Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев
– Нет, что вы. Я просто хотел сказать, ваше высочество, что мы могли бы помочь вам в реализации некоторых ваших планов.
– Что ж, помощь государству – это всегда хорошо, тем более безвозмездная, – с улыбкой ответил я, решив так просто не соглашаться на начальные условия нашего словесного контракта. Возможного контракта.
От моих слов купца Павла буквально передернуло, но он сдержался, уловив, что я говорю это несерьезно.
– Хорошо, конечно, хорошо, – поддержал он меня.
– Но?
– Но, к сожалению, у многих торговых людей не так много денег, чтобы их можно было дарить государству без ущерба для их дела, – смиренно закончил он.
– Так что вы тогда хотите, уважаемый Павел Никифорович? – наконец задал я ему вопрос, которого он так долго ждал.
– Сын обмолвился мне, что у вас есть кое-какие… хм… затруднения с деньгами…
– Да, это действительно так. Но Никола, по моей просьбе, не сказал вам главного.
– Как же так? – удивился заинтригованный купец.
– Все очень просто. Мне не хватает денег для воплощения в жизнь некоторых прожектов, в скором будущем обещающих дать неплохой барыш, но могущих погореть и оказаться пшиком, если их не поддержать на первом этапе становления. Я понятно объясняю, Павел Никифорович? – улыбнувшись, спросил я торговца.
– Куда уж понятнее, ваше высочество. Но чего вы хотите от меня? Денег едва хватает для того, чтобы товары до Архангельска и Санкт-Петербурга довозить и не опухнуть от голода, – сокрушенно сказал купец.
– Вы немного лукавите, Павел Никифорович, но речь сейчас не об этом. Я не собираюсь просить у вас деньги в рост. Я предлагаю вам создать товарищество по одному весьма выгодному делу, которое уже начато и почти запущено. Единственное, что осталось, это поддержать кое-какие поставки в течение полутора-двух месяцев и дождаться прибыли.
– Извините меня, ваше высочество, но мне почему-то мало верится, что человек просто так откажется от денег, идущих к нему, – недоверчиво хмыкнул отец Николы.
– А этого и не будет, Павел Никифорович. Все очень просто. Вы вкладываете половину от затраченной суммы в мой прожект и получаете чистую прибыль от производства в размере четверти, больше не вкладывая ни гроша.
– Интересно получается, ваше высочество: это какая же такая должна быть вкладываемая сумма, если целая четверть доходов будет отдаваться мне? – все так же недоверчиво спросил меня купец.
– Вклад не маленький, должен в этом признаться. О нем, если вы согласитесь, узнаете от сына, он у вас действительно дельным человеком растет, который, надеюсь, всегда будет при мне, – слегка прищурившись, сказал я торговцу.
«Умный поймет подоплеку, а дурак… Мне дурак не нужен, так что посмотрим, каков купец Павел», – усмехаюсь про себя.
– Естественно, никакой отчетности о расходах не будет?
– Конечно, не будет. Мне ли вам это объяснять, Павел Никифорович? – слегка покачав головой, говорю ему.
– Но все же четверть дохода…
Барьер недоверия треснул.
– Не все так уж и безоблачно, Павел Никифорович. Из этой четверти будут высчитываться деньги на сырье, так что чистыми вы будете получать, скорее всего, не больше одной седьмой части прибыли. Но могу с уверенностью сказать, что даже при самом скверном положении дел за пять лет вы как минимум вернете все свои деньги, – закончил я, смачивая горло глотком разбавленного красного вина.
– Да, действительно, не все безоблачно. Но думаю, что с удовольствием приму участие в вашем прожекте, ваше высочество, – наконец сказал купец, отрывая ножку запеченной утки. – В меру своих возможностей, конечно.
– Поверьте, вы не пожалеете о своем решении. Да и Николай много что сможет вам рассказать, – улыбнулся я, поднимая кубок. – Ваше здоровье, Павел Никифорович.
Для кадетов пока еще не существовало никаких авторитетов, они только начинали впитывать в себя, под внимательным приглядом наставников и учителей, все мои чаяния и надежды. А мне и нужны не только верные, но и думающие воины. Кадеты живо интересовались причинами наших поражений в идущей войне со шведами. Вот и сейчас встал вопрос о том, в чем была причина поражения наших войск под Нарвой в 1700 году.
Как я понял из сбивчивых фраз учителя-наставника витязей, он не мог сказать им, что государь неправильно подобрал командующего армией, дабы не навести на царя никакой тени.
«Что ж, похвально, коли Руслан Дмитриевич так заботится о репутации нашего государя. Надо будет потом с ним переговорить. Когда время будет», – сделал я себе зарубку в памяти.
– Похоже, я смогу ответить вам на поставленный вопрос, братья[1], – сказал я, вставая со своего места и направляясь к трибуне. – Итак, витязи, я много услышал вопросов от вас касаемо того, почему мы проиграли. Я прекрасно вижу, как больно вас задевают события тех черных дней, когда наши воины ложились в землю, не принося побед русскому оружию! Но это не повод для того, чтобы унижать и оскорблять их утверждением, что они плохие воины. Нет, братья! Другое дело, что выучка у них была недостаточная, из-за чего наш государь, Петр Алексеевич, и вынужден был пригласить на пост командующего иностранца, фельдмаршала фон Круи, сдавшегося Карлу сразу после начала сражения вместе со всеми высшими офицерами-иностранцами.
Также шведам сыграло на руку, что в тот день был сильный снегопад и наши солдаты не видели войск Карла до той поры, пока они не оказались перед самым носом, первым же броском захватив наши батареи и тут же воспользовавшись ими против наших воинов.
Так ответьте мне, кадеты: какая ошибка была самой большой в битве при Нарве с нашей стороны?
– Доверие к иностранцам? – спросил кто-то с задних рядов.
– Да, это одна из ошибок, но не она главная, Роман, не она. Кто-то еще желает сказать? – вновь спросил я аудиторию.
– Плохая разведка и охрана артиллерии? – спросили уже ближе к центру.
– И это тоже верно, но это частности. Что ж, не буду вас больше мучить, а уж тем более забирать ваше драгоценное время… – наконец сказал я кадетам, выдержав театральную паузу. – Главной бедой наших войск в том злополучном сражении была плохая подготовка не только наших солдат, но и офицеров. Ведь хорошего солдата можно обучить и за полгода, а хорошего офицера – не менее чем за пять лет. Далеко за примером ходить не надо, можно просто вспомнить, что из пятнадцати полков только три – Семеновский, Преображенский и Лефортовский, имеющие кадровый командный состав, – сражались до последнего и смогли отбить все атаки шведов. Сии воины, не показавшие спины врагу, достойны называться храбрейшими! Правда, должен заметить, что в последнее время выучка наших войск растет на глазах, и теперь никто
