Владимир Тимофеев - Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка
Тон сигналов из динамика на мгновение изменился. "Та-та, та, та-та", — пять коротких нот заставили майора остановить машину. Бойко посмотрел на часы и покачал головой, а затем, положив руку на ключ, отправил ответное послание "та, та, та-та", через несколько секунд получив назад еще одно "та-та". К передачам неизвестной станции все в округе привыкли, и потому ее частоту можно было иногда использовать для коротких сообщений, передаваемых телеграфным ключом. Нехитрая кодировка, направление и схожесть сигналов позволяла маскировать настоящую работу в эфире под помехи и сбои и, соответственно, обманывать "слухачей" противника. Правда, недолго, поскольку те наверняка использовали сканирующие программы, и наметившееся изменение радиосигнала со временем могло быть обнаружено. Обнаружено и распознано, со всеми вытекающими. Однако сегодня осторожничать не стоило, важность задачи перекрывала всякий возможный риск.
Как понял Марик, сообщение с базы от Ольги оказалось неутешительным — команда других бойцов, действующих, по словам майора, на северном участке, на связь так и не вышла. Что с ними произошло, было неясно, но в нынешних раскладах предполагать стоило либо гибель группы, либо ее пленение. Что, в принципе, почти одно и то же — ждать милости от врагов не приходилось. Ну а говоря сухим языком штабных, возможная потеря второй группы планом учитывалась, но, как наихудший вариант, поскольку в этом случае отряду приходилось действовать в одиночку, без возможной поддержки с другого направления. Однако майор, видимо, этого языка совсем не знал, поскольку попросту промолчал. Промолчал минуты четыре, откинувшись на спинку водительского кресла и тупо уставившись в одну точку где-то за лобовым стеклом. А очнулся лишь после того, как Макарыч тронул его за плечо. Вздрогнув от прикосновения, Бойко медленно протянул руку к замку зажигания и повернул ключ. Машина легко завелась, и спустя пару секунд колонна, возглавляемая коробкообразным "G500", вновь двинулась к намеченной цели.
Напряжение спало примерно через час. К этому моменты кварталы, застроенные многоквартирными домами, остались позади. Теперь дорогу окружали некогда ухоженные сады, потерявшиеся в зарослях сорняков. Время от времени среди буйной растительности мелькали покосившиеся щитовые домики и их более добротные собратья, выстроенные из кирпича или бруса. Иногда попадались целые "дворцы" в три-четыре этажа с колоннами и балкончиками, издали напоминающие классические беседки, "увитые плющом и виноградом". Вблизи этот самый "плющ" действительно был похож на плющ, но вот "виноград" тому же Кацнельсону казался просто разросшимся до неприличия фикусом. Ему, сугубо городскому жителю, регулярно поливающему цветы на окне и потому считающему себя опытным растениеводом, оставалось только морщиться при виде очередного шедевра деревенской флористики. В отличие от офигевающего Марика, сельчанину Барабашу садово-парковые красоты были по барабану. Макарыча интересовала более насущная проблема. После выпитого в ангаре чая ему нестерпимо хотелось облегчиться, да так, что даже майор не смог не заметить страданий бывшего мехвода. Остановив машину перед небольшим мостом через заболоченную речку, командир отряда вышел наружу и, переговорив с выглянувшим из танка сержантом, разрешил, наконец, бойцам справить естественные нужды.
После команды Барабаш опрометью метнулся … или кинулся … или бросился… Хотя нет, на самом деле старый мехвод никогда бы не позволил себе куда-то бросаться, тем более по столь незначительному поводу. Конечно же, опрометью метнулся только Синицын, а Макарыч… Макарыч солидно прошествовал к ближайшим кустам. Особой стеснительностью красноармейцы не отличались и потому, не пытаясь забраться вглубь сорнякового царства, остановились сразу за обочиной. С крыши "автобуса" их страховал Бойко, другую сторону контролировал Кацнельсон, так что неслышно подкрадывающихся врагов опасаться не стоило. Сидящий на башне Винарский с интересом наблюдал и за дорогой, и за товарищами. Ему отчего-то было смешно. Густой кустарник, темная лента шоссе, автомобиль, танк и пятеро вооруженных людей на фоне клонящегося к горизонту солнца. Мирная сельская идиллия уходящего дня.
Однако через пару минут возвышающиеся над зарослями головы красноармейцев внезапно исчезли из вида. Лишь по шевелению растительности насторожившийся сержант определил, что два мехвода сначала разошлись по дуге, а затем быстро рванули навстречу друг другу. Недолгая возня в кустах и громкий мат Барабаша причину странного поведения бойцов сразу не прояснили. Причина эта выяснилась позже. Тогда, когда сама вышла на дорогу с поднятыми руками. Правда, не по доброй воле, а подталкиваемая в спину стволом автомата.
