Идеальная Суперзвезда - Chen Ru Tai Ping Yang
Многие сотрудники телестанции, сидевшие в зрительном зале, выпрямили спины, у кого-то даже кровь застыла в жилах. Они невольно затаили дыхание, сосредоточенно слушая выступление Лу Чэня.
Интуиция подсказывала им, что Лу Чэнь на этот раз всерьёз взялся за дело и непременно собирался презентовать мощное произведение.
Лу Чэнь никого не разочаровал.
Его переливчатый, высокий, яркий и чистый голос покорил каждого слушателя, в полной мере проявив нежность и глубокие, искренние чувства.
Несмотря на то, что это было первое выступление, и несмотря на отсутствие аккомпанемента, создавалось ощущение, будто Лу Чэнь уже неоднократно исполнял эту песню!
Первые строки песни были исполнены в очень традиционной манере. Отчётливо прослеживался патриотический стиль.
Затем Лу Чэнь постепенно добавил небольшой привкус рока, ритм песни мало-помалу ускорился, создавая эффектную подготовку для дальнейшей части композиции.
На словах “Люблю я твои сосны” голос Лу Чэня изменился и уже не был переливчатым и ярким. Эмоциональный рок вырвался наружу следом за пафосными звуками песнями, заставив невольно бурлить кровь всех слушателей!
Повторяющееся слово “люблю” звучало более живо, чем остальные слова, сотрясая дух слушателей и переворачивая всё нутро. Это слово Лу Чэнь пел фальцетом, а затем умудрялся нежно закончить каждую фразу. Уже только одна вокальная техника Лу Чэня вызывала восторг у людей.
А это было лишь только начало.
«……
Люблю тебя, Китай, люблю тебя, Китай.
Хочу я посвятить тебе прекраснейшую песню, Родина моя и Отечество моё~
Люблю тебя, Китай, люблю тебя, Китай.
Люблю твоё синее клокочущее Южное море, люблю покрытый снегом север твой~
Люблю твои безбрежные леса, люблю твои величественные горы,
Люблю твои журчащие ручьи, что радуют мой глаз.
Люблю тебя, Китай, люблю тебя, Китай,
Хочу я посвятить тебе прекраснейшие годы юности своей, Родина моя и Отечество моё.
Ах…
Хочу я посвятить тебе прекраснейшие годы юности своей, Родина моя и Отечество моё!»
В тексте песни «Люблю тебя, Китай» использовалась такая традиционная стилистическая фигура, как анафора, позволявшая повествовать с большим чувством и очень лаконично. С помощью таких риторических фигур, как рефрен и параллелизм, вырисовывались и отлично запоминались образы весенних всходов, осенних деревьев, лесов, гор, рек и полей на Родине, а также выражался горячий и искренний патриотизм.
Песня состояла из трёх частей. Первая часть являлась вступлением, где присутствовали достаточно вольный ритм, яркая и торжественная интонация, колыхающаяся мелодия. Исполнитель во вступлении олицетворял себя с пролетающим в небе жаворонком, который свысока взирает и громко воспевает то, что видит.
Вторая часть являлась стержнем песни. Здесь ритм был довольно ровным, мелодия постепенно становилась возвышенной, нежной и серьёзной. Раскрывался красивый пейзаж Отечества, непрерывно углублялась главная идея произведения.
Третья часть являлась заключительной эпизодом композиции. Посредством междометия “ах” происходила кульминация песни!
А исполнявшиеся в самом конце в высоком регистре слова “Родина моя и Отечество моё” были преисполнены жаркими патриотическими чувствами, которые, словно крепкое вино, невольно пьянили слушателя.
Лу Чэнь на одном дыхании спел песню!
Когда были спеты последние два слова “Отечество моё”, лицо Лу Чэня уже было покрасневшим. Так он демонстрировал максимальное использование дыхательной техники, а также внутреннее эмоциональное возбуждение.
Эта песня уже только с точки зрения вокального мастерства требовала от Лу Чэня максимум усилий.
Даже Лу Чэню слегка не верилось, что он в итоге сумел хорошо исполнить это произведение. Все накопившиеся отрицательные эмоции во время исполнения были выпущены наружу. Лу Чэнь чувствовал, будто сбросил с себя тяжкое бремя.
Он ощущал бодрость, имел приятное настроение и бодрое сознание!
Глава 174.2. Вне всякого сомнения
Ему даже уже было неважно, дадут ли ему сольный номер на вечере в честь национального праздника.
Так мог чувствовать себя только гордый исполнитель!
В телестудии Столичной телестанции стояла волшебная тишина.
Хлоп, хлоп, хлоп!
Неизвестно, кто первым захлопал в ладоши, но он мигом привёл в движение остальных людей.
Работники телестанции, выполнявшие функцию зрителя, один за другим повставали.
Они не шумели и не кричали, а лишь аплодировали. Поначалу хлопки получались беспорядочными, но вскоре стали невероятно ритмичными.
Сидевшие в самом первом ряду проверяющие тоже следом зааплодировали.
Самым взбудораженным был Гу Жуй. Его блестящие глаза уставились на Лу Чэня, будто обнаружили редкое сокровище!
Жир на лице Люй Чжэнчжи растянулся. Он тоже, подняв руки, зааплодировал.
Неважно, одобрит песню или нет начальник Люй, выступление Лу Чэня получилось очень эффектным.
Лу Чэнь действительно имел полное право стоять на большой сцене Столичного спутникового телевиденья!
А его вторая песня «Люблю тебя, Китай» точно являлась патриотическим произведением, при чём заслуженно могла считаться шедевром.
Если Люй Чжэнчжи откажется и от этой песни, тогда он действительно превратится в настоящего подлеца.
Поэтому вне зависимости от своего решения он вынужден был похлопать Лу Чэню.
Даже создавалось впечатление, будто он хлопал себя по лицу.
Необычайно пылкие аплодисменты длились более полуминуты. Если бы Гао Чжисюэ не обернулся и не дал знак всем успокоиться, вероятно, аплодисменты так бы и дальше звучали.
Такая обстановка впервые сложилась за всё время репетиции во второй половине дня. Даже выступавшая ранее Чэнь Фэйр не получала таких страстных аплодисментов от сотрудников телестанции.
И разбиравшиеся, и не разбиравшиеся в музыке сотрудники считали, что это действительно была хорошая песня и уж тем более хорошая песня среди патриотических произведений!
Гао Чжисюэ снова присел и, улыбаясь, спросил Люй Чжэнчжи: «Начальник Люй, как думаете, подойдёт эта песня Лу Чэня?»
Глубоко в его взгляде скрывалась насмешка.
Несмотря на то, что Люй Чжэнчжи не разглядел этой насмешки, он понял, на что намекал его собеседник. Было бы абсолютным враньём, если сказать, что Люй Чжэнчжи не испытывал стыд в данный момент.
Но он не подал виду, а лишь улыбнулся, как ни в чём не бывало: «Угу, очень даже неплохая песня. С ней даже можно выступить и на Центральном телевиденье!»
Выступить на Центральном телевиденье!
Зрачки Гао Чжисюэ неожиданно сузились.
Он и забыл, что Центральное телевиденье тоже проводило вечер, посвящённый национальному празднику. При чём этот вечер по масштабу намного превосходил вечер на Столичном телевиденье.
Несмотря на то, что слова песни Лу Чэня «Люблю тебя, Китай» были довольно простыми, однако композиция обладала пафосом, способным тронуть
