Александр Чернов - Владивосток - Порт-Артур
- Я так полагаю: не повязали нас куропаткинские нукеры, и то слава Богу. Плохо пока только одно - нет достоверных разведданных о том, где нам встреча с японцами предстоит. Но и это поправимо. Когда будем подходить к перешейку, сначала пустим вперед разъезды, благо казачков у нас теперь поприбавилось, а за ними "Добрыню". Да и у Штакельберга к этому времени, может быть, ясность уже будет.
И еще, Ваше Высочество, Вы бы просвятили нас о тех двух офицерах и тридцати четырех казаках, что мы взяли на "Поповича" и в эшелон к владивостокцам? Там ведь и словом перекинуться не успели, как тронулись. А теперь весь комсостав в недоумении.
- Василий Александрович, какое еще недоумение. То, что с отрядом казаков-охотников из трех сотен маньчжурцев у нас ничего не получилось пока, это Вы уже поняли. Но это временно. Куропаткин с Харкевичем сослались на то, что согласно императорской телеграмме ими командовать должен персонально истребованный мною граф фон Келлер. А он пока не прибыл в Ляоян. Поэтому никто не пошевелился и этим не занимался. Но кое-какая информация утекла. Как водится...
И вся эта ругань, которую вы, господа, слышали, была на двух офицеров и их людей, которые примчались в штаб, чтоб к нам в отряд охотников поступить. Причем их строевое начальство с этим вполне согласилось. Так сначала Харкевич допытывался, как они узнали и через кого. Потом не хотел отпускать до прибытия Келлера. Тут уж мне пришлось лично командующего дернуть. Нет, хороший человек Владимир Иванович, я не спорю. Но с Куропаткиным ему тяжко. Вот и дует на воду.
Короче, я их всех под свое слово забрал. Обоих офицеров я знаю прекрасно. Они прибыли на войну добровольцами. Гвардейцы. Один кирасир из матушкиного полка, второй из лейб-гвардии конного. Первый - фон Эксе Владимр Федорович, вы господа о нем слышали, я не сомневаюсь. Меня он в манеже трижды обставлял. Да и стрелок и фехтовальщик от бога. Брат ему даже винчестер как приз вручил. Он с ним не расстается. Так что ясен Ваш интерес, Василий Александрович. Но еще будет время пообщаться, не волнуйтесь.
А второй - собственной персоной наследник французского трона, среди прочих конечно. Да не смейтесь вы! Собственной персоной принц Мюрат. Наполеон Ахиллович. Он в русской службе с 99 года. Но это все так, как Вы говорите - лирическое отступление. Главное, что он тоже человек обстрелянный, в китайском походе весьма деятельно поучаствовал. А на коне и в рубке... Не знаю уступит ли Владимиру Федоровичу.
- И что-ж Вы их к нам-то на "Илью" сразу не пригласили, Михаил Александрович?
- Пусть отдохнут. Почти двое суток на ногах да в седлах до Ляояна, и сами попросились сначала присмотреть, как их люди разместятся на новом месте.
- Понятно. Тогда само собой. Пусть отдыхают, а то, не ровен час, вечером уже весело может быть. Кстати, господа, вот Вам и очередной штрих к "прозрачности" куропаткинского штаба. То, что люди в охотники идут - это здорово. То, что двое суток марша, чтоб поспеть к нашему приходу - выше всяких похвал. Но вот то, что ЗНАЛИ, когда БеПо и Наследник Престола прибудут в Ляоян... Короче, делаем выводы. И думаем, кто еще и где нас может поджидать. Через час нужно будет "поповичам" приказать 1-ю готовность. И отправить разъезды. С охранением пойдем...
Кстати, Александр Иванович, я ведь еще до Мукдена закончил чтением Ваш доклад, спасибо за доверие... - внезапно сменил тему разговора Балк.
- Гриф грифом, Василий Александрович, но от Михаила Александровича и людей, которым ОН доверяет, у меня тайн нет.
- Тогда, если не возражаете, я задам Вам несколько вопросов, касаемо японских фортификаций и их баз в метрополии?
- Давайте, только сейчас достану карты и схемы, хорошо?
Да! И в самом деле, что мы, право, все за упокой да за упокой! Я вот до сих пор под впечатлением, как удачно попал на Вас в Харбине. Не знаю и кого благодарить! А то ведь взяли бы перед носом японцы перешеек, через Чифу бы добираться пришлось. Но с подходом нашего сухопутного "Варяга" у них это так просто не должно получиться...
- Как кого благодарить, сын мой? ЕЕ, Заступницу. Она же меня в Харбин как и Вас привела, в аккурат к перрону, когда варяжцы подходили. Или не согласны, Александр Иванович?
