Александр Логачев - Разрубленное небо
— Правда. Но разве это противоречит хоть одному императорскому закону? Ведь не под моим же покровительством находятся эти заведения, а под покровительством Белого Дракона, обитателя Небес. Я же всего лишь человек, в чьем сердце горит частица пламени Бьяку-Рю.
— Ты научился говорить как придворный аристократ, — усмехнулся Хидейоши. — Только знай, что сиккэн обдумывает закон, запрещающий самураям играть.
— Ах вот оно как! — Артем покачал головой. — Передай сиккэну, что он мало чего добьется этим законом. Он не первый, кто запрещает азартные игры. Я тебе скажу, что из этого выйдет. Играть, конечно, не перестанут, только будут делать это тайно, в подпольных притонах…
Где-то в отдалении раздались крики, спустя мгновения ярмарочная толпа пришла в движение. Что-то явно происходило, что-то нарушило привычное течение праздника, но что именно — понять пока было невозможно. Руки самураев Артема и Кумазава синхронно легли на рукояти мечей.
Толпа вдруг стала расступаться, кого-то пропуская. Самураи Артема и Кумазава теснее обступили своих сюзеренов и госпожу Ацухимэ.
В образовавшемся «живом» коридоре показалась группу самураев, целенаправленно продвигавшаяся в сторону Артема. Впереди выступал молодой воин в серебристой хаори.
Артем сразу понял, кто это такой.
Глава десятая
СЫН СВОЕГО ОТЦА
На ярмарке стало тихо, будто кто-то выключил звук. Куда ни брось взгляд — окаменевшие лица. Еще бы. Все видели, кто сюда пожаловал, и прекрасно понимали, чего можно ожидать от подобного визита. Ну разве что гости из других провинций не понимали, хотя и должны были почувствовать, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Впрочем, недолго им пребывать в неведении, им сейчас шепотом на ушко быстро все разъяснят соседи по ярмарочной площади.
Сын даймё Нобунага, Иса Нобунага, омоложенная копия своего отца, стоял, по-бычьи наклонив голову, обхватив ладонями рукояти мечей. Его самураи окружили его полукругом, вид у них был еще более решительный и грозный, чем у их господина. И было этих самураев десятка полтора, пересчитывать, сколько их там точно, Артем посчитал излишним. В общем, как в песне, в воздухе отчетливо запахло грозой.
— Мне нужен Ямомото-Белый Дракон, — громко объявил Иса Нобунага.
«Да это понятно», — подумал Артем. И шагнул вперед, жестом остановив своих самураев, рванувшихся было следом. Нобунага тоже выступил на несколько шагов вперед.
Они стояли друг перед другом, позади каждого его воины. В общем, расстановка как у каких-нибудь ковбоев в вестерне.
«Почему он приперся именно сегодня? — подумал Артем, разглядывая своего визави. — Должна быть для этого какая-то причина. У него было целых четыре месяца, чтобы заявиться сюда в любое удобное время. Но он приперся именно сегодня. Еще одна задачка…»
Нобунага молча поклонился. Артем поклонился в ответ. Все нормально. Поживи в Японии немного, и для тебя станет нормой, что люди, собирающиеся бить друг друга, раскланиваются и выказывают иные знаки уважения.
— Слушаю тебя, Иса Нобунага, сын даймё Нобунага, — сказал Артем.
— Ты забыл добавить: «убитого тобою даймё Нобунага», — произнес Иса.
— Убитого мною в честном поединке, свидетелем которому были многие из присутствующих здесь, — добавил, как и просили, Артем.
— Никто не оспаривает честность поединка. Пусть и наш с тобой поединок тоже будет честным. И пусть эти люди, — сын покойного даймё сделал широкий обводящий жест рукой, — опять станут свидетелями. И поведают потом другим, что видели.
В общем, все было плохо. Сын покойного даймё хотел поединка. Причем хотел его прямо здесь и сейчас. Беда заключалась в том, что Артем не мог ответить ему отказом. Ни единой причины не находил, по которой мог отказать сыну даймё в такой малости, как поединок насмерть. Или хотя бы этот поединок отсрочить.
Не откажешься ведь просто так, мол, не желаю, и все тут, мол, я не в форме, зайдите как-нибудь на недельке, там поглядим. Это расейские должностные лица, сиречь бюрократы, могут так отделываться от назойливых визитеров, а самурайские лица даже при немаленькой должности сюго вынуждены биться с визитерами насмерть в наипрямейшем смысле этого слова. И не отговоришься тем, что «неровня ты мне, поединком с тобой я покрою себя несмываемым позором, а посему потягайся-как ты сперва с моим младшим самураем». В том-то и дело, что ровня. И более того, у Иса Нобунага имеется уважительный повод для вызова на поединок.
