Игорь Корнилов - Империя Русь
– Встать всем! – Перепуганные монголы подскочили как ужаленные и торопливо выровняли строй. – Слушать меня, степные волки! Теперь вы – мои рабы! Но я не прикажу забить вас в колодки, не прикажу бить камчой или обрезать вам уши. Вы честные воины и не заслужили позора! – Монголы радостно и облегченно загудели. – Но все вы принесете мне клятву на верность, клятву кровью. Командовать вами теперь будет нойон Бэркэ.
Корнелий не стал смотреть процедуру принесения клятвы. Он только распорядился организовать поиск раненых и убитых русичей, сбор трофеев и «очистку территории». После чего отправился на позиции хорезмийцев, решив по дороге заскочить в ставку Джучи.
В юрте покойного дженонга был полумрак. Тело, завернутое в шерстяной ковер, лежало посредине, а вокруг в ритуальных чашах дымились травы. Корнелий откинул полог и стал на пороге юрты. Мурзы, сидевшие вокруг тела, испуганно повернулись к нему.
– Вы завтра же повезете тело Джучи в Каракорум, – не терпящим возражений тоном объявил князь. – С собой возьмете письмо для Потрясателя Вселенной… – Он резко повернулся и вышел.
Лагерь хорезмийцев напоминал свадебное гуляние. Ликованию победителей не было предела. Хорезм-шах – теперь его действительно можно было называть именно так – шел навстречу Корнелию с довольной улыбкой. Он даже не успел привести себя в порядок, и его одежда была забрызгана кровью врагов.
– Приветствую тебя, экселенц! Это блестящая победа! И, надеюсь, окончательная победа! – Джелаль ад-Дин подхватил князя под локоть и потащил в свой шатер, докладывая по пути: – Я направил своих людей в Бухару, где спряталась вся семья проклятого Джучи. Скоро их привезут сюда. Как ты думаешь, экселенц, посадить их на кол?
– Думаю, что не стоит, светлейший. Лучше оставь их при себе в качестве заложников – все-таки дети Джучи являются Чингизидами. – Корнелий сменил тему: – Я хочу отправить письмо Чингиз-хану. Поехали со мной, составим письмо вместе.
Глава 8
Поздняя осень 6736 года от Сотворения Мира выдалась теплой и солнечной. Сидя в тенистом дворике княжеского – или султанского? нет, все-таки княжеского! – дворца в Ургенче, Корнелий с удовольствием наблюдал за играющими на мягкой травке невесткой Фирюзой и годовалым внуком Тимуром. Но не только эта идиллия держала князя здесь, в Ургенче. Интуиция подсказывала, что не в спокойной пока Европе, а именно в Мавераннахре и вокруг него события будут развиваться стремительно, что потребует от него максимального внимания и ответственности в принятии решений.
До назначенной встречи с воеводой Туром, который, кстати, стал уже начальником Приказа разведки, контрразведки и диверсионных операций, оставалось время, поэтому Корнелий взялся перечитывать очередное письмо от сына Велемира.
Активная переписка между отцом и сыном началась два года назад. Тогда король Иерусалимский прислал отчаянное письмо с невероятным сообщением: халиф Багдадский ан-Насир аль-Аббас, умирая, передал ему, Велемиру, все знаки высшей власти в халифате и объявил своим преемником! Сын писал, что это решение халифа в Багдаде приняли, мягко говоря, неоднозначно. Особенно расстроился сменивший Усмана аль-Азиза султан Египта Ас-Салих Айюб ибн-Мухамед, который явно претендовал на титул халифа и всей душой ненавидел Велемира, отнявшего у него, по его мнению, титул амира Дамаска после смерти Салах ад-Дина. Но халиф, даже будучи при смерти, проявил завидное упорство и настойчивость, убедив Великий диван в необходимости передать престол его внуку, прямому потомку Аббасидов. Вот так король Иерусалимский и амир Дамасский Велемир І Сармат стал халифом Багдадским и Аравийским Велимом ибн-Сармат аль-Аббасом.