- Простите, святой отец... Да! Не подумал я что-то, каюсь, - перекрестился Русин.
- Ладно, господа, вы тут потолкуйте о своем флотском, а мы с отцом Михаилом пойдем на смотровую площадку артиллерийского вагона. Подышим немного, - грустно проговорил явно находящийся под впечатлением от всего услышанного сейчас, но еще больше от увиденного и услышанного в Ляояне, Михаил, - Пойдемте, святой отец. И если можно, позвольте еще раз помолиться с Вами Пресвятой Богородице у нашей иконы. Тяжко мне что-то сегодня...
Когда Великий князь со священником вышли, Балк подмигнув Русину, спокойно и с расстановкой проговорил.
- Тяжко... Перед первым в жизни боем всегда не легко. Всем.
- А я вот думаю, что Михаил Александрович о другом бое задумался. Не о том, что завтра нам здесь, на Квантуне, предстоит. А совсем о другом...
Вам так не показалось, Василий Александрович?
* * *Капитан японской императорской армии Кабаяси Нобутаке сидел и смотрел на карту. Уже в течение получаса. Со стороны солдатам казалось, что их командир прорабатывает маршрут марша, который должен был начаться через час. Но на самом деле капитан просто смотрел вникуда. Не подобает воину проявлять слабость и заваливаться прямо на землю, как сделали его подчиненные. Но и он сам отчаянно нуждался в передышке.
Кабаяси наконец-то мог позволить себе расслабиться, впервые за последние три недели. В голове был абсолютный вакуум, который бывает только сразу после окончания тяжелой работы и заполняется с началом новой. Оборонительные позиции русской армии на перешейке были наконец-то прорваны, и у молодого самурая появился шанс пережить и этот день, хотя еще полчаса назад он был уверен в обратном. Утром на его глазах русской шрапнелью была выкошена колонна воинов Ямато, которую вели в атаку представители лучших самурайских семей Японии. Они проявили недовольство "черепашьими темпами ведения войны", и император "посоветовал" им отправиться в Маньчжурию и самоличным примером на поле боя, а не в газетных статьях, показать, как воюют настоящие самураи...
Теперь залитые кровью обломки фамильных доспехов остались где-то там, на перепаханной взрывами и пулями полосе земли перед русскими укреплениями. Из той колонны, попавшей под обстрел полевой батареи, выжило не более пятнадцати процентов личного состава, и в следующую атаку их повел уже сам Кабаяси.
Еще утром он командовал полностью укомплектованным 2-м батальоном 2-го полка 1-й пехотной дивизии, старейшего и наиболее заслуженного подразделения императорской армии. Ко второй атаке под его началом был уже весь полк, но, увы, - число его подчиненных существенно не увеличилось. Командир полка был ранен шрапнелью, командир первого батальона убит.
Хотя добрая половина русских батарей уже была подавлена японскими орудиями, стрелявшими с закрытых позиций, и огнем канонерок с моря, вторая атака тоже сорвалась. Под плотным ружейным огнем японская пехота снова откатилась. На запрос об артиллерийском обстреле русских люнетов, из которых велся плотный фланкирующий огонь, пришел обескураживающий ответ - стрелять нечем. На орудие осталось по два-пять снарядов на случай отражения контратаки.
Первая попытка японских мелкосидящих кораблей подойти вплотную к берегу и "перепахать" русские укрепления также была неудачна. Пара русских, более крупных, да еще и бронированных канонерок с непроизносимыми для японца названиями "Гремящий" и "Отважный" устроили японским коллегам кровавую баню. Японцы почти не строили специальных мелкосидящих судов для действия в прибрежной зоне, предпочитая обходиться китайскими трофеями и старыми кораблями. Все деньги, выделяемые на флот, шли на строительство эскадренных, морских кораблей. Вот Кабаяси и имел "удовольствие" в течение получаса наблюдать за избиением японского прибрежного флота.
Взрыв девятидюймового снаряда, после которого от маленькой деревянной канонерки "Иваке" остались только щепки на воде, вызвал неприятную ассоциацию с событиями ночи высадки восемь дней назад, двадцать первого апреля. Он невольно вспомнил свой личный опыт "участия" в морском сражении и даже поморщился, что для самурая равноценно истерике.
Тогда, среди ночи, транспорт, с которого его полк еще не успел высадиться на берег, был пронизан снарядами, а соседний - подорван миной. Одно дело воевать на суше, где можно стрелять в ответ, прижаться к земле, отступить, в конце концов! Но куда деваться в море с транспорта, который медленно заваливается на борт? Что делать пассажиру в морском бою - паниковать и путаться под ногами команды или просто медитировать и наслаждаться зрелищем? Хотя какое тут наслаждение, скорее полное непонимание...
