Самюэль ворвался в каюту к Луке и с порога спросил испуганно:
– Люк, что происходит на борту? Почему без меня? Это ты приказал?
– Успокойся, старина! Я не приказывал, просто смотрю сквозь пальцы на то, что задумал Галуа. Пусть руководит. Если не хочешь в этом участвовать, сиди в каюте.
Старый рыбак хотел еще что-то спросить, но махнул рукой и удалился на полуют, откуда зло поглядывал на мечущиеся тени, мелькающие в темноте нити весел и далекие огни судна.
Рулевой четко выполнял распоряжения Галуа. Судно медленно приближалось к призовому кораблю. Матросы разговаривали вполголоса, никто не курил, все фонари были погашены.
До рассвета оставалось не более часа с четвертью, когда в темноте ночи начали проступать очертания корабля. Вскоре стало видно, это трехмачтовое судно с поставленными парусами, светлеющими на темном фоне неба.
Фитили у пушкарей чадили, прикрытые корзинами. Канониры постоянно подправляли прицел, наводя поточнее стволы на палубу.
Подходили левым бортом. Весла тихо опускались в воду и с легким плеском поднимались. Негры, напуганные Галуа, гребли очень осторожно.
До судна оставалось саженей десять, когда в трюме сверкнуло кресало. По этому сигналу весла были втянуты внутрь, матросы повыскакивали на палубу и хватали приготовленные мушкеты и шпаги с копьями.
Вдруг с борта незнакомого судна раздался тревожный крик. Его никто не понял, но сразу стало ясно, что нападающих заметили. Прогремел пистолетный выстрел – это стрелял вахтенный помощник, оповещая команду об опасности.
– Не стрелять! – прошипел Галуа. – Подождем, когда они вылезут на палубу.
В свете нескольких фонарей незнакомые матросы выскакивали на палубу, метались по ней, кричали командиры, а Галуа зычно скомандовал:
– Огонь! Пали!
Загрохотали две пушки, затрещали мушкеты. Дым обволок оба корабля, почти не двигаясь в неподвижном воздухе. Вопли едва перекрывали мушкетный огонь.
– Стягивай борта! – орал Галуа, размахивая шпагой и пистолетом, зажатым в левой руке. – Бросай бомбы! Пали, чернокожие дьяволы!
Негры тянули багры, упирались ногами в фальшборт, а другие уже готовились перескочить на чужой корабль. Мушкетная трескотня ослабла, лишь пистолеты трещали, да вопли матросов носились в воздухе.
Наконец борта были стянуты, матросы хлынули на абордаж, а защитники пришли в себя и открыли огонь по нападавшим. Но рубка уже началась. Силы были почти равными, но на атакованном корабле было множество раненых, что затрудняло оборону.
Галуа носился со шпагой и мачете в обеих руках и рубил, колол без разбора. Все это он подкреплял отборной руганью, воодушевлял негров, которые не особо старались.
Дед Макей методично стрелял из мушкетов, Жан торопливо заряжал их ему. Лука с саблей в руке в гущу не полез и рубился в одиночных схватках. Он уже уложил трех матросов, когда чья-то шпага проткнула ему руку выше локтя. Он едва успел перехватить саблю в другую руку, как кто-то сделал выпад в его сторону и клинок прошел в дюйме от его бока.
Прогремел выстрел, и напавший свалился с раной в боку.
Скоро защитники отступили на ют, где распоряжался молодой офицер со шпагой в руке. Дед Макей прицелился, нажал курок. Офицер завалился к фальшборту, остальные оторопело глядели на своего командира, на секунду отвлекшись от защиты трапа. Негры и французы навалились на них, сломили, заставили побросать оружие и сдаться.
Пленных тут же загнали на бак и заперли там вместе с ранеными. В море полетели мертвые, а их было достаточно. Одних негров было убито больше десятка. Погиб и плотник, и Лука, сидящий у фок-мачты с повязкой на руке, горевал по нем больше всех.
Защитники потеряли убитыми почти два десятка. Среди раненых оказался капитан, один его помощник и штурман. Остальные имели незначительные ранения, некоторые были обожжены взрывами бомб.
Лука почти не принимал участия в осмотре судна. Он баюкал руку. Она болела и горела, чувствовалось, что жар постепенно охватывает все тело.
Галуа, раненный в нескольких местах и весь белевший перевязками, носился по захваченному судну, осматривал с матросами при свете фонарей груз, пассажиров и вел себя как настоящий капитан. Самюэль оставался на своем судне и лишь однажды выстрелил из пистолета, заметив, как один матрос замахивается кинжалом на Колена. Он ранил нападавшего и теперь переживал, каялся и волновался.
Когда наступил день, победители определили добычу точно и тщательно все подсчитали. Галуа еще держался, но был бледен и слаб.
Он подошел к Луке. Присел рядом, помолчал, потом сказал невесело:
– Не думал, что у нас будет столько убитых и раненых.
– Негры не те вояки, – вяло ответил Лука. – Настоящие воины потеряли бы в два раза меньше. Сами виноваты.
– Это точно, хозяин! Но я сумел их заставить драться. Все же дело сделано, Люк!
– Что будем делать теперь?
– Ветер поднимается, хозяин. Надо ставить паруса и отправляться в путь. Распределим матросов по кораблям и пойдем на Антигуа. Подводить заказчиков вам не стоит.
– Если будет мало матросов, то возьми человек шесть-семь из пленных. Думаю, что они не станут возражать. Тут есть лекарь. Пусть займется ранеными.
– Уже занимается, Люк. Это ведь испанский корабль. Тонн около двухсот, не наша скорлупка, хозяин. Груз хороший, и ценности имеются. Все будут довольны.
Перед полуднем суда уже подходили к острову.
Англичане, владеющие островом Антигуа, встретили гостей довольно благосклонно. Любое поражение испанцев здесь воспринималось с радостью. И груз захваченных кораблей легко сбывался купцам, как местным, так и прибывшим из метрополии.
Две недели спустя Лука начал поправляться, Галуа не отставал от хозяина.
Несколько тяжело раненных умерли, но это не воспринималось как трагедия. В порту наняли троих французов и одного англичанина. Этого пока хватало.
– Малое судно надо отправить на Монтсеррат, – распорядился Лука. – Его поведет Самюэль. Он доставит груз и вернется сюда. Мы за это время отремонтируем захваченное судно и приготовим его к плаванию.
