Андрей Уланов - Принцесса для сержанта
Ну и вот — если с парочки этой рисовать картину, как раз оно и будет. Самый что ни на есть натуральный. Сюрреализм!
Покосился на Эррилина — стоит эльфийский король весь из себя счастливый и произведенным эффектом наслаждается. Особенно на Ариниуса произведенным — волшебник, конечно, по стенам с воплями не скачет, но бороду поглаживает раза в два быстрее обычного. Причем с таким видом, будто вот-вот выдернуть ее собирается.
Зато у Дары личико непроницаемое до гранито-мраморного состояния — значит, соображаю, тоже едва удерживается, чтобы челюстью пол не прошибить.
Придется инициативу на себя брать… р-разведчик.
— Товарищ король, — говорю, — вы… представили бы нас друг другу.
— Всенепременно, — отзывается их лучезарное величество. — Перворожденного, что по привычке пытается слиться по цвету со стеной слева от двери, зовут Колинитаэль аэн Галле. Полное же имя его почтенного спутника…
— …можно и не пытаться коверкать вашим лесным говором, — басит гном. — Все равно никто, кроме Khazed, не способен даже произнести его правильно. Про «запомнить» я уж и не мечтаю.
— …звучит столь величественно, сколь же скромен его носитель.
— Фигли меня звать, — говорит гном. — Фигли, сын Флинберинка.
— Я же, — добавляет эльфийский снайпер, — для друзей всегда готов отозваться на Колин.
Вот здорово, думаю. Повезло людям с именами, нечего сказать. Фигли, сын Флинберинка, и Колин… сын… тоже, наверное…
Встал, гимнастерку, то есть куртку, поправил.
— Рад знакомству, — говорю. — Сам я Сергеем зовусь…
— Вам нет нужды представляться, — перебивает меня эльф. — Его величество немало поведал нам о тех, с кем должны мы будем пройти Путь. И я хочу сказать, — Колин порывисто так качнулся вперед, упал на колено, — что для меня великая честь отправиться в поход этот вместе с вами.
— Ну и, — гудит гном, опускаясь рядом, — для меня тоже. Честь. Великая.
Я на Дарсолану оглянулся — венценосная особа у нас все-таки она одна, да и просто женщина тоже. Так что коленопреклоненные товарищи должны, по идее, под ее, как говорит старший лейтенант Светлов, юрисдикцию подпадать.
Только… очень похоже, что принцесса в данный исторический момент находится в состоянии легкой контузии. Еще бы, видом такой парочки, как я понимаю, можно любого местного не меньше, чем на полдня качественно оглоушить. Ариниус с Дарой еще хорошо держатся, по крайней мере, глаз никто не закатывает и по стеночке на пол не сползает.
Ладно.
— Взаимно, — говорю. — В смысле, — тут же поправляюсь, — тоже очень рад, что служить вместе будем… ну и все такое.
Гном с эльфом переглянулись… как мне показалось, озадаченно. Но поз не изменили.
Та-ак, думаю, на Дару оглядываться бесполезно, товарищ волшебник сейчас тоже далеко не мармелад — разве что их лучезарное величество чего подсказать захочет?
— Ты все делаешь правильно, Сергей. Продолжай… в том же стиле.
Ловко. Я ведь на Эррилина даже и глаза скосить толком не успел. А главное: шепот вроде у самого уха раздается, а губы у эльфийского короля — отлично видно — плотно сжаты. Опять магия?
Ну да неважно. Продолжать в том же стиле, говоришь?
— Ну, раз уж все со всеми познакомились… ребята, вы бы встали с пола, а? Смысл, — говорю, — лишний раз его куртками подметать, когда для этого веники имеются.
«Ребята» еще раз переглянулись, более озадаченно. Но встать встали.
Я опять на Эррилина кошусь — а он все тем же шепотом:
— Хорошо сказал, Сергей, — подмигнул еле заметно и уже в полный голос:
— Что ж, сейчас, полагаю, будет не лишним на некоторое время оставить вас наедине. Уверен, вам есть, о чем поговорить, — я же пока проверю, какие речи ведутся за чайным столом.
Сказал и пропал, мгновенно так, был — и нет. Я не то, что «стой, погоди!», а даже и моргнуть не успел.
Пополнение наше такому финту их лучезарности, кажется, тоже удивилось — зато Ариниус, наконец, оттаял, проснулся и голос подал.
— Фигли, сын Флинберинка? Отцом твоего отца не был ли Фроин, сын Фрасвула, один из Тринадцати Гномов, что спустились в недра горы Нашк-Анзак?
— Воистину, — чуть повеселев, отзывается гном. — Имя деда моего сияет вечным огнем на Плите Памяти, что близ главного входа в Нашк-Анзак.
— А твой прадед, — переводит маг взгляд на эльфа, — не стоял ли рядом с Анриэлемом Златовласым в час, когда тот повел малую горсть верных своих в атаку, в решающий час битвы у Койбри?