— Ты хоть дело-то сделать успел? — поинтересовался сержант у ухмыляющегося Макарыча. Тот поднял вверх большой палец.
— Ну, тогда я за ПЕХОТУ спокоен, — продолжил Винарский, получив в ответ сердитый взгляд бывшего, увы, теперь уже бывшего мехвода.
Человек с поднятыми руками был слегка помят, то ли от природы, то ли по результатам задержания. Барабаш с Синицыным, наоборот, выглядели как коты, объевшиеся сметаны. Ну, конечно, не каждый же день лазутчиков по кустам ловишь. Подтолкнув пленника к автомобилю, Макарыч отошел в сторону, предоставляя Бойко возможность приступить к допросу. Задержанный сделал пару шагов вперед и остановился в пяти метрах от джипа. Одет он был почти так же, как и майор, в камуфляжную куртку и высокие ботинки. Только погон у него не было, и головной убор, видимо, где-то потерялся. Голову свою человек держал опущенной.
Отвернув в сторону пулемет, майор с интересом оглядел пленника, продолжающего упорно смотреть себе под ноги.
— Здорово, Тарас! — голос Бойко заставил задержанного встрепенуться. Он поднял голову и с изумленным видом уставился на ухмыляющегося майора.
— Васильич?.. Ну, здорово… коль не шутишь.
— Не ожидал? Руки, кстати, можешь опустить.
Пленник осторожно опустил руки.
— Откуда таких архаровцев раздобыл, майор? Голову мне чуть не оторвали…
— Где взял, неважно. Пока неважно. А вот ты-то каким макаром здесь оказался?
— Каким, каким, — пробурчал задержанный, массируя шею. — Посмотреть хотел, что тут будет. Знаешь ведь, какая должность моя.
— Должность твоя мне известна, — усмехнулся Бойко. — Ладно, садись в машину. Из первых рядов все увидишь, в подробностях.
— Может, тогда и оружие вернешь? А то неуютно как-то. Прямо… голым себя чувствую.
— Извини, Тарас, оружие твое при мне останется. Пока. А вообще, чувствовать себя голым, когда на тебе "броник", как минимум, третьего класса — это, знаешь ли, почти извращение.
Пленник хмыкнул, но ничего не сказал, лишь поправил ворот у куртки, прикрывая виднеющийся под ней бронежилет. Бойко же спустился вниз, вылез из внедорожника и указал Кацнельсону на задержанного. Марик кивнул и, вскинув автомат, сопроводил человека в камуфляже к машине. Убедившись, что попыток удрать "пленный" не предпринимает, он усадил Тараса на переднее сиденье, а сам устроился сзади, внимательно следя за пассажиром.
— Это все? — спросил майор у Синицына, когда тот передал командиру изъятые у пленного небольшой бинокль и пистолет.
— Все, товарищ майор.
— Н-да, негусто, — пробормотал Бойко, повертев в руках бинокль.
Тем временем сержант, который слышал весь разговор майора с неизвестным, спрыгнул с брони и подошел к бойцам.
— Знакомый ваш? — поинтересовался он у Бойко.
— Знакомый, — вздохнул майор. — Свиридяк. Тарас Степанович. Замначальника нашего Особого отдела.
— Тогда в чем проблема? — удивился Винарский.
— Проблема? А черт его знает. Мутный он какой-то. Вроде бы наш, а вроде и сам по себе. Когда-то он в аэропорту служил, по части безопасности. А как катастрофа случилась, пропал куда-то. Три года назад у нас появился. И оперативник вроде неплохой, и командование ему доверяет.
— Доверие — это да, штука важная, — подтвердил сержант.
— Важная, конечно. Да вот не нравится он мне, и хоть ты тресни. На Ольгу дело завести пытался, якобы, за самоуправство. Хотя… на последнем Совете он единственный меня поддержал. Раньше всегда за оборону стоял, а тут… Впрочем, ладно, посмотрим. Оставлять его здесь нам не с руки, так что с собой возьмем, а там, глядишь… может, и ошибался я насчет него, — Бойко едва слышно чертыхнулся, затем сплюнул под ноги и громко скомандовал. — Ну все, парни, хватит лясы точить, поехали… Да, и не забудь, сержант. Выходишь на рубеж атаки, сразу включаешь ПУ и передаешь сигнал "три тройки". Понял?
— Понял, товарищ майор. Не забуду.
Бойцы разошлись по машинам. Правда, прежде чем начать движение, майор провел еще один сеанс связи. С базы пришло подтверждение, что возле канала что-то происходит. Что именно, было не совсем ясно, но какое-то оживление там, тем не менее, присутствовало. Видимо, противник все-таки проявился и обнаружился именно там, где его ожидали. Медлить было нельзя и колонна поехала дальше.
