Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Геннадий Борисович Марченко
— Выглядите, Борис Яковлевич, как первый секретарь Московского горкома партии минимум, — сделал я ему комплимент. — Если не вообще как член Политбюро.
— Скажете тоже, — засмущался Козлов и снова посмотрел на себя в зеркало. — Но мне и самому нравится. Беру… Теперь помогите мне выбрать джинсы сыну и дочери, что можете посоветовать?
Накупили столько, что Сэму пришлось помогать нам нести покупки, которые в итоге перекочевали в багажное отделение его машины.
— А что насчёт электроники? — спросил он, захлопывая багажник. — Вон буквально через дорогу магазин. Ведь вам нужно как-то избавляться от долларов.
И красноречиво посмотрел на Козлова, который тут же нервно закашлялся. Так-то Борис Яковлевич с моих слов в курсе, что Браун-младший знает о нашем дележе подаренных Левински денег, но до сих пор чувствует себя слегка не в своей тарелке.
— Едем, — сказал я, чтобы как-то разрулить эту двусмысленную ситуацию. — Вернее, идём, хотя можно машину переставить на другую сторону улицы. Может и правда что-нибудь присмотрим. А потом вон в тот магазинчик давайте заскочим, поглядим напитки.
Магазин оказался не очень большим, но компактным. Здесь умещались телевизоры, проигрыватели, магнитофоны, радиоприёмники, автомагнитолы, видеомагнитофоны и даже — па-бам! — игровая приставка «Magnavox Odyssey». Да-да, первая в мире игровая приставка, выпущенная в свободную продажу компанией «Magnavox», как я уточнил у продавца-консультанта, в минувшем октябре после демонстрации на игровом шоу «What’s My Line?».
Приставка выглядела как тостер без щели для тостов, с разномастными ручками контролеров по бокам и коричневой верхней панелью. По акции её можно было приобрести всего за 50 долларов, если брал в комплекте с телевизором «Magnavox». Без телевизора — за 35 долларов. Причём в эту сумму входили несколько игровых картриджей, а также игровые карточки и аксессуары для настольных игр, такие как игральные кости. Игры, конечно, самые примитивные, но для нынешнего времени и это считалось прорывом.
По большому счёту — халява. Но я ограничился лишь пробной игрой. Всё равно привык к продвинутым 3D играм, да и подключать к нашим, советским телевизорам эту технику — настоящий геморрой. Не тащить же из Штатов ещё и телевизор. Так-то я, пожалуй, со своими навыками справлюсь, но не такой я уж и фанат компьютерных игр, тем более таких примитивных.
Вот персональный компьютер — другое дело. На нём и работать можно, выполняя пусть и не самые хитрые операции. Но пока их ещё не выпускают даже в Штатах. Почти десять лет пройдёт, прежде чем на прилавки специализированных магазинов выкинув первые персональные IBM.
Я прикинул оставшуюся наличность. Тысяча двести двадцать долларов, включая «командировочные», что я привёз ещё из Союза. На что бы потратить деньги, действительно ведь валюту домой не повезёшь… Хм, а что если взять видеомагнитофон? Вот он, «Akai VT-110», внешне смахивающий на обычный катушечный портативный магнитофон. Как объяснил продавец-консультант, видеомагнитофон мог записывать видео только с шедшей в комплекте телекамеры VC-110.
Стоит, правда, 1290$. Всё равно не хватает. Да и не нужен он мне особо, если уж честно. Кассет к нему нет, только что «Home Video» снимать. Да и подключать к нашему телевизору упаришься, как ту же игровую приставку. Ну его, лучше французского парфюма в «Duty Free» накуплю. Ну и так, по мелочи, порадую своих женщин и друзей.
Козлов тоже вокруг видеомагнитофона походил, попринюхивался. Я его отговорил, приведя те же аргументы, которые приводил в мысленном споре с самим собой. В итоге после консультации больше со мной, нежели с продавцом, купил кассетный деку «Nakamichi». В СССР фирма не очень известная, но я-то знал, что это такое, и предложил куратору не пожалеть 270 долларов. А потом опять же с моей подачи он и автомагнитолу «Motorola» взял за 65 баксов.
— Кассеты тоже берите, в Союзе они дефицит, — посоветовал я.
Технику грузили на заднее сиденье машины. Затем посетили магазин, где продавались спиртные напитки. Я купил два набора виски в коробке с бокалами, для Хомякова и Ельцина. Для своих женщин родных и близких взял по такому же набору, но с ликером. А для Судоплатова — набор с водкой «Smirnoff». Надеюсь, заценит.
По пути в отель Сэм притормозил недалеко от офиса «Citibank».
— Юджин — могу же я вас так называть — не составите ли мне компанию? Хочу снять со счёта большую сумму, но опасаюсь, что, пока дойду до машины, может случиться неприятность. Район тут не самый безопасный, хоть и достаточно престижный.
— А, вам нужен охранник, Сэм! — сделал вид, что отличаюсь умом и сообразительностью, воскликнул я. — Да без проблем! Борис Яковлевич, мы вас оставим ненадолго, вы не против?
— А что, здесь правда так опасно?
Козлов выглядел обеспокоенным. Сэм его понял, так как куратор спросил на английском.
— Однажды мне приставили нож к горлу, отобрали кошелёк, — с самым серьёзным видом проронил Браун. — Но думаю, при виде мистера Покроффски ни у кого не возникнет желания причинить нам неприятности.
Так вот мы и оформили счёт на моё имя. Правда, это потребовало времени явно большего, нежели его ушло бы на снятие наличных, но откуда Козлову знать такие тонкости… Чужая страна, незнакомые порядки.
В 17 часов за нами заехал уже Левински на тот самом кадиллаке, что встречал нас в аэропорту. Брауну на своём «Plymouth Valiant» предстояло везти Радоняка и Бутова в том же направлении — взвешивание и пресс-конференция пройдут в «Мэдисон-сквер-гарден».
— Что это? — спросил он, увидев в моей руке перевязанную алым бантом коробку.
— Подарок моему сопернику.
— Надеюсь, там не бомба?
— Ценю ваш юмор, мистер Левински, но нет. Хотя, если на это посмотреть с другой стороны… Нет-нет, никаких взрывчатых веществ, — успокоил я было напрягшегося Эндрю.
— Евгений, вы бы мне хоть сказали, что там такое, — шепнул мне Козлов, когда мы расположились на широком заднем сиденье. — Всё-таки я ваш куратор как-никак.
— Скромный и оригинальный подарок, — улыбнулся я в ответ.
У запасного входа в «Мэдисон», предназначенного для спортсменов и звёзд эстрады (если те здесь выступают) собралась изрядная толпа любителей бокса. На плакатах преимущественно красовалось имя Мухаммеда Али. Его имя и скандировали. Но, что не могло не радовать, иногда прорывалось и моё имя: «Юджин! Юджин!» Да, так оно и звучит на англо-американский манер.
Мало того, некоторые из встречающих размахивали пластинками группы «Альфа». Прекрасно! А я как раз приехал я в