Про битву у Койбри даже я слышал. Одна из самых великих побед Света над Тьмой, черных в тот раз едва ли не под ноль упинали. Но — где-то чего-то кто-то в победном угаре недоглядел, на парочку разбежавшихся по углам и вовсе на радостях рукой махнули. В итоге — исторически закономерном — разбежавшиеся раны позализали, оправились, силенок поднакопили, неудачный опыт учли… и та-ак врезали расслабившимся победителям, что тем небо с овчинку показалось.
Одно только «гхм» — битва эта в такие незапамятные времена отгремела, что нынешние архивисты в процессе подсчета веков сбиваются. А тут — прадед…
— Не совсем так, досточтимый Ариниус, — говорит эльф, — Даилириэн аэн Галле, бывший тогда с принцем Анриэлемом, и в самом деле близок мне по крови, но не прадед.
Ну хоть на том, думаю, спасибо.
— Если верно помню я, — продолжает эльф, — то степень родства нашего звучит «двоюродный дядя».
Приехали!
Дядя… да сколько ж тебе годов-то?!
Не-е, думаю, что-то с местной хронологией глубоко не в порядке. Оч-чень сильно похоже, что кое-где местами и порой к датам лишний нолик добавляли. А то и не один.
Мысленно пометил: спросить, не мудрили ли чего местные с числами? В смысле перехода с римских на арабские или еще чего. Сейчас-то у них закорючки правильные… или это мне они такими кажутся? С этими магическими условностями леший что поймешь…
— Что ж, — степенно так произносит… вернее даже молвит Ариниус. — Я, вслед за Сергеем, говорю, что весьма рад видеть родичей столь доблестных воинов. И не сомневаюсь: молва о подвигах потомков вскоре сравняется со славой предков… а может, и затмит ее.
Вот ведь… наш маг, с досадой думаю, иной раз как сказанет, так хоть стой, хоть падай. На кой, спрашивается, нам молва о подвигах… вскорости… если для пользы дела надо у супостата между пальцев просочиться, тихо прийти, тихо уйти, и, чем дольше об этом ни одна живая и мертвая душа ведать не будет, тем более шикарные перспективы по части стратегической внезапности открываются?
Ладно.
— Товарищ Фигли, — окликаю гнома. — А можно на ваше оружие поближе взглянуть? Больно уж любопытно выглядит.
— Но ведь оно пришло из твоего мира, — недоуменно хмурится гном. — Разве ты не встречал его прежде?
— Может, и встречал, — говорю. — Даже скорее всего встречал. Только… оружия в моем мире столько разновсяческих видов напридумывали, что и третью часть мало-мальски всерьез обнюхать да ощупать жизни не хватит.
— Человеческой жизни, — поправляет меня эльф. — Гном же, — добавляет он, с улыбкой глядя на Фигли, — вполне бы справился с подобной задачей.
Оптимист…
— Это вряд ли, — возражаю. — У нас же прогресс на месте не стоит, а последнее время даже и не бежит, экспрессом мчится. Потому как научно-технической революцией подстегнут. Вот и выходит… пока товарищ Фигли будет одну винтовку вдумчиво на винтики разбирать, две новые не то что просто изобрести, — испытать, принять на вооружение и в серию пустить успеют!
Колин разом помрачнел, вздохнул тяжело.
— Сергей… ты говоришь о вещах, которые нам сложно даже представить. Понять же их… мы не беремся совсем.
— Потому как трудно понять такую нелепость, — ворчит гном. — Мой пулемет совершенен… почти. Зачем изобретать что-то иное, когда уже есть столь великолепная машина смерти?
Хороший вопрос. Помнится, товарищ капитан рассказывал, что и в нашем мире кое-кто так же думал. Мол, изобрел гениальнейший я штуку, страшней которой быть просто не может, некуда, и вот теперь-то, теперь-то… войнам конец придет — кто ж отважится таким ужасом размахивать? Думали… только не думали, что где-то в такой же комнатушке еще один гений сидит и еще более страшную штуку мастерит. Причем с теми самыми благими намерениями.
Капитан еще сказал в конце: ада, как известно, нет, но если бы он был — дорога туда непременно была б этими самыми благими намерениями вымощена. И была б та дорога длинная… как история.
— Товарищ Фигли, — говорю, — давай так условимся: я на твой вопрос отвечу непременно. Но не сейчас, а когда со свободным временем положение улучшится. Потому как ответ, хороший ответ, в два слова не вложить… тут разъяснять надо долго и обстоятельно.
— Договорились! — кивает бородой гном и пулемет мне протягивает.
При более детальном осмотре выяснилось, что не все так плохо, как мне изначально екнуло. Я-то решил, что ребята из-под Горы наш советский — образца 1910 года и так далее — «Максим» до состояния ручного «модернизировали»… притом, что желания и упрямства у них куда больше, чем потребных технологических познаний. Скажем, переснаряжение гильз они на ура освоили, даже с капсульным производством более-менее наладилось… хоть и на пещерно-кустарном уровне. А вот сами гильзы… не выходит пока каменный цветок!