А ведь Такамори в свое время предлагал Артему избавиться от сына покойного даймё доступными яма-буси средствами, то есть примерно тем самым манером, каким позже кто-то избавился от военачальника Такаши. Но нет, не послушал Артем тогда Такамори, отказался. Гуманизм, видишь ли, взыграл. Ну вот и извольте-с получить счетец за этот ваш гуманизм.
А еще вдобавок на дворе не девятнадцатый век и место действия не просвещенная Европа и тут не в ходу дуэльный кодекс, по которому оружие выбирает вызываемый на дуэль. Здесь без вариантов. Самураи решают свои споры с помощью катаны и вакидзаси, длинного и короткого мечей.
Конечно, Артем за эти четыре месяца значительно продвинулся в ловкости обращения с катаной. Все ж таки тренировался почитай каждый день. Хоть и понемногу. Однако даже тренируйся он помногу, это мало бы что изменило. Как там у классиков? Что-то вроде того: один играет в шашки… то есть в шахматы хорошо, другой плохо, и никакие лекции этого не изменят. Так же вот и Артем, сколько бы ни упражнялся, все равно не наловчился бы управляться с мечом лучше самурая, с младенчества совершенствующегося в искусстве фехтования. Конечно, бывают исключения. Встречаются гении-самородки, которым от природы много дано в том или ином, что и тренироваться незачем, все получается само собой и лучше, чем у тех, кто мучает себя ежедневными тренировками. Но, увы, Артем не принадлежал к этим избранным, к прирожденным фехтовальщикам на мечах.
Один раз, правда, у него вышло. Он одержал победу в поединке с самураем. Победил как раз отца этого самого молодого Нобунага. Но такое везение выпадает лишь единожды в жизни. Это как с выигрышем джекпота в лотерею. Один раз в жизни можно сорвать джекпот, но срывать его из розыгрыша в розыгрыш невозможно, это за пределами всяческой вероятности.
Хреново все, одним словом. Артем представления не имел, как станет выпутываться. А надо было что-то придумывать. Срочно. Не хотелось пропадать глупо и бесславно. И не столько своя участь волновала, сколько участь доверившихся ему людей. И не только самых близких, но и относительно далеких, вроде тех же торговцев, что здесь стояли, вроде тех же учеников его Ямомото-рю. Ведь и Торикихидзе, и Ямомото-рю, скорее всего, захиреют без него, и захиреют быстро…
Но пока что Артем не видел ни единой возможности уклониться от поединка. Эх, если хотя бы попробовать отсрочить его…
— Прежде чем скрестятся наши клинки, — заговорил Артем, — и зазвенит сталь, я должен сказать тебе несколько слов наедине. Слова эти не предназначены для чужих ушей, сказать я их могу только сыну даймё Нобунага, потому что только он имеет права на эту тайну. На тайну своего отца. Чтобы она не ушла безвозвратно… туда, куда уходят все тайны.
Артем не сомневался, что в сыне даймё взыграет простое человеческое любопытство. Такая приманка не может не сработать. В конце концов, будильник у него над ухом не тикает, торопиться ему некуда, последний бой легко может и потерпеть пять — десять минут.
— Я готов выслушать тебя, Ямомото, — произнес Иса Нобунага. И зашагал в направлении своего супротивника. Ну а супротивник, сиречь Артем, двинулся ему навстречу.
Артем понятия не имел, что станет говорить сыну Нобунага. Он лихорадочно пытался припомнить что-нибудь из фильмов и книг, где герои лихо выпутывались из похожих ситуаций. В голове мельтешили кадры, почему-то все больше с участием Мела Гибсона и каких-то шотландцев, а из книг в голову отчего-то настойчиво лез Майн Рид. И — ничего полезного.
Причем, по неумолимому закону мирового свинства, в последний жизненный миг, когда отрубленная голова уже покатится по японской матушке-земле, в затухающем мозгу всенепременно вспыхнет тот спасительный эпизод из нужного романа или кинофильма. «Ну вот же как надо было действовать!» — как торт коньяком, досадой пропитана будет последняя мысль на этом свете…
Сошлись два высокоранговых самурая, как и должно было получиться, на равном удалении от своих самураев.
— Слушаю тебя, Ямомото, — преисполненным достоинства голосом произнес Иса Нобунага.
«Пойду вперед наощупь, — решил Артем. — Как по незнакомому болоту. Как ночью по тайге. Как по канату над ареной. А там, глядишь, по ходу дела что-нибудь придумается».
— Ты бывал когда-нибудь на открытой площадке башни, куда вел потайной ход из покоев твоего отца? — спросил Артем.