Потом были еще письма, в которых новоиспеченный халиф Велим просил советов по решению межконфессиальных вопросов и высказывал опасения по поводу подозрительной активности египтян. И вот, буквально накануне, пришло очередное письмо. В этом письме сын уже совершенно недвусмысленно просил оказать военную помощь для отражения приближающейся агрессии из Египта. Решение Корнелий принял быстро – направить в Багдад вновь сформированный и доукомплектованный конный корпус, состоящий из бывших пленных монголов и алтайцев, под командованием нойона Бэркэ. Между делом Корнелий с улыбкой вспомнил, с какими трудами, а то и угрозами и насилием была связана «санитарная обработка» монголов и уцелевших членов их семей! Отмыть их и отобрать кишащую вшами одежду было невероятно трудно. Крики, сопротивление, доходящее до драки… Но через десять дней воинское подразделение численностью до десяти тысяч клинков предстало пред ясны очи Корнелия и князя Игоря Сармата в совершенно приличном виде! Монголы были обриты наголо, переодеты в чистые шаровары, халаты и тюбетейки, обуты в новые кожаные сапоги. Завшивевшие меховые шубы и шапки вместе с дырявыми и пропревшими ичигами были безжалостно сожжены. Процедура принесения присяги на верность обставили на монгольский манер – в присутствии шамана каждый из присягающих проходил меж двух горящих костров к своему десятнику, разрезал ножом руку и мазал своей кровью жертвенный камень. После этого десятники повторяли ту же процедуру в отношении тысячных, а тысячные, в свою очередь, присягали нойону. Нойон, приняв присягу всего тумена, направлялся к своему сюзерену и присягал на крови ему! После принесения присяги тумен был снабжен всем необходимым по нормам комплектования воинских подразделений русичей и передислоцирован с разрешения хорезм-шаха Джелаль ад-Дина к границам халифата. И вот сейчас пришел его черед послужить новому отечеству.
Размышления Корнелия прервал появившийся как всегда вовремя воевода Тур. Избегая формальностей, воевода протянул князю свернутое в рулон письмо. Это было донесение от резидента в Каракоруме. Письмо было написано по-тюркски, но уйгурским алфавитом, чтобы максимально затруднить расшифровку. В донесении сообщалось, что в конце последнего летнего месяца 1821 года Нирваны Будды во время осады столицы Тангутского ханства города Чжунсин от неизвестной болезни умер Потрясатель Вселенной, Богдыхан всех монголов Темурджин Чингиз-хан. И еще писал резидент, что в Каракоруме легкая паника – владыка не оставил наследника.
Тут Корнелий прервал чтение и искренне расхохотался, шутливо ударив кулаком в плечо воеводу! Тур, сообразив, какое место письма вызвало столь неожиданную реакцию князя, скромно потупился, пряча в густые пшеничные усы довольную улыбку. Еще бы, именно его диверсионная группа, засланная в Монголию под видом тюркских купцов, уничтожила сыновей Чингиз-хана одного за другим. Сначала старшие, Угэдэй, а чуть позже и Чагатай, погибли на охоте. Младшие, Толуй и Кюлькан, умерли от кишечного заболевания, что считалось совершенно естественным, спустя год. Если честно, то Корнелию стало даже жаль семидесятилетнего гениального старика, ставшего чуть не в один миг совершенно одиноким. Но, отогнав от себя глупые мысли, он продолжил изучение донесения со все большим интересом.
Резидент оказался недюжинных аналитических способностей! В донесении были проанализированы все возможные варианты борьбы за ханский престол как внуков, так и соратников Великого хана. А заодно дана краткая, но емкая характеристика каждого из претендентов. В конце резидент просил разрешить ему на свое усмотрение профинансировать какую-либо из группировок с целью разжигания гражданской войны в империи. А гражданская война, по мнению резидента, должна привести к восстаниям на оккупированных территориях и, как следствие, к развалу в общем-то не сформированной по-настоящему державы.
– Талантливый у тебя сотрудник, воевода! – с одобрением сказал князь, окончив чтение. – Если не преувеличивает, нужно воспользоваться его предложением. Займись…
* * *В день Поминания всех Богов Корнелий находился в Бухаре. Здесь, в отстроенном и частично реконструированном древнем городе, он вместе с хорезм-шахом открывал первый в Азии университет и, одновременно, Храм Единого Бога. Князь не очень-то стремился к разнообразию, поэтому и сам университет, и Храм, и даже скульптурная группа на площади перед ними практически не отличались от аналогичных учреждений в Иерусалиме. Единственным, пожалуй, отличием было увеличение количества скульптур, олицетворяющих единение различных культур Азии. Кроме христианина и мусульманина, в скульптурной группе присутствовали фигуры зороастрийца и политеиста. Как и иерусалимские, фигуры были совершенно узнаваемы.
После окончания торжеств, в которых участвовал весь город, Корнелий, князь Игорь и хорезм-шах Джелаль ад-Дин уединились в роскошной библиотеке эмирского дворца. Правда, от самой библиотеки после вторжения дикарей-монголов осталось, прямо скажем, немного, но само помещение было отреставрировано и производило весьма внушительное впечатление.
